Гремучий Коктейль 5 - Харитон Байконурович Мамбурин

защищенном пространстве — бесценно. На Гарамон же не отправишь. Даже если бы гоблины не были бы такими мудаками, то всё равно — у них там сейчас крайне небезопасно. Гнев мира — это не шутки.

Проекция даймона с двумя маленькими девчонками, молодым олененком пересекла дорогу, а затем скрылась в главном входе в берлогу Константина. Быстро оглядев улицу и убедившись, что она пуста, я спешным шагом вернулся в зал.

— Говорят, что хромую лошадь нужно пристрелить, — процедил я, наводя пистолет на голову очень заволновавшейся, но совершенно беспомощной единорожины, так и лежащей с копытами в разные стороны, — Отличный совет. А знаешь, что еще меня радует, Амадей? От тебя теперь не прёт демонятиной! Ты вылечился!

Глаза зверюги выкатились от ужаса, она даже попыталась что-то промычать, шлёпая губами и вытянув шею, но…

Выстрел. И три контрольных.

Черт знает этих единорогов…

Глава 8

— Зачем вы застрелили лошадь у себя дома?

— Она задавала неуместные вопросы.

— Это угроза, князь Дайхард?

— Это еще один неуместный вопрос, следователь?

— Я буду вынужден вас отвести в участок, если вы не прекратите!

— Не рекомендую. Сюда уже едет мой стряпчий. Иск, который мы подадим за незаконный обыск моего особняка, даже близко не будет стоять по сравнению с тем, что обрушится на ваши головы при незаконном аресте.

— Все совершенно законно! Здесь прозвучали выстрелы!

— И что? Я изволил застрелить лошадь. Это мой дом. Моя лошадь. Вы ворвались, испортили мне настроение, роетесь в моих вещах. Мне придётся покупать все эти вещи заново, вы понимаете?

— Вы… вы угрожали меня застрелить!

— Весь разговор записывается, господин полицейский. Где и когда я вам угрожал подобным?

— Окольными путями! Окольными!

— Я достаточно обеспеченный человек, капитан. Если бы мне пришло бы в голову лишить вас жизни, то я нашел бы кому это поручить.

— Что⁈

— Ну вы же не лошадь…

— Это была угроза! Я протоколирую это как угрозу!

— На здоровье. Моему стряпчему очень понравятся ваши вольные интерпретации.

Истеричный капитан опасливо заткнулся, а я со скучающим видом продолжил пялиться в окно. Там, через дорогу, вышедший на крыльцо своей хаты Константин Азов показывал мне жестами, что всё отлично, обо всех заботятся. Обо мне бы кто позаботился…

С другой стороны, приезд целой кучи полицейских куда лучше, чем какая-то иномировая тварь, от которой спасался покойный демон. Точнее, тварь где-то здесь, среди полицейских, обшаривающих мой дом. А вот сами они, как бы это сказать… чересчур решительны. Запомним.

В принципе, я бы и выгнать их мог бы, причем силой, но очень уж интересно исподволь выследить того, кто сумел загнать в угол такую скользкую сволочь как Амадей. Голос в моей голове утверждал, что привести погоню к дому полезного актива могло прийти в голову демону только в совсем уж безвыходной ситуации. А это значит, что мне будет намного выгоднее дать этому существу обнюхать собственные подштанники, чем подозревать, что я скрываю одержимого.

Присмотримся-ка к этому парню, который сначала ходил вокруг лошади, а затем, потершись около меня, сквозанул на второй этаж, откуда довольно быстро спустился. Ничем не примечательный полицейский, только вот на взмыленного капитана не обращает внимания, а тот, пытаясь придумать, как до меня еще докопаться, на него.

— Здесь нет ничего, кроме убитой лошади, господа! — повышаю я голос, — Могу дать слово, что кроме неё у меня сегодня посетителей не было!

Остро блеснув взглядом из-под кепки, подозрительный молодой человек обратил свое внимание на большую вазу, оставшуюся еще от былых хозяев, но так до неё и не дошёл — со стуком, криком и прочими фанфарами появилось новое действующее лицо. Даже не одно, а целый отряд наглых и категоричных морд, тут же принявшихся протестовать, требовать, описывать и записывать. Пожаловали стряпчие с понятыми.

Мешать умельцам из нанятой довольно давно конторы я не стал, вовсю наслаждаясь царящим вокруг бардаком — служители порядка, которым вменялось насильственное проникновение в дом аристократа, постепенно осознавали, что вляпались хуже некуда. Особенно после того, как я невозмутимо заметил, что особняк, как и все на этой улице, оборудован противошумовыми зачарованиями, подключенными к магистральной сети. А значит, что никакие соседи, свидетели или другие сущности не cмогли бы услышать выстрелы… ну а дальше по накатанной.

Глядя, как незаметно исчезает подозрительный парень, я поздравил себя с очередной возможностью надавить на Томилина Якова Владимировича. Главный полицмейстер города был слишком старой и слишком удобной фигурой, чтобы его менять, а вот вынудить его прекратить содействие людям Крутова — было бы очень неплохо. Но этим уже будет заниматься контора стряпчих.

Мастера защиты чужих прав выдавливали блеющих полицейских из моего дома, а я продолжал сидеть в кресле неподалеку от покойного Амадея и напряженно размышлять. Его неприятели себя показали существами умелыми, расчетливыми и влиятельными. Всё-таки, вызвать в качестве прикрытия наряд полиции, чтобы вломиться в дом Истинного князя — это не в лужу пёрнуть.

Я почти не сомневался в том, что после того, как останусь один, существо вернется, чтобы удовлетворить своё любопытство беседой, но увы, ошибся, просидев рядом с трупом лошади аж три часа. И нет, я сознательно не хочу называть эту клячу единорогом! Просто из принципа!

Пришлось вызывать портал, выволакивать с Гарамона с пару десятков взбудораженных гоблинов и приказывать им тащить клячу к себе. Ну и делать с ней, что заблагорассудится. Вторым делом я нанял срочным вызовом охранную службу из егерей-ветеранов, выставив пятеро бравых мужиков на внутреннюю охрану и еще двух на внешнюю. Попутно и сигнализацию выкрутил на максимум. Теперь можно было возвращать девчонок.

Вовремя, потому как ко мне через дорогу уже шла делегация маленьких низших эйн, посланная Пиатой. За едой и её нычками со сладостями, конечно. Бедняги так обрадовались при виде меня, что даже стало немного совестно. Вернувшись назад с подкреплением в виде меня, слуги Азова сдали мне как саму виновницу их мучений, уже бывшую размерами почти с Кристину, так и своего хозяина, спавшего без задних ног у себя. Разбуженный Константин, вяло жалуясь на жизнь и на козлов-братьев, выдал мне назад дочь, а затем упал спать назад, наказав больше к нему без высшей эйны не возвращаться.

— Я её себе оставлю, — проворчал я, покидая общество изможденного блондина, — Всё равно она у меня почти постоянно сидит.

— Оставляй. Хоть на месяц, — зевнул мне в спину блондин,