Во власти женщины - Эрленд Лу

Она расспрашивает меня о Норвегии. Что там у нас едят? Я говорю, что мы едим рыбу. И хочу объяснить, какую рыбу я люблю, но я почти не знаю, как разные рыбы называются по-английски. Зато Мирлинда, оказывается, знает очень много английских названий, и я прошу ее их перечислить. Нет, не эта, говорю я, и не эта, опять не эта. И вдруг понимаю, что мне приятно смотреть на Мирлинду и слушать, как она вспоминает названия рыб по-английски. В конце концов нам приходится прибегнуть к справочнику по рыбам. Мирлинда медленно листает справочник, я заглядываю ей через плечо. Наконец я узнаю рыбу, которую имел в виду, и показываю на нее. Вот, говорю я. Эту рыбу я люблю. Варю ее (в соленой воде) и ем с морковью и чесночным маслом. Это треска. Мирлинда довольна и говорит мне, как треска называется по-французски, но я тут же забываю это слово.

Еще она говорит, что я могу пожить у нее, пока я в городе.

193)

Мирлинда ушла на работу, а я брожу по ее квартире. Иногда выхожу на улицу и покупаю йогурт. Большие белые бутылки с фруктовым йогуртом. Пью йогурт и читаю французские комиксы. Мирлинда оставила мне французско-английский словарь. Ей хочется, чтобы я учился французскому. Кроме того, она оставила энциклопедию. К вечеру она приходит домой, некоторое время мы не зажигаем огня и готовим ужин в сумерках. Мирлинда спрашивает, выучил ли я что-нибудь сегодня, и я говорю: да.

194)

Однажды, проснувшись, я говорю «меандр». Мне кажется, это очень красивое слово. Я не слышал его с тех пор, как ходил в школу, и оно целый день вертится у меня в голове. Я все время повторяю его и придумываю подходящие мелодии. Пою и постукиваю по батарее отопления. Когда Мирлинда возвращается, я рассказываю ей о слове, которое вспомнил. Она радуется за меня, но оказывается, что меандр по-французски называется meandre, и Мирлинда говорит, что ей тоже нравится произносить это слово. Мы берем ее велосипед и едем вдоль речки. Я сижу на багажнике и чувствую себя таким молодым, каким я, кажется, почти никогда не бывал. Мы смеемся и болтаем о вещах, о которых можно тут же забыть. Мирлинда оборачивается ко мне, улыбается, и я вижу, что она такая же молодая, как я. Наконец мы находим меандр, и Мирлинда фотографирует меня на берегу. Чудесный день. Наверное, один из лучших.

195)

Я снова звоню полковнику. Разговариваю с Марианной. Как она поживает? Она — прекрасно, а я? Я говорю, что все хорошо (и надеюсь, она заметила разницу в нюансе между «прекрасно» и «хорошо» и это даст ей пищу для размышлений). Больше говорить почти не о чем. Несколько метеорологических деталей (о, значит, у вас там нет дождя?). И мы еще раз заверяем друг друга, что увидимся дома.

Я пытаюсь выведать у нее, когда она собирается возвратиться домой, но этого она пока не может сказать. Мне бы очень хотелось это узнать. Преимущество у того, кто вернется вторым. Выигрывает тот, кто заставляет себя ждать.

196)

Однажды вечером Мирлинда обнимает меня. Я удивлен и позволяю себя поцеловать, но она тут же жалеет об этом. И говорит, что мы должны считать, будто этого не было. И мы действительно несколько часов стараемся делать вид, что этого не было. Но, оказывается, это все-таки было. Вечером я долго не ложусь и думаю о Марианне.

197)

Наконец я говорю Мирлинде, что должен ехать дальше. Она очень расстроена, плачет и спрашивает, неужели мне у нее плохо. Говорит, чтобы я когда-нибудь снова приехал. Я обещаю так и сделать. И Мирлинда говорит, что ей хочется запереть меня в своем подвале, чтобы я не мог убежать. Она хочет, чтобы я сидел там, чтобы она меня любила и видела каждый день. Спрашивает, не считаю ли я, что это было бы замечательно. Я говорю, что все зависит от того, какой подвал.

198)

Я сижу в поезде. Туманно и холодно. Солнце — правильный круг, красный и матовый, я могу глядеть на него не щурясь. Поезд проезжает мимо пасущихся овец, хотя, строго говоря, сейчас еще зима.

199)

Время от времени я пересаживаюсь с поезда на поезд и покупаю себе чего-нибудь поесть. Бреюсь на каких-то станциях. В поездах, на которых я еду, пассажиров немного. Чаще всего я еду один в просторном купе. Редко кто-нибудь заходит ко мне и считает своим долгом поговорить со мной. Наверное, они полагают, что за разговором ехать веселее. На пароме я покупаю дешевые сигареты и курю, надеясь, что Марианна вернется домой раньше меня.

200)

Я открываю дверь квартиры. И сразу понимаю, что проиграл. В мгновение ока я превращаюсь в человека, который ждет. Но я решаю запастись терпением. Поменьше думать о Марианне. Приедет, когда захочет. Ведь она сама решает, думаю я. Марианна все решает сама.

Часть третья

201)

Мы с Марианной ездили путешествовать. Теперь я вернулся домой, а она — нет. Мною овладела апатия, и несколько дней я просидел у кухонного стола в ожидании, что что-то случится. Однако ничего не случилось. Почтовый ящик был пуст, мне хотелось есть, но я был не в силах даже вынуть вещи из рюкзака.

Наконец я распаковал свою картину и повесил ее напротив кровати. Мне хотелось, чтобы я мог лежа смотреть на нее. Я изучал ее по нескольку раз в день, и случалось, что масштабы синего человечка менялись у меня на глазах.

202)

Со стороны казалось, что меня занимают совсем другие вещи, чем ожидание Марианны. Я вяло искал работу, брал в библиотеке множество книг, но не читал их, дважды в день принимал душ и делал вид, что меня нисколько не трогает, что каждое утро мой почтовый ящик остается пустым.

Тем не менее я снова был дома, а Марианна — нет, и в этом не могло быть никакого сомнения. Я очень подружился с кухонным столом и всем тем, что меня окружало. Родителям я сказал, что занят поисками работы. Но на самом деле я только ждал. Ждал, и только.

203)

Однажды я пошел за продуктами и встретил своего старого родственника. Младшего сводного брата моего деда. Я сказал, что никогда бы не подумал, что ему за семьдесят. Роланд (так его звали) просиял, и я тут же пригласил его к себе на обед.

Роланду так понравилась моя картина, что некоторое время меня даже мучили угрызения совести, что картина принадлежит мне, а не ему. Но она принадлежала мне, и мне хотелось, чтобы так было и впредь, и я решил, что нельзя поддаваться таким самоуничижительным настроениям.

Старые глаза Роланда сияли. Он рассказывал всякие истории из времен своего благоденствия и смутился, заметив, что слишком долго говорил и все только о себе. Да брось ты, сказал я.

Роланд спросил, как я отношусь к девушкам, и я рассказал ему о Марианне, не вдаваясь в подробности. По моему рассказу он заключил, что она очень привлекательна. Захотел узнать побольше. Как мы познакомились? Она начала приходить ко мне, сказал я. И вдруг как-то незаметно случилось, что мы стали жить вместе. Роланд покачал головой и сказал, что его всегда удивляет, как это мужчина и женщина в конце концов находят друг друга. У всех это бывает по-разному. Я поинтересовался, считает ли он, что моя встреча с Марианной выглядит более странной, чем другие подобные встречи, но Роланд так не думал. И тогда мне пришло в голову, что, может быть, в наших отношениях с Марианной не было ничего особенного. Хотя мне было трудно в это поверить.

Мужчины и женщины нуждаются друг в Друге, сказал Роланд и заговорил о животных, птицах, о старинном крестьянском укладе и бог знает о чем еще. Я только не должен думать, что смогу прожить всю жизнь сам по себе. А я никогда так и не думал, сказал я.

Речь идет о равновесии, сказал Роланд. Надо узнать друг друга, показать другому, какой ты. И еще, сказал он, я должен следить, чтобы в истории обо мне я оставался главным действующим лицом и не уступал этой роли никому другому. После этого он надел пальто и ушел. Совсем старичок. Я остался один и был очень растроган.

204)

Наконец я получил открытку от Марианны. В ней говорилось, что у нее все в порядке. Что другая Марианна — замечательный человек и что они очень подружились. Они совершили вместе долгую поездку, видели руины замков и в пансионе спали в одной кровати. Они много смеялись, говорилось в открытке.

После Парижа я скептически относился к Марианниным открыткам. Но она хотя бы вспомнила обо мне. Как бы там ни было, открытка не оставляла сомнений, что Марианне хорошо. Может быть, даже слишком. Меня поразила мысль о том, что она вернется домой как ни в чем не бывало.

205)

Господин Шлинд-Ханссен позвонил, чтобы поговорить со своей дочерью. Я спросил, знал ли он, что мы уезжали путешествовать. Нет, этого он не знал. Я объяснил ему, что Марианна все еще путешествует, но что она, безусловно, скоро вернется домой. Господин Шлинд-Ханссен засмеялся, заключив, что мы поссорились и что Марианна не захотела больше путешествовать со мной. Он знал, что она одумается, сказал он. Я сказал, что, по-моему, он злобный недоброжелательный тип, и он этого не отрицал. Попрощался и положил трубку.