История одной страсти - Патриция Поттер

Ее слова о том, что он нужен им, эхом отозвались в его памяти, перекликаясь с призывом думать о Кэти.

Его пальцы крепче сжали лопату. Сквозь грязь клейма каторжника на большом пальце не было видно, но он-то знал, что оно было там. Йэн помнил об этом каждое утро, просыпаясь. Клеймо станет его смертным приговором, если он возвратится в Шотландию. И тем не менее он должен вернуться. Ради Кэти. Он должен найти сестру.

Йэн с еще большим усердием принялся копать землю под грустными и тревожными взглядами детей и Фэнси. Даже верный пес улегся рядом, положив голову на лапы, будто понимал, что на ферму пришла незваная гостья — смерть.

Но Йэну не было дела до страданий обитателей фермы. Его преданность простиралась лишь на собственную семью — вернее, на то, что от нее осталось. А этим людям он ничего не должен. Ничего! Будь проклят Джон Марш! Он бы предпочел быть проданным другому человеку. Любому, лишь бы не ему.

Наконец могила была вырыта, и Йэн выпрыгнул из ямы. Его одежда, руки и лицо были запачканы землей.

Женщина отпустила детей и подошла к нему. Когда она взяла его руки в свои и повернула их ладонями вверх, Йэн заметил сверкнувшие в ее глазах слезы благодарности. Эта женщина была сильной в доме Роберта Марша и перед лицом опасности, но ей была свойственна доброта, которая привлекала его.

В нем вновь проснулось влечение к ней, влечение мужчины к женщине, которое не считалось ни с условностями, ни с приличиями. Внезапно Фэнси отдернула руки и отступила, и Йэн догадался, что и она заметила пробежавшую между ними искру.

— Вымойте руки, — сказала она. — У меня есть лекарства, которые быстро заживляют раны. Вы можете переодеться в одежду моего… в одежду Джона.

Он кивнул и пошел прочь. Он не хотел испытывать желание к ней и не сомневался, что она ничего не испытывает к нему.

Подойдя к колодцу, Йэн наполнил ведро водой, вымыл руки и лицо и выплеснул грязную воду на землю.

Когда он выпрямился, Фэнси уже стояла рядом, протягивая ему вещи Джона. Йэн молча взял их, обратив внимание, что рубашка была из мягкого хлопка, а брюки хоть и поношены, но сшиты из хорошего материала.

Одежда мертвеца. Не намного лучше одежды каторжника, но у него не было выбора. К тому же вещи Джона были чистыми, а воспитание и чувство собственного достоинства не позволяли ему появиться на похоронах в грязных лохмотьях.

Йэн быстро переоделся в конюшне. Проведя рукой по подбородку, он почувствовал под пальцами колкую щетину. У него не было зеркала, но он знал, что в таком виде похож на разбойника. У него не было принадлежностей для бритья, и сейчас его лицо покрывала густая четырехдневная щетина. Это еще раз напомнило ему, как мало он имел. В сущности, ничего. «Ничего, кроме гордости», — усмехнулся Йэн.

Фэнси Марш встретила его во дворе, и вместе они вернулись в дом, где он поднял закутанного в саван покойного и вынес его наружу. Печальная процессия двинулась к старому дубу. Йэн осторожно положил тело Джона на землю и передал молодой вдове лопату. Отступив, он смотрел, как она и ее сын кинули первые комья земли в могилу. Когда девочка тоже попросила лопату, брат помог ей, а затем передал лопату обратно Йэну, чтобы тот засыпал могилу.

Он был награжден благодарным взглядом Фзнси Марш, когда сделал маленький крест с выбитым на нем именем Джона Марша. Хотя она и не поблагодарила его вслух, но выражение признательности на ее лице было красноречивее всяких слов.

Вбивая крест в сухую землю над могилой Джона, Йэн подумал, что каждый человек заслуживает того, чтобы его имя было увековечено. Ему было больно знать, что ни один из его братьев не имел могилы и креста со своим именем. Англичане позаботились о том, чтобы никто не смог прийти им поклониться.

Отойдя от могилы, Йэн смотрел, как Фэнси Марш нежно водит пальцами по буквам на кресте. Крест получился неплохо, особенно учитывая то короткое время, которое у него было. Вдова положила к изголовью могилы цветы, и ее примеру последовала Фортуна.

Йэн пристально изучал Фортуну Марш. Ее платье, по обыкновению, было запачкано грязью, а лицо обрамляла грива непослушных волос. Она не проронила ни слезинки, по крайней мере при нем, но ее черные глаза были наполнены страданием. Она казалась такой хрупкой и ранимой. Повернувшись и случайно поймав взгляд Йэна, Фортуна в страхе отшатнулась.

Ее реакция вывела его из себя. Он никогда не обижал женщин и детей. По правде говоря, хотя ему приходилось убивать мужчин на войне, он никому не хотел зла. Его главной мечтой в жизни было стать ученым и жить в родной Шотландии, где он мог гулять по скалистому побережью и наслаждаться тишиной у горных озер, наполненных кристальной родниковой водой.

А вместо этого он стоял под старым дубом на далекой земле Америки, в чужой одежде, слушая короткую молитву, которую Фэнси Марш читала над могилой мужа.

Он не обвинял ее в своих несчастьях. Фэнси Марш и ее дети были невиновны в его злоключениях и появились в его жизни лишь по воле судьбы. Но его сестра также не виновата в том, что нуждается в его помощи, возможно, даже больше, чем Фэнси Марш и ее семья.

Когда похороны завершились, Йэн поспешил в конюшню, к лошадям. Они были накормлены и напоены, но для поддержания формы им требовалась выездка. Лошадей было десять, и Фэнси Марш вряд ли справится с ними сама.

«Однако, — возразил себе Йэн, — она всегда может продать их». Лошади были великолепны, и за них дадут хорошую цену. На вырученные деньги вдова Джона могла бы купить дом и со временем найти мужа. Фэнси была очень привлекательна, как и ее сестра. Так что новое замужество будет для нее лучшим способом устроить свою судьбу. И тогда он сможет покинуть Маршей, не испытывая угрызений совести. Впрочем, у него и сейчас не было причин чувствовать себя виноватым.

Почувствовав себя лучше, Йэн оседлал жеребца и вывел его во двор, чтобы поговорить с Фэнси Марш. Она все еще стояла у могилы мужа, держа детей за руки. Фортуны вновь нигде не было видно.

Несколько секунд Йэн смотрел на них, и у него защемило сердце. Фэнси стояла очень прямо, ее густые каштановые волосы развевались на ветру. Мальчуган, повторяя позу матери, изо всех сил сохранял на лице гордое и серьезное выражение, ведь теперь он был единственным мужчиной в семье. Эми тоже вела себя очень тихо для ребенка ее возраста, в ее глазах блестели слезы. Она начала понимать, что ее папа уже никогда не вернется.

Несмотря на все усилия держаться в стороне от Маршей, Йэн чувствовал глубину их горя. Он тоже лишился своих близких и хорошо помнил боль от потери людей, которые были столь неотъемлемой частью его самого, что невозможно было представить себе жизнь без них.