Не спасай меня - Ася Лавринович

– Это да, – Миша сладко потянулся, – у Александры Марковны жутко неудобный узкий диван на кухне.

Несколько дней перед отъездом Мише пришлось перекантоваться у моей соседки. На удивление, Александра Марковна с радостью приняла парня. Я рассказала, что Миша – иногородний, у него жуткие проблемы с родителями, поэтому ему пришлось сбежать из дома. Суровая тетка против наших отношений, ну а мы, как Ромео и Джульетта, жить друг без друга не можем. Хотим уехать к морю. Кажется, впервые в жизни я врала человеку, старше меня в несколько раз…

– Миша попросит руки у моего отца, – сообщила я Александре Марковне, когда одинокая старушка пригласила нас в тот вечер на кухню. Знала, что такой финт произведет впечатление на пожилую женщину.

– Неужели? – воскликнула радостно соседка.

– Неужели? – сбоку поглядел на меня Миша. – Зачем мне его рука?

Я пропустила слова Матвеева мимо ушей и с придыханием продолжила:

– Ага! На колено встанет и все такое…

– А отец твой как будет без руки? – не унимался Миша.

– Заткнись! – прошипела я, сама подивившись своей резкости. Привязался же с этой рукой!

– И старая карга тогда пускай от вас съезжает, освобождает квартиру. Счастье молодой семье! – закивала соседка, которая терпеть не могла мою тетку. – Миленькие мои! Наверное, вдвоем побыть хочется, да?

Мы с Мишей растерянно переглянулись.

– Насытиться друг другом, – снова покачала головой Александра Марковна.

Я, поперхнувшись чаем, только смущенно закашлялась. А Миша откровенно развеселился.

– Ох, не говорите! – со смехом проговорил он, по-свойски положив ладонь на мое колено. Я проследила за ним и нахмурилась.

– Мне на ночь глядя и сходить некуда, – обреченно проговорила старушка, посматривая в черное окно, – чтобы вас наедине оставить.

– Не беспокойтесь, – наконец проговорила я. – Потерпим!

Тем временем ладонь парня уверенно скользнула выше, практически под подол платья. Это движение вызвало во мне негодование и целый табун мурашек. Я округлила глаза от такого бесцеремонного отношения и ткнула Мишу пальцем под ребра. Матвеев, дернувшись, негромко рассмеялся и быстро убрал руку.

– Ох, я в ваши годы… – покачала головой Александра Марковна. – Был у меня один жеребец… – начала соседка. – Миша, тебе еще кипяточку в заварку долить?

– Да, пожалуйста, – улыбнулся парень, пододвигая к ней кружку.

– Так вот, был у меня один жеребец… – предавшись воспоминаниям, продолжила старушка.

Вспомнив о тех разговорах, я негромко рассмеялась. Миша, возившийся в это время с постельным бельем, покосился на меня.

– Будешь скучать по Александре Марковне? – спросила я.

– Она мне здорово помогла, – кивнул парень.

– Это да…

– И холодцом кормила, – улыбнувшись, Миша посмотрел мне в глаза.

– Кошмар! – скривилась я. – Гадость какая.

– И пирожками с ливером, – не унимался Матвеев.

– Прекрати!

Миша рассмеялся и уселся на нижнюю полку.

– А про жеребцов еще рассказывала? – спросила я, скрестив руки на груди.

– У нее их было больше, чем оленей в упряжке Санты, – покачал головой Миша.

Я тоже рассмеялась, подошла ближе и присела на край полки рядом с парнем. Вдвоем мы уставились в окно. Поезд снова дернулся и наконец бесшумно тронулся с места, неспешно набирая ход. Постепенно многочисленные пригородные постройки, заборы и склады спрятались за деревьями.

– Куда я еду? – задумчиво задал скорее риторический вопрос Миша.

– На море, – негромко подсказала я, глядя на мелькающие сосны и высокие столбы.

– Я ведь никогда не был на море, – сказал Миша.

– Серьезно? – удивилась я. – До него же тут рукой подать.

– Как-то не до этого было, – нахмурился Матвеев.

– Я прожила у моря почти восемнадцать лет. Но у тебя такой обеспеченный отчим, – осторожно начала я, – неужели он не вывозил никогда свою семью на море?

Миша немного помолчал, а потом сказал:

– Он стал моим отчимом, когда мне было двенадцать. А до этого мы с матерью жили в маленьком городке далеко от моря.

– А-а-а, – протянула я.

– У отчима всегда полно работы, а мама… Мама никогда особо не занималась воспитанием.

– Понятно, – вздохнула я.

Моим-то воспитанием занимались с самых пеленок. Кружки́, секции, репетиторы… Иногда мне казалось, что я какая-то породистая скаковая лошадь, которую готовят к важным скачкам.

– Наш дом находится практически на берегу моря, – обрадовала я Мишу.

– Вот как? – удивился парень. – В пешей доступности?

Я не успела рассказать Матвееву о своей семье. О большом коттедже с собственным выходом к морю… Впервые стало неудобно за свое положение. И хотя отчим у Миши оказался непростым, как-то неловко такое обсуждать с парнем, который находится в беде.

– В очень пешей доступности, – все-таки ответила я. – Утром нас встретит моя младшая сестра.

– Где я буду жить? – спросил Миша. – Могу ночевать на пляже.

– У меня есть другая идея, – туманно отозвалась я, – позже тебя проинструктирую.

В дороге мы Мишей снова играли карты. Когда вечером в купе зажгли свет, мы поужинали под грохот колес, поглядывая в черное окно, за которым время от времени мелькали огни.

После ужина Миша первым начал клевать носом.

– Извини, я правда в последние дни плохо спал, – сказал он, укрываясь одеялом. – У Александры Марковны есть еще такая славная привычка: слушать радио в пять утра…

Миша быстро уснул под дробный стук колес. Я же легла намного позже и долго ворочалась. Никогда не жаловалась на проблемы со сном, но после знакомства с Матвеевым засыпать стало сложнее. Слишком много мыслей в голове.

В поезде всегда хорошо думается и почему-то преимущественно о хорошем. Сейчас мне казалось, что все обязательно наладится, Миша найдет выход из трудного положения, а я… Я ему в этом помогу. И совсем скоро буду дома, рядом с самыми близкими. А еще Миша впервые познакомится с морем! Надо же…

Сама не заметила, как в конце концов провалилась в сон, но вскоре проснулась, почувствовав чужое дыхание. Открыла глаза и впотьмах не сразу разглядела Мишу, который склонился надо мной, а затем бесцеремонно полез под мое одеяло. В тот момент