Путь один- в глубь себя - Бхагаван Раджниш

До сих пор ты был наедине с деревьями, с небом, со звездами; над тобой никто не нависал, никто не выносил суждений о твоем поведении, правильно ты себя ведешь или нет, соответствует твоя походка общепринятым нормам или нет. Ты был один, просто брел себе, получал удовольствие, может, улыбался, напевал какую-то мелодию и в своем одиночестве стал похож на ребенка. Может, ты сам с собой разговаривал, размахивал руками, корчил рожи, приплясывал... вдруг вдалеке показался человек, и все изменилось. Детство исчезает, ты возвращаешься к трезвому и расчетливому состоянию ума — а что тот человек подумает? В игру вступил социум. Теперь вести себя ты будешь только так, как подобает в обществе; иначе тебя, пожалуй, примут за умалишенного. Теперь ты будешь шествовать чинно. И общество, и все принятые в нем нормы вступили в свои права. Счастье, подаренное тебе одиночеством, — это счастье свободы от социума, поскольку общество — это тюрьма, которая всегда с тобой и в которой ты сидишь, куда бы при этом ни направлялся.

Люди приходят ко мне и говорят, что в состоянии глубокой медитации они начинают ощущать вкус счастья, но полностью погрузиться в него они себе не позволяют: «Ведь на нас могут смотреть. Мы боимся, что о нас скажут, поэтому и не погружаемся в медитацию до конца». Сама мысль о погружении рождает в тебе беспокойство. Решающий фактор здесь — чьи-то глаза, ведь тот человек не только смотрит на тебя, он еще и выносит суждение, правильно ли ты себя ведешь. Он сформирует свое представление о тебе — или, если такое представление у него уже есть, изменит его. До сих пор он считал тебя джентльменом, культурным и солидным человеком, а увидев, как ты здесь рыдаешь и вопишь, он свое мнение изменит. Мы строим свою жизнь, опираясь на мнения других людей, эти мнения представляют для нас ценность, ведь нам приходится с ними жить. Возможно, завтра тебе от этого человека что-то понадобится, а он даже не пустит тебя на порог своего офиса. Ты можешь с ним поздороваться, а он от тебя отвернется, испугавшись, что другие подумают про него, будто он водится с этим ненормальным. Конечно же, в нем тоже может прятаться какое-то помешательство.

Страх перед чужим мнением очень велик, а общество — это окутавшая нас паутина мнений. Одна женщина мне сказала: «Я приду и посмотрю на медитации, но участвовать не смогу, ведь там будет сто или даже двести человек, все они будут смотреть на меня, а многие из них — мои знакомые».

Те ищущие, которые приезжают сюда с Запада, гораздо легче погружаются в медитацию, чем вы, индусы. Причина в том, что здесь нет их знакомых; и поскольку они никак с вами не связаны, им нет дела до того, что вы о них подумаете.

Тебе было бы так же просто погрузиться в медитацию, окажись ты в Англии или Америке, поскольку то общество — не твое, те люди для тебя — никто. Какая разница, что они увидят и что о тебе подумают? Как это может сказаться на тебе и твоих интересах? Но если ты знаком с этими людьми, если тебе приходится с ними общаться, если у вас какие-то дела или вы связаны как-то иначе, становится очень страшно. Их влияние на тебя может оказаться довольно серьезным. А если их мнение о тебе изменится, ты вдруг почувствуешь, как растет твое беспокойство, ведь ты не осознаешь себя. Ты принимал на веру, что ты такой, каким тебя считают окружающие. Если они говорят, что ты красив, ты тоже считаешь себя красавцем. Если в глазах других людей ты — хороший, славный парень, то именно так ты и будешь себя воспринимать. А если другие думают, что ты ненормальный, то в скором времени в тебе начнут шевелиться сомнения и в один прекрасный день ты уверуешь в то, что спятил.

Психологи утверждают, что мы препятствуем интеллектуальному развитию большинства детей, поскольку с раннего детства считаем их несмышлеными. Если все время говорить ребенку, что он глуп и бестолков, разве он научится полагаться на свой ум? Да никогда! И запомни: этот грех на твоей совести, это ты делаешь из него тупицу. Когда отец говорит ребенку, что тот глуп, когда школьные учителя снова и снова твердят ему, что он тупой, ребенок начинает думать: «Наверное, они правы! Если они так думают, я, должно быть, и правда тупой!» И тогда ребенок начинает доказывать правоту их слов, ведь, согласно его логике, противиться тому, о чем говорит столько людей, — нехорошо. Если в это верит столько народу, значит, так оно и есть! И если ему и вправду случится показать себя не слишком умным, он скажет себе: «Все так, как и должно было быть, ведь я дурак, все об этом говорят».

Психологи говорят, что, если какое-то утверждение часто повторять, оно в конце концов закрепится в сознании и будет соответствующим образом воздействовать на поведение человека. Представление о самом себе ты сформировал, опираясь на то, что говорит о тебе общество. Твоя идентичность заимствована, свой образ ты нарисовал с оглядкой на мнение других людей. Лишь те, кто открыл свое истинное обличье, кто осознал свое «я», способен освободиться от этой псевдоидентичности. Лишь тот, кто себя познал, может освободиться от своего заимствованного образа, а познать себя ты сможешь, только разрушив этот образ.

Вот почему Махавира и Будда отправляются в лес — не потому, что леса чем-то их притягивают, просто их отталкиваешь ты. Не то чтобы их манили к себе горы, это ты их туда гонишь! Горы притягательны, потому что они их не судят и не оценивают. Ни одна гора не посчитает тебя умалишенным, если ты пустишься в пляс от счастья. Деревья подобны святым; они о тебе не думают, они не формируют о тебе своего мнения. Ты сидишь, вот и хорошо; встал — тоже замечательно; плачешь, смеешься — никаких проблем! Деревья принимают тебя таким, какой ты есть; дерево никоим образом не побеспокоит твою личность.

А вот человек очень странный. Человек не может примириться с тем, что твоя личность обладает некоей свободой, что у тебя есть право быть таким, какой ты есть. Человек говорит: «Я должен вмешаться, я собираюсь сделать тебя лучше». Все заняты лепкой, формированием личности ближнего. Муж занят воспитанием жены, жена пытается изменить мужа, отец лепит личности детей, дети тоже воздействуют на отца. Наши глаза — как надсмотрщики, которые следят за окружающими. Это не просто глаза, они напоминают штыки. Мы взглядом выражаем свое мнение, судим о том, верно это или неверно. Осуждение и похвала окружают нас со всех сторон. Мы запутались в этой паутине, и нам крайне сложно отыскать себя.

Вот почему люди уходят в места, где никого не встретишь. Вот почему Будда вынужден был оставить свой дворец. Запомни, я это подчеркиваю: вопрос не в том, чтобы уйти из дворца, не леса и пустыни манят тебя, просто опутавшая нас паутина, сеть условностей и ограничений настолько тесно связана с дворцом, что ее не разорвать, пока ты не оставишь сам дворец. И что самое удивительное — даже покинув дворец, можно не избавиться от этой паутины. Она может преследовать тебя, даже когда дворец окажется далеко.

Будда покинул дворец, отправился странствовать, но когда он проходил через очередное княжество, его правитель спрашивал: «Что ты здесь делаешь? Если у тебя проблемы с отцом (а все эти князья были приятелями отца Будды), тогда мой дворец в твоем распоряжении, еще у меня есть дочь — ты можешь на ней жениться. Ты можешь взять себе половину княжества. Все эти леса — не для тебя. Наследнику престола не подобает скитаться, словно нищему. Если ты не ладишь с отцом — не беда, здесь ты всегда желанный гость. Я — друг твоего отца, значит, буду тебе почти как отец».

Будда смеялся и отвечал: «Я не ссорился с отцом; не имеет значения, ушел я из дворца или живу в нем и дальше. Вопрос в том, чтобы изменить себя. И если я не могу достичь этого во дворце своего отца, то трансформировать себя в твоем дворце мне будет гораздо сложнее. Если я не могу изменить себя в кругу семьи, то сделать это среди тех, с кем я не дружен и не близок, будет почти невозможно». Ведь твои родные могут иногда простить тебя, найти тебе оправдание, но зачем это делать тем, кто никак с тобой не связан?

Целых шесть лет Будда постоянно получал подобные приглашения. Когда отец Будды узнал, что его сын побирается на улицах, он решил, что тот сошел с ума. «У нас есть все, в чем он мог бы нуждаться, — говорил он, — и никто из наших предков никогда не нищенствовал. У нас в роду были одни правители. Что же нашло на моего мальчика?» В глазах отца Будда, должно быть, выглядел душевнобольным. И, чтобы защититься от этих глаз, Будде нужно было уйти в лес. Если бы отец смог принять сына таким, каков он есть, если бы смог сказать: «Ну что ж, так он устроен. Вот и ладно», все было бы иначе.

Бесконечны формы существования в этом мире, и каждая душа имеет право стать такой, какой она может и хочет, что бы ни было в ней заложено и что бы ни предначертала ей судьба. Любить — значит не вмешиваться, а просто позволить другому человеку достичь всего, на что он способен; позволить семени превратиться в дерево и расцвести. Любовь не требует от лилии, чтобы та стала розой, а от розы — превратиться в лотос. Любовь позволяет лилии быть лилией, дает ей питание, необходимое именно для нее, заботливо поливает, давая ей воды ровно столько, сколько нужно этому цветку, старается не причинять ей вреда. Вот что такое любовь.