К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №18 от 04.05.2010 - К барьеру! (запрещенная Дуэль)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Действительно, отец подсудимого Ивана Миронова бывший Председатель Комитета Российской Федерации по печати Борис Миронов в своих книгах изобличал преступную деятельность Чубайса. Упомянув ненавистное ему имя - отца Ивана, Чубайс заметно побледнел.
Миронов в ответ медленно чеканит: «Скажите, Вы подавали в суд за клевету и оскорбление на журнал «Российская Федерация сегодня», опубликовавший именно эти слова?».
Чубайс успевает взять себя в руки: «Вы знаете, я никого и никогда, ни на Вашего отца, ни на его книги, ни на Полеванова не подавал в суд за клевету - это бессмыслица».
Миронов: «Были ли до 17 марта 2005 года попытки покушения на Вас?»
Чубайс: «Да».
Миронов: «Действительно ли в ноябре 2002 года заказчиками Вашего убийства были представители экстремистского крыла КПРФ?».
Чубайс уверенно: «Я так считаю, у меня есть на то подтверждения».
Миронов: «Действительно ли в ноябре 2002 года нанимался киллер за 10 тысяч долларов, чтобы убить Вас?».
Чубайс: «Да, обвиняемый Миронов, так и есть».
Миронов: «Потерпевший, действительно ли в ноябре 2002 года Ваша служба безопасности передавала материалы о готовившемся покушении на Вас в ФСБ?»
Чубайс в запальчивости: «Потерпевший Миронов! Я не…».
Судья цедит сквозь зубы: «Он подсудимый».
Чубайс поправляется: «Подсудимый, прошу прощения, материалы эти содержатся в томах уголовного дела и мной эти сведения уже сообщались. Так и есть».
Миронов: «А Вы допрашивались по этому делу?»
Вопрос снимается.
Миронов: «Кто был привлечен по данному делу в качестве обвиняемых?»
Вопрос снимается.
Завеса с таинственного покушения на Чубайса в 2002 году так и не упала. Не сумел Миронов одолеть стену судейских запретов.
Миронов: «Могло ли покушение на Вас быть связано с Вашей деятельностью на посту Председателя Госкомимущества при проведении Вами глобальной приватизации, нанесшей колоссальный урон стране, о чём свидетельствуют документы Государственной Думы, Совета Федерации, Службы Внешней разведки, ФСБ, Генеральной Прокуратуры, Счетной палаты?»
Чубайс растерянно бормочет: «Ну есть и другие, прямо противоположные материалы».
Судья: «Вопрос я, пожалуй, сниму. Как не направленный на выяснение фактических обстоятельств дела и содержащий умозаключения подсудимого Миронова. Нам не представлено документов, которые бы содержали тот вывод, который он привел в своем вопросе».
Миронов: «Считаете ли Вы себя общественным деятелем, потерпевший?»
Чубайс очень живо, с облегчением: «Да, именно так квалифицируется статья, по которой вас и обвиняют».
Миронов: «Так в чём выражается Ваша общественная деятельность?»
Чубайс горделиво: «Ну в том, о чём Вы только что меня спрашивали: в приватизации, в реформе энергетики, в привлеченных инвестициях, в построенных электростанциях, - ровно в этом».
Миронов резко возвращается к врагам Чубайса: «Вы действительно, как рассказывает Ваш биограф Андрей Колесников, посылали Юрия Михайловича Лужкова?».
Вопрос, разумеется, снят.
Тогда Миронов делает заход с другой стороны: «Скажите, Чубайс, как Вы относитесь к заявлению депутата Государственной Думы Хинштейна…».
Судья: «Вопрос я заранее снимаю, поскольку господина Хинштейна мы не допрашивали и он нам ничего не говорил».
Миронов: «Одним из предполагаемых мотивов убийства через три недели после взрыва на Митькинском шоссе - 10 апреля 2005 года - генерал-полковника Анатолия Трофимова и его жены, по заявлению Хинштейна, Ваша месть Трофимову за организованное против Вас покушение…»
Кто же даст на такой вопрос отвечать. Вопрос, конечно же, снимается.
Миронов: «Какие отношения Вас связывали с бывшим главой Главного следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре Довгием Дмитрием Павловичем, который курировал наше дело и был осужден на девять лет за коррупцию?»
Надо ли уточнять, что вопрос немедленно снят.
Миронов: «Скажите, какая сумма была передана Довгию или какой административный ресурс задействован, чтобы я оказался на скамье подсудимых?»
Судья завела было привычное: «Вопрос снят как… - но пересилило простое человеческое любопытство: Вообще-то оставлю. Ответьте ему, пожалуйста».
Чубайс почти рычит: «Если бы была передана сумма, то Вы бы там и остались».
Адвокат Ивана Миронова Михалкина вскидывает голову: «Ваша честь, это угроза!».
Судья усмехается: «Где угроза? Каков вопрос – таков ответ».
Миронов абсолютно спокойно: «Уточните, пожалуйста, свой ответ. Конкретизируйте».
Чубайс усмехается: «А Вы свой вопрос, пожалуйста».
Миронов чётко: «Какие коррупционные отношения связывали Вас с Дмитрием Павловичем Довгием, что Вы имели возможность передать ему определенную сумму для того, чтобы кто-то остался под стражей?».
Чубайс выпаливает: «В глаза Довгия не видел!».
Вопрос снимается, так что оправдания Чубайса в протокол не попадают.
Миронов: «Скажите, по Вашей ли инициативе Дмитрий Павлович Довгий предлагал прекратить против меня уголовное преследование и выпустить меня из тюрьмы, если я дам показания против своего отца, а также Дмитрия Олеговича Рогозина, Сергея Юрьевича Глазьева и ряда других лидеров народно-патриотического поля России?»
Судья снимает вопрос, рассуждая при этом: «Вообще-то удивительно Миронов ставит себя на одну ступень с Рогозиным и Глазьевым и другими. Насколько я помню, эти деятели государственные должности занимали или общественные. Ни на одной такой должности Миронов не был».
Миронов напоминает: «Я был помощником Глазьева, Ваша Честь».
Судья не рада уточнению: «Уважаемые присяжные заседатели, есть государственный деятель, а есть помощник».
Миронов: «Так показаний от меня на мое начальство и требовали».
Истощилось терпенье судьи: «Миронов, встаньте! Это будет последнее предупреждение Вам. Следующая мера – удаление Вас из зала!».
Миронов: «Скажите, Чубайс, внезапная смерть одного из членов экипажа второй машины сопровождения Кутейникова связана с попыткой шантажа Вас за неразглашение обстоятельств имитации покушения?»
Чубайс зло цедит сквозь зубы: «Вы это сами придумали?».
Миронов: «Вы заявили о том, что Вас пытались убить профессионалы. Вы можете отнести к профессионалам аспиранта-историка, ни дня не служившего в армии?»
Чубайс недобро усмехается: «Конечно, если он мастер по рукопашному бою».
Миронов без секунды задержки: «И Бэтман вдобавок, который на крыльях летает… Когда Вы впервые озвучили идею ликвидации РАО «ЕЭС России»?».
Вопрос снят.
Миронов: «Скажите, инсценировка покушения явилась акцией устрашения противников расчленения российской энергетики?»
Чубайс пытается сохранить остатки лица перед присяжными: «Уважаемый Иван Борисович! Вы хорошо знаете, что энергетику никто не расчленял. Энергетика получила инвестиции в размере более 600 миллиардов рублей. Строятся десятки электростанций на эти деньги».
Миронов горячо: «Вы это скажите ста шестидесяти четырём сиротам!».
Чубайс: «При чём здесь я?! Никакого расчленения не было и быть не могло. Были действия Президента страны, Парламента страны, принявшего соответствующий закон. И мои действия – только исполнение их. А насчёт инсценировки – это Ваши домыслы. Я уже объяснял: попробуйте сами так инсценироваться».
Миронов: «Скажите, Вы находились в машине БМВ 17 марта 2005 года, когда произошел взрыв?»
Чубайс: «Да, а Вы не в курсе?».
Миронов: «Я в курсе, что Вы там не находились».
В допрос вступает адвокат Оксана Михалкина: «Вопрос относительно покушений, которые были осуществлены на Вас до марта 2005 года. Вы эти покушения связываете с чем?».
Чубайс нехотя: «С тем же, что и здесь».
Михалкина настойчиво: «В связи с Вашей государственной и общественной деятельностью?».
Чубайс отрывисто: «Да».
Михалкина: «Отвечая на вопросы моего подзащитного, Вы неоднократно упоминали о том, что, привожу дословно: «Вы в кустах сидели». Скажите, Вы видели, сколько человек сидели в кустах?».
Чубайс морщится: «Я уже отвечал на этот вопрос. Мне их совсем не было видно, а им меня хорошо было видно. Они для этого в кусты залезли».
Михалкина: «Кто это – они?».
Чубайс: «Те, которых обвиняют в убийстве меня».
Михалкина: «Фамилии, будьте любезны».
Чубайс пятится: «Вы их фамилии хорошо знаете».
Михалкина твёрдо: «Пожалуйста, для протокола назовите фамилии тех, кто сидел в кустах».
Чубайс срывается в крик: «Я Вам уже сказал, что обвиняемые по данному процессу обвиняются в том, что они сидели в кустах».
Сердобольная судья спасает Чубайса: «Потерпевший говорит: я не видел!».
Михалкина возражает: «Он так не говорит, Ваша честь».
