Зоопарк доктора Менгеле - Герт Нюгордсхауг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждый раз, держа в руках сачок, Мино чувствовал себя настоящим охотником. Он был великим охотником. Выходя на охоту за бабочками для отца, Мино никогда не брал с собой друзей. Ведь в кармане он носил смертельное оружие: жестяную коробочку с ядовитым газом. Отправляя Мино на охоту, отец всегда исполнял тайный ритуал.
– Минолито! – говорил отец, а потом произносил то самое сложное слово:
– Этилацетат.
Мино должен был повторить это слово, потом они кивали друг другу. Потом отец незаметно от матери пробирался в ванную, отщипывал маленький кусочек ваты от куска, хранившегося в верхнем ящике комода, они оба еще раз кивали друг другу, а потом Мино шел за отцом в пристройку. Там, под крышей, за балкой, так высоко, что даже отцу приходилось подниматься на ящик, стояла бутылочка. Бутылочка с Каплями Смерти. Отец смачивал ватку и быстро убирал ее в жестяную коробочку, подставленную Мино. Этой ватки хватало на много часов.
Мино дошел уже до первых деревьев, растущих в джунглях. Он настороженно оглянулся. За морфо нужно идти в джунгли. Именно там водятся красивые, цвета голубого металла небесные бабочки. Поймать их трудно. Обычно они летают высоко, слишком высоко – сачком Мино не дотянется. Но иногда они спускаются вниз к просвету между деревьями и садятся на траву. И тогда нужно очень осторожно подкрасться к ним.
Мино знал, что морфо надо ловить именно в это время. Было уже поздно, через час стемнеет. Именно в этот час морфо спускались с верхушек деревьев, словно сверкающие голубые лоскутки, и садились на землю. Отец получал за морфо в десять раз больше денег, чем за статиру или арганте.
В джунглях было тихо и влажно. От поникших листьев, на которые он наступал, поднимался пар, прямо перед ним в страхе выскакивала всякая мелкая живность: лягушки, медно-зеленые игуаны. Мино любил джунгли. Он совершенно не боялся их, хотя из-за огромных деревьев здесь всегда царил полумрак. Но заходил не слишком далеко, чтобы слышать шум и крики в деревне.
Маленький охотник, Великий охотник. Такими были обохи и кахими пятьдесят лет назад. У них были ядовитые стрелы, так рассказывал Армандо. А у Мино в кармане был ядовитый газ. Если бы у него была коробка побольше, он бы мог ловить и cerrillos – пе́кари, и armadillos – броненосцев. Хотя они обитали в глубине джунглей.
Мино поймал одну морфо, потом еще одну. И прежде чем на джунгли спустилась ночь, он поймал еще одну. Они были больше его ладони и едва поместились в его коробке, даже со свернутыми крыльями. Отец похвалит его за удачную охоту.
Подпрыгивая, Мино бежал по илистой земле, забыв о белых жабах. Он зигзагом промчался по помидорным грядкам сеньора Гомеры, перепрыгнул через мощные маниоки сеньоры Серраты. Совсем скоро он оказался возле платана, под которым спрятал скорлупу кокоса, собранную днем возле тележек торговцев. И тут он заметил маму Эсмеральду, рыдая, она брела к рынку, закутавшись в черное полотно.
Так Мино понял, что Армандо умер.
Прежде чем поднять лопату и бросить горсть ржаво-коричневой земли в глубокую яму, где в деревянном ящике покоился Армандо, отец Макондо сказал:
– Для Бога биение маленьких сердец не прекращается никогда. На Небесах они продолжают стучать, кровь, протекающая через них, бурлит от счастья, словно чистый ручей на горном склоне. Армандо живет теперь в Чертогах Небесных. Там нет слез, нет бедности. Нет голода, оцелотом вгрызающегося в животы малышей. Армандо, улыбаясь, смотрит оттуда на нас, подобных убогим пионам, выросшим на худородной почве. Но настанет и наше время.
Мино крепко держал отца за руку и думал о хилых ростках таро, которые высаживал отец Макондо. Потом он подумал, что туда, где сейчас лежит Армандо, не доберутся ни муравьи, ни жуки – слишком уж глубоко. От этой мысли он вздрогнул и вспомнил о белой жабе.
– Папа, – прошептал он отцу, – а что страшнее – жаба или этилацетат?
– Тсс! – шикнул на него Себастьян Португеза и зажал рот сына рукой.
Священник бросил горсть земли на гроб, мама Эсмеральда зарыдала. Она приходилась Армандо бабушкой. Никому в деревне не было известно, куда подевались родители мальчика.
Похороны подходили к концу, Мино увидел стайку алых ибисов, полетевших к реке. Доктор сказал, что сам по себе яд белой жабы не такой уж и опасный, а сердце Армандо остановилось потому, что он очень сильно боялся. Боялся настолько, что сердце остановилось и кровь перестала течь по телу.
– Папа, а почему у бабочек нет крови? Может, у них и сердца нет?
По-прежнему крепко держа отца за руку, Мино шел в тени коричников, источавших свежий аромат и окружавших кладбище и маленькую белую церковь с двумя башенками.
Они жили в небольшом домике на краю деревни рядом с маленьким озерцом, вода в нем была стоячей, лишь в сезон дождей озерцо разливалось почти до дверей дома сеньоры Серраты, их ближайшей соседки. Дедушка Мино построил дом из глины, соломы и деревянных балок, а крышу покрыл ржавым шифером. Их дом был одним из самых красивых в деревне, ведь не реже двух раз в год Себастьян Португеза приносил из лавочки сеньоры Риверы известь и краску. Мама мастерила из веревок тарапы большие и маленькие кисточки, и вся семья принималась за работу – красили и белили, напевая баллады-боливары на свой лад. Младший брат Мино, Теофило, был еще слишком мал, чтобы красить, так что его привязывали к передвижной вешалке, чтобы он не перевернул банку с известью или не выпил ее. Все остальные работали охотно: и мама, Амантея, и четырехлетний брат Сефрино, и сестра-двойняшка Мино Ана-Мария. Вот только мама не пела. Уже больше года Амантея Португеза не произносила ни звука.
Себастьян Португеза зарабатывал себе на хлеб заготовкой и продажей бабочек. У него были связи в столице района – в двадцати милях ниже по реке, и каждую неделю он отправлял туда посылку местным автобусом. В маленьких пластиковых ящичках от конфет,
