Лунный блюз - Виталий Вавикин

Утро. Смахни с глаз остатки сна. Чувствуешь? Кто-то жарит на кухне яичницу.

– С добрым утром, папа, – говорит Хэйли, когда ты выходишь из спальни.

Посмотри на бывшую жену. Посмотри на диван в гостиной – пара подушек, одеяло. Да, Делл всегда знает, как обмануть дочь, как заставить ее думать в нужном направлении.

– Почему вы не спали вместе? – спрашивает Хэйли.

– Хороший вопрос, – говоришь ты.

Делл разливает горячий кофе по чашкам.

– Подвезешь Хэйли до школы? – спрашивает она. Смотришь на часы. – Если тебе некогда, то я…

– Нет. Все нормально, – говоришь ты.

Дочь без умолка трещит всю дорогу. Сравниваешь ее с собой в детстве. Сравниваешь с Майклом. Он совсем не похож на тебя. Скорее на Джинджер.

– Тебе не интересно? – спрашивает Хэйли. Останавливаешь машину возле школы. Дочь целует тебя в щеку. – Вечером придешь?

– Нет, – говоришь ты, глядя в ее глаза.

– Из-за мамы?

Молчишь. Смотришь, как Хэйли машет рукой своим подругам. Они идут по мокрому от ночного дождя тротуару, забыв обо всем на свете.

Деллавейн отошла от окна. Сигарета в руке начинала обжигать пальцы. Медная пепельница щерилась белыми бычками «Вирджинии». Кофе в чашке остыло. Хорошее кофе. Почти как на Земле. Делл убрала подушки и одеяло с дивана. Вода в ванной горячая. Немного пены, немного тишины и покоя. Халат упал на пол. Кожа раскраснелась и пошла пятнами. Делл закрыла глаза. Полная грудь поднялась над пеной, образовав два конических островка, с розовыми бусинками сосков по центру каждого. Руки опустились к внутренней поверхности бедер, но не дальше. Лишь легкое прикосновение и улыбка. Нет. Не сегодня и не завтра. Может быть на следующей неделе или в следующем месяце. Она провела рукой по животу. Пожалуй, скоро придется отказаться от сладкого и заняться бегом. Еще одна улыбка. Интересно, сосед из дома напротив бегает по утрам, или же считает, что лишний вес красит мужчину? Делл попыталась представить его без одежды. Говард тоже потолстел. Немного, но скоро, возможно, он превратится из крупного в несуразно неуклюжего мужчину. Интересно, что думает по этому поводу Джинджер, или же ей нравятся мужчины в теле? Делл вспомнила Майкла. Он определенно пошел в мать. Такой же милый, такой же капризный и такой же глупый. Еще одна улыбка. Чуть теплая вода смывает пену с тела. Соски предательски набухли и торчат, оттягивая шелковую ткань халата. Делл посмотрелась в зеркало. Распахнула халат, повела бедрами, словно желая соблазнить свое собственное отражение. И снова эта брюшная полость! Она втянула живот. Расслабила. Нет. До этого было лучше. Делл рассмеялась.

Монитор компьютера вспыхнул серо-голубыми цветами.

«Привет, Джим!» – выбила на клавиатуре Делл. Желто-зеленый шарик соединения начал вращаться.

«Привет, Далекая!» – пиликнул компьютер, оповещая о сообщении. Делл улыбнулась.

«Скучал по мне?», – написала она.

«Немного», – пришел ответ и стеснительный желтолицый смайлик в конце.

«Не ври мне, Джим».

«А ты?»

«А что я?»

«Ты скучала?»

«Немного». – Делл закурила.

«Над чем ты сейчас работаешь?», – спросил Джим.

«Секрет».

«Разве у нас есть секреты?»

«Почему бы и нет?»

«Ты сегодня странная. Что-то случилось?»

«Муж приходил».

«И что?».

«Ничего. Мы лежали с ним в постели, и я думала о тебе».

«А если честно?».

«Если честно, когда он уснул, я ушла спать в гостиную».

«Почему?»

«Не знаю, Джим».

«Если есть следствие, то должна быть и причина».

«Просто стало грустно. Устроит тебя такая причина?»

«Думала о том, что могло бы быть все по-другому?»

«Возможно».

«Зачем же тогда ушла в другую комнату?»

«Потому что я думала о тебе, глупый».

Пауза с ответом затянулась. Делл докурила сигарету и прикурила новую.

«Джим? – написала она. – Джим, ты там?».

И снова никакого ответа. На мониторе появилась заставка с вращающейся голубой планетой – далекой и недосягаемой. И где-то там Джим. Джим, который снова молчит и не хочет отвечать. «Может быть, так и заканчиваются все отношения?» – подумала Делл. Тишиной и молчанием? Лежишь с бывшим мужем в одной постели и думаешь о другом. Обнимаешь его, прижимаешься к его плечу. И на какое-то мгновение начинает казаться, что если затаить дыхание, то все это окажется реальностью: поцелуи, секс, слова, взгляды. Если в мире и есть коэффициент грусти то это, скорее всего результат деления того, что ты хочешь, на то, что у тебя есть, помноженный на сто. Делл налила себе еще кофе. Электронная библиотека, которую она собрала за последние годы, включала в себя тысячи книг о Земле, миллионы слов, миллиарды мыслей и чувств… На Луне книги другие. Чувства в них прячутся между строк или отсутствуют вообще. Почему здесь все по-другому? Может быть, этому миру просто не хватает красок и сочности? Серое небо, серый грунт под ногами, пресные чувства и эмоции, которые каждый хранит где-то глубоко внутри, боясь, показать другим. Даже лица и те в большинстве своем лишены какого-то открытого очарования. Глаза глубокие, как океаны, которых нет в этом мире. Чувства, как времена года – постоянные и неизменные. Зима – весна – лето – осень, и снова зима. Снег кружится высоко в небе. Серый и пресный на вкус. И книги. Интересно, здесь кто-нибудь читает их, кроме самовлюбленных снобов и хронических ксенофобов, вообразивших себя профессиональными критиками? Делл вспомнила Виктора из Селены. Нет. Виктор был другим. И Кевин. В особенности Кевин. Его тяга к новому и неординарному не могла не заслуживать уважения. Пустая пачка «Вирджинии» полетела в мусорное ведро. К тому же Кевин был хорошим любовником, возможно, лучшим из всех, что были у Делл. Но эта его просьба… Она выбивала из равновесия. Лет пять назад, она, скорее всего без сомнений помогла ему, но сейчас… Нет. Сейчас Делл не хотела делать никому одолжения и не хотела, чтобы одолжения делали ей. Когда он сказал, что приедет? Завтра? Послезавтра? Истосковавшееся по ласки тело приятно заныло где-то внизу живота. Надо было поговорить с Говардом вчера. Да. Вчера был подходящий момент, если не считать его извечных проблем с Джинджер. Делл посмотрела на часы. Будь неладен этот Кевин со своими просьбами! Компьютер пиликнул, оповещая о новом сообщении. Мысли как-то сразу протрезвились, очистились от мусора, став кристально чистыми.

«Ты все еще там?» – спросил Джим.

«Да», – ответила Делл, ища в столе новую пачку сигарет.

«На чем мы остановились?».

«На тебе, – она улыбнулась. – Спорим, ты сейчас улыбаешься?».

«Откуда ты знаешь?»

«Просто знаю и все».

«Тебе нужно было работать психоаналитиком».

«У нас нет психоаналитиков, Джим, если только в Селене, да и то не больше десятка».

«Пахнет меланхолией».

«Иногда это лечит».

«У тебя острый язык. Книги писать не пробовала?»

«Нет». – Она отхлебнула из чашки кофе, открыла свой незаконченный роман. «Делл?»

«Да, Джим?»

«У тебя красивое имя»

«Можно попросить тебя об одолжении?»

«Конечно».

«Выгляни в окно. Что ты видишь?»

«Пляж».

«А море?»

«Океан».

«Ну, да, океан. Какой он?»

«Спокойный»

«Штиль?»

«Почти».

«Как бы я сейчас хотела оказаться там, Джим!»

«Хочешь, я выйду на улицу и расскажу, что увидел?»

«Да».

Вернемся к Говарду.

Теперь представь себя заключенным по имени Ист.

Чувствуешь запах сырости? Лифт медленно ползет вниз, под землю. Ты стоишь, сложив за спиной руки. Смотри по сторонам. Смотри внимательно. В ближайшие пять лет это будет твой дом, а Говард… Говард будет твоим начальником, твоим богом. Здесь, в недрах кратера Дедал жизнь теряет свое прежнее значение. Она становится лишь бликом, вспышкой, которая может погаснуть раньше, чем ты поймешь это. Слышишь? Это трещат стальные тросы, опуская тяжелый лифт. Видишь название? «Тюрьма 308». Или же просто «Дедал», как называли ее твои друзья. Пять лет на глубине трех километров. Впечатляет? Говорят на Земле, когда все плохо, люди начинают молиться, здесь же, на обратной стороне Луны, мы просто молчим. Вспомни своего брата. Тюрьма «Раках» высосала из него жизнь за два с половиной года. Теперь у этой злодейки есть пять лет, чтобы проделать тоже самое с тобой. Подними голову. Видишь черное небо? Может быть, ты смотришь на него в последний раз. Согласен, не стоит сравнивать «Раках» и «тюрьму 308». Здесь, на Дедале, начальство всегда было более либеральным, а законы более мягкими. Но ты заключенный здесь, а не гость, поэтому не стоит надеяться. Оставь свои надежды там, наверху, а когда выйдешь, если выйдешь, то заберешь их, но не раньше. Лифт останавливается. Пересадка. Вот он – один из внутренних пиков. Самый высокий. Здесь нет заключенных. Лишь управляющий персонал. Стальная клетка образует узкий коридор между лифтами. Слышишь? Это звенят кандалы на твоих ногах. Передвигайся медленно, чтобы не запутаться в сковавших тебя цепях. Не поднимай глаз – охранники по ту сторону решетки злее собак, которые лают на тебя, готовые разорвать в любую секунду. Говорят, на Земле пред тем, как принять новобранцев, начальник тюрьмы произносит речь. Твой отец трижды бывал здесь и не разу не слышал ничего подобного. Думаешь, что-то изменится на этот раз? Нет. Конечно же, нет. Лифт закрывается за твоей спиной. Вздрагивает и начинает опускаться. Чувствуешь? Это пот бежит по твоей коже. Соленые капли страха, рожденные телом. Нет. Не оставляй страх вместе с надеждой. Здесь он тебе пригодится. Здесь он может помочь тебе выжить. Смотри на стены. Вот они – верхние ярусы «тюрьмы 308». Решетки, коридоры, бледные заключенные, жадно принюхивающиеся к новеньким, словно надеясь уловить витающий вокруг них запах свободы. Еще ниже. Еще один пик. Подумай о судье, который намекал о взятке. Может быть, стоило заплатить и остаться здесь, наверху? Тросы скрипят, и новый лифт опускает тебя ниже. Десяток пиков. Десяток коридоров и все более злых собак. Сотни маленьких шагов, которыми ты передвигаешься от лифта к лифту. И вот оно – дно. И нет разницы, кто смотрит на тебя: человек или собака. Их глаза ничем не отличаются. Животные, злые, дикие. Вспомни тюрьму «Раках». Вспомни своего брата. Сколько раз ты представлял себя на его месте? Что ж, вот он твой шанс доказать, что здесь можно выжить. Охранник снимает с тебя кандалы. Слышишь, как они звенят? Все. Выходи из лифта. И да, кстати: «Добро пожаловать домой».