Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен] - Майкл Муркок

— Чему Вы улыбаетесь, Джерек? Вы верите тому, что сказал Монгров? Вы тоже считаете, что я пригласил Вас составить мне компанию под ложным предлогом, что у меня не было намерения исправить отношения между вами?

— Нет, — опустил глаза Джерек, пытаясь освободиться от предательской улыбки. — Простите, Лорд Джеггед.

— О, я тоже прошу прощения, — губы Монгрова вновь задрожали. — Я ошибся в вас обоих. Простите меня!

— Конечно, несчастный Монгров, — добродушно ответил Лорд. — Конечно! Конечно! Вы вправе быть подозрительным. Вашей коллекции завидует вся планета. Каждый из ваших экземпляров — драгоценность. Оставайтесь осторожным! Кто-то другой, не такой щепетильный, как мы с Джереком Карнелианом, может обмануть вас.

— Какой я невеликодушный! Какой невежливый, с безобразными манерами. Слишком бездушный! — стонал Монгров. — Какой я гадкий, Лорд Джеггед. Сейчас я ненавижу себя. Теперь вы видите, каков я есть, и вы будете вечно презирать меня!

— Презирать? Никогда! Ваша скромность восхитительна. Я изумляюсь ей. Я изумляюсь вами. А теперь, дорогой Монгров, мы должны отправляться. Возможно, через пару дней я вернусь с экземпляром, который вы желаете.

— О, вы более чем великодушны. Прощайте, Лорд Канари. Прощайте, добрый Карнелиан. Приезжайте ко мне, когда захотите. Хотя я понимаю, что я — плохая компания, и, следовательно, Вы вряд ли…

— Прощайте, безутешный Монгров, — Джерек потянул за свисток, и локомотив издал скорбящий звук — вроде стона отчаяния — прежде чем начал медленно подниматься в струящееся дождевое небо.

Лорд Джеггед вновь устроился на диване. Лицо его ничего не выражало, глаза были прикрыты. Джерек отвернулся от окна.

— Лорд Джеггед, Вы эталон хитрости.

— Ладно, ладно, милый, — пробормотал Лорд Джеггед со все еще закрытыми глазами. — Тебя тоже нельзя упрекнуть в отсутствии подобных талантов.

— Бедный Монгров. Как изящно вы отвели его подозрение. — Джерек сел рядом с другом. — Но как мы раздобудем миссис Амелию Ундервуд? Леди Шарлотина, может быть, и не презирает Монгрова, но ревнует к его сокровищам. Она не отдаст нам этого зверька.

— Тогда мы должны украсть его, так? Джеггед открыл свои блеклые глаза, и в них заблестел озорной огонек.

— Мы станем похитителями, Джерек, ты и я!

Предложение было настолько ошеломляющим, что потребовалось некоторое время, чтобы Джерек понял о чем идет речь. А поняв это — он рассмеялся от восхищения.

— Как Вы изобретательны, Лорд Джеггед! Это отличная идея!

— Да! Обезумев от любви, ты идешь на все, чтобы овладеть предметом своей страсти! Все другие обстоятельства — дружба, престиж, достоинства — отметены прочь! Я вижу, тебе нравится это.

Лорд Джеггед прислонил изящный палец к губам, на которых сейчас можно было различить улыбку.

— Мы приступаем к творению такой пышной драмы. О, Джерек, мой дорогой, ты был рожден для любви!

— Хм, — сказал Джерек задумчиво, — я начинаю подозревать, что был рожден для того, чтобы стать подопытным материалом для управлений вашего незаурядного литературного дара, милорд.

— Ты льстишь, льстишь, ты льстишь мне!

Чуть позже Джерек услышал нежный голос:

— Мой сын, мой алмаз! Это твоя воздушная машина?

Джерек узнал голос Железной Орхидеи.

— Да, мама. А где ты?

— Ниже тебя, дорогой.

Джерек встал и взглянул вниз. Он различил две фигуры, разместившиеся на шахматном поле из голубых, пурпурных и желтых квадратов, которое украшали хрустальные деревья, и Джерек поинтересовался у Джеггеда:

— Вы не возражаете, если мы ненадолго остановимся?

— Конечно нет. Джерек приземлил свой локомотив на оранжевый ворс крошечных трилистниковых цветов. В соседнем лазурном квадрате сидела Железная Орхидея с Ли Пао на коленях. Когда Джерек вышел из машины на поле, цвет квадратов снова изменился.

— Не могу определиться сегодня, — объяснила Орхидея. — Ты не можешь помочь мне, Джерек?

Она всегда имела склонность к мехам, и сейчас ее тело покрывал золотистое манто-палантин. Лицо она окрасила в цвета Ли Пао, одетого, как обычно, в тот же сине-голубой сатиновый комбинезон. Ли Пао был смущен. Он пытался слезть с колен Железной Орхидеи, однако та не отпускала его, сидя в красивом мерцающем силовом кресле. Над ее головой кружились маленькие синие птички.

Шахматная равнина простиралась на милю в обе стороны. Джерек задумчиво рассматривал ее. Его занимали иные проблемы, поэтому он затруднялся с ответом. Наконец, Джерек сказал:

— Я считаю, что все, сделанное тобой, превосходно, самая изысканная из Орхидей. Добрый день, Ли Пао.

— Добрый день, — довольно холодно ответил Ли Пао.

Он предпочитал одиночество, хотя и был собственностью Герцога Квинского. Джереку казалось, что Ли Пао не очень нравится аскетическое окружение, которое Герцог Королев создал для него, хотя китаец утверждал, что это все, в чем он нуждается. Ли Пао перевел взгляд на Джеггеда.

— Я вижу с вами ваш друг-декадент Лорд Джеггед.

Лорд Джеггед приветствовал Ли Пао поклоном, заставившим затрепетать все лилии на его костюме, а ящерицу — приподнять голову и щелкнуть зубами. Затем он коснулся укутанной мехом руки Железной Орхидеи и поднес ее к своим губам.

— Нежнейшая из зверей, — пробормотал он, гладя ее плечо — Самая красивая из кошек.

Ли Пао встал, помрачнев. Он сделал вид, что заинтересовался хрустальным деревом. Железная Орхидея рассмеялась и обняла Лорда Джеггеда, притянув его голову к себе, чтобы поцеловать ящерицу в чешуйчатую морду.

Не вдаваясь в тонкости ритуала, Джерек подошел к Ли Пао.

— Мы только что покинули Монгрова. Вы его друг?

Ли Пао кивнул — Что-то, вроде этого. У нас совпадают одна или две идеи. Но я подозреваю, что взгляды Монгрова не всегда его собственные, не всегда искренние.

— Монгров? Нет никого, более искреннего…

— В этом мире? Возможно, нет. Но факт остается, — Ли Пао поддел серебристый хрустальный фрукт, и тот мелодично звенел секунды две, прежде чем снова замолчать. — Я имел в виду, не стоит много говорить о выходцах из Вашего общества.

— Да! — начал Джерек торжественно, почти не слушая собеседника. — Я, Ли Пао, столкнулся с любовью! Я отчаянно влюблен, безумно влюблен в девушку.

— Вы не понимаете, что значит любить! — негодующе ответил Ли Пао. — Любовь предполагает посвящение, преданность, самоотверженность, величие души. Это свойства, которыми Вы больше не обладаете. На сей раз это ваша очередная безобразная пародия. Почему Вы так одеты? Вы что, привидение? Что за душераздирающие фантазии? Вы играете в бессмысленные игры! Вы играете, а у вас на глазах погибает Вселенная!