Грязная работа - Кристофер Мур

Славненький зелененький антикварненький трамвайчик, сделанный в Италии, с дубовыми скамьями, латунными поручнями и оконными рамами красного дерева; чарующий латунный колокол и предел скорости — где-то миль двадцать в час. Вот так Чарли Ашер и кинулся в битву.

Он пытался вообразить, как на подножках трамвая висит орда гуннов — размахивает свирепыми сабельками, по ходу осыпает стрелами настенные росписи в Миссии, — или, быть может, тут плывет спецназ викингов: щиты приторочены к стенкам трамвая, громыхает огромный барабан, а они гребут себе и гребут, дабы подвергнуть разграбленью антикварные лавки, садо-мазо-бары, суси-бары, садо-мазо-суси-бары (не спрашивайте) и художественные галереи Кастро.

Но тут Чарли подвело даже его внушительное воображение. Он вышел на углу Кастро и Маркет и протопал квартал обратно к «Свежей музыке». У лавки он помедлил: ну вот и что теперь?

А если тот человек просто взял и попросился звякнуть с этого телефона? Вдруг Чарли ворвется с угрозами и воплями, а за прилавком — какой-нибудь попутанный пацан? Но тут Чарли глянул в дверь и там, за стойкой, совсем один стоял необычайно высокий черный мужчина, с ног до головы одетый в мятно-зеленое. Тут-то Чарли и утратил рассудок.

— Вы убили ее! — завопил он и пошел на штурм стоек с компакт-дисками, преграждавших подступы к мятно-зеленому.

На бегу он выхватил шпагу — или, во всяком случае, попытался, надеясь, что выхватится она одним плавным движением и тотчас перережет горло убийце Рэчел. Но трость провалялась на складе у Чарли очень долго, и шпагу из ножен не вынимали много лет — за исключением трех случаев, когда с нею из лавки хотела уйти Эбби, подруга Лили (один раз попробовав ее купить, и Чарли ей отказал, и два раза — попробовав ее украсть).

Маленькую латунную защелку, высвобождавшую клинок, заело, поэтому, нанося смертельный удар, Чарли размахнулся всею тростью, а та была тяжелее — и медленнее, — чем сама шпага. Человек в мятно-зеленом — проворно для своих габаритов — пригнулся, и Чарли снес целую полку с дисками Джуди Гарленд, потерял равновесие, отрикошетил от стойки, крутнулся на месте и снова попробовал тот комбинированный замах, который он столько раз видел в кино — им выхватывали мечи и полосовали врага самураи, — а сам он столько раз мысленно отрепетировал по пути сюда.

На сей раз шпага покинула ножны и смертельной дугой просвистела в трех футах от человека в мяте, подчистую обезглавив картонную фигуру Барбры Стрейзанд.

— Это не… не-блядь-спровоцированно! — громогласно рявкнул черный дылда.

Чарли едва успел принять стойку для удара слева — и тут заметил, как на него надвигается что-то крупное и темное; в последний миг он успел распознать, что именно. Ему на голову обрушился антикварный кассовый аппарат. Вспышка, звяк колокольчика — и все потемнело и стало очень липким.

Когда Чарли пришел в себя, он был привязан к стулу в задней комнате музыкальной лавки — помещение как две капли воды походило на его собственный склад, только составленные башнями коробки были набиты пластинками и компакт-дисками, а не ассортиментом потрепанного барахла. Над Чарли высился черный дылда, и пленник поначалу решил, что дылда обращается в туман или дымок, но затем понял, что рябью подернуто его собственное зрение, — и сразу же всю голову изнутри, как стробоскопом, осветило болью.

— Ай.

— Как шея? — спросил дылда. — Не сломана? Ноги чувствуете?

— Валяйте, убейте меня, подлый трус, — произнес Чарли, изгибаясь на стуле и стараясь кинуться на своего поимщика; он ощущал себя немножко Черным рыцарем в «Святом Граале» «Монти Пайтона»[27] после того, как бедолаге откромсали руки и ноги.

Если этот тип сделает к нему хоть шаг, Чарли сумеет головой протаранить ему причинные места — в этом он был уверен.

Дылда резко топнул — прямо Чарли по ноге: мокасины восемнадцатого размера[28] из перчаточной кожи привелись в движение двумястами семьюдесятью фунтами смерти и торговца запиленными пластинками.

— Ай! — Чарли заскакал на стуле в круге боли. — Черт бы вас побрал! Ай!

— Так вы ноги свои ощущаете?

— Заканчивайте. Валяйте. — Чарли вытянул шею, словно подставляя горло под нож: стратегия его заключалась в том, чтобы подманить мучителя, после чего зубами порвать ему бедренную артерию, после чего злорадствовать, глядя, как кровь струится по мятно-зеленым штанам на пол.

Чарли будет долго и зловеще смеяться, наблюдая, как из этого мерзкого ублюдка вытекает жизнь, а потом доскачет на стуле до улицы, впрыгнет на Маркете в трамвай, пересядет на Ван-Несс на сорок первый автобус, соскочит на Коламбусе и два квартала пропрыгает до дома, где его кто-нибудь развяжет.

У него был план — и проездной на автобус, действительный еще четыре дня, — поэтому сукин сын не тому смерти пожелал.

— У меня нет намерений вас убивать, Чарли, — произнес дылда, держа безопасную дистанцию. — Простите, что пришлось вас стукнуть кассой. Но вы не оставили мне выбора.

— Вы могли бы отведать фатального укуса моего клинка! — Чарли пошарил вокруг глазами: вдруг мужик бросил трость со шпагой где-то под рукой.

— Можно и так, только я предпочел не оставлять пятен и обойтись без похорон.

Чарли напряг мускулы, стараясь разорвать узы, кои, как он теперь осознал, представляли собой пластиковые магазинные пакеты.

— Вы связались со Смертью, вам это известно? Я — Смерть.

— Ага, я знаю.

— Да?

— Конечно. — Дылда развернул спинкой вперед еще один деревянный стул и уселся на него верхом.

Колени у дылды теперь оказались на уровне локтей, и он стал похож на огромную древесную лягушку, готовую прыгнуть на свою насекомую добычу. Чарли впервые разглядел, что у мужчины золотистые глаза, яркие и заметные: с темной кожей они как-то не сочетались.

— Я тоже, — добавил зловещий мятно-зеленый лягух.

— Вы? Вы — Смерть?

— Одна из, не единственная. Не уверен, что единственная Смерть вообще существует. По крайней мере, в наши дни.

Чарли не мог такого постичь, поэтому снова принялся бороться с узами и качаться, пока черный дылда не протянул руку и не утвердил его стул на ножках, чтобы Чарли не опрокинулся.

— Вы убили Рэчел.

— Нет, не убивал.

— Я вас там видел.

— Это правда. В этом-то и проблема. Будьте добры, перестаньте уже дрыгаться? — Он потряс Чарли за стул. — Но смерти Рэчел я не причинял. Мы так не работаем — по крайней мере, в наши дни. Вы что, в книгу не заглядывали?

— В какую книгу? Вы что-то говорили про книгу по телефону.