Жизнь в розовом свете - Мила Бояджиева

- Эн, ты?! - неожиданно появилась рядом энергичная моложавая женщина. - Весь зал обегала... Привет...

Она смотрела на сидевшую в инвалидном кресле сестру с растеряным испугом и вдруг сжала виски наманикюренными пальцами. Ди плакала осторожно, мучительно, стараясь не размазать тщательно наложенную косметику. Сестры обнялись.

- Ты молодец, Ди, - сказала Эн, когда они сели в машину. - Правильно делаешь, что подкрашиваешь седину. И фигура гимназистки... А шляпка! - она исподлобья глянула на сестру и подмигнула. - "Леди золотая осень"?

- Да будет тебе! - отмахнулась Ди, подняв вуалетку. - Привела себя в форму перед визитом. Так всегда случается с деревенскими жительницами, отправляющимися в путешествие. Полдня сидела в парикмахерской, обновила гардероб. Наплохое пальто, верно? - она поправила большой круглый воротник бежевого длинного жакета с пушистым верблюжьим начесом.

- Прелестное! И ты чудо. Парикмахер здесь помог лишь самую малость. Неужели я могла бы выглядеть так же, если бы провела несколько часов в салоне? Шестьдесят пять - чудесный возраст! Ей Богу - чудесный. - Эн замолкла и виновато пожала плечами - ей не удалось заболтать сестру, с плохо скрытым ужасом глядевшую на инвалидку.

- Извини, я не знала, Эн... - покосилась Ди на сдвинутые в коленях неподвижные ноги сестры. - Вот уж ни к чему тебе это.

- А это? - вытянув шею, Эн пощупала дряблый подбородок. - Наверно - от лекарств. Я ведь глотала целую кучу. Да и по горам теперь не лажу, целую вечность не танцевала... Хотя... это не совсем правда. Не совсем правда, Ди.

- О чем ты?

- О ногах, о лекарствах, о танцах! О всей своей жизни. И о нас.

- Мы что-то перепутали, верно? - Ди настороженно заглянула в лицо сестре. - Где-то споткнулись и сделали неправильный шаг.

- Это можно было бы понять, если бы начать все заново. - Эн обняла её за плечи. - И знаешь, что бы мы сделали? - Она задумалась. - Мы поступили бы точно также.

Дома на набережной в Остэнде плотно прилегают друг к другу, словно держа оборону перед натиском морской стихии. Нижние этажи сплошь заняты ресторанами, кафе, маленькими магазинчиками, верхние - отелями, пансионатами, собственными аппартаментами состоятельных брюсельцев. Среди современных пяти - семиэтажных "стеклянных" опоясанных лоджиями, миниатюрных особняков послевоенного строительства, затесался один - из серого пористого камня с украшениями "канатной" резьбой в португальском стиле. Прямо над зелеными зонтами, находящегося чуть правее ресторана и огромным пластиковым рожком мороженного, венчавшего расположенное по левую руку кафе, нависает полукруглый массивный балкон, опирающийся на прочные, закрученные винтом колонны. Под ним - сияющие витрины антикварной лавки, два круглоголовых лавра в керамических вазах у входа. Мрачно взирают сквозь стекло африканские маски, поблескивает серебром чеканная столовая утварь, теснятся занятные шкатулочки, статуэтки, вазочки и всякие вещицы солидного возраста, но вовсе непонятного назначения. Положив бородатую морду на лапы, дремлет на ступеньке черный скочч-терьер.

- Шикарный вид! - осмотрелась с балкона Ди. - Сейчас, конечно, холодновато. Я заметила - все дамы в мехах. Хотя солидных парочек не много. Сумасшедший ветер и все время накрапывает дождь. А море такое серое, грозное - брр! Счастье, что здесь не бывает сильных приливов. Затопило бы тебя до самой крыши. Вот что значит - попасть на курорт не в сезон. Летом, думаю, ты чувствуешь себя - как на выставке.

- Как на трибуне московского Мавзолея в дни демонстраций и военных парадов. Только мне не рапортуют командующие и не бросают цветы расстроганные дети.

- Ты была там?!

- Уже в самом конце. Перед тем как рухнул Союз.

- Но этот балкон, надеюсь, выдержит? - Ди топнула ногой по керамическим плитам.

- Не беспокойся. Тут все надежно. Мою виллу называют "дом с колоннами". Хорошо хоть - не "дом на набережной". Ты ведь знаешь о московском "сталинском" общежитии, прозванном "братской могилой"?

- Слышала. Мой сын жуткий антикоммунист. Да и "актибуржуа" тоже. Этакий глобальный негилист. От собственной беспомощности, полагаю. - Ди вошла в гостиную. - Все бы здесь раскритиковал.

- Действительно, для одинокой старухи жилплощадь великовата. - Зажигая в комнатах свет, Эн объежала свои владения. Мраморные арки, колонны, камины, зеркала, застеленный коврами мозаичный паркет, множество ламп и затейшивых безделушек привлекли внимание Ди.

- Здесь у тебя как в музее. Мне нравится - роскошно и уютно.

- Дом принадлежал семейству мужа. Его дед, отец, да и сам он считали себя любителями старины - копили, копили барахло. А в первом этаже была антикварная лавка. Я сдала её мадам Донован. Мы дружим уже много лет. - Эн мимоходом сдула пыль с фарфоровой статуэтки, изображающей пастушку в кружевах, лентах и цветочных гирляндах. - Мейтсон. Семнадцатый век. Моя горничная к таким хрупким вещицам притрагиваться боится. Вот и сижу вся в пылище. Ведь коллекцию с третьего этажа пришлось перетащить сюда.

- А что наверху? Я заметила великолепную мансарду.

- Недавно сдала этаж молодой паре. Я то все равно по лестнице не заберусь. Люди симпатичные, во всем мне помогают. - Эн въехала в овальный холл и позвала сестру: - Иди-ка и взгляни, как тебе нравится вон та комната?

Отворив указанную сестрой дверь, Ди вошла, оглянулась и с размаху бухнулась на пышную кровать под нежноголубым пологом. - Милое гнездышко для молодоженов. - Она вздохнула. - Рудольф умер во сне, ему было шестьдесят девять. Неужели все кончилось, Эн?

- Что-то ещё осталось. И то, что осталось - целиком в нашей власти.

Ди послышалось в голосе сестры нечто странное и она поспешила переменить тему: - Надеюсь, ты не сидишь на диете?

- В этом доме кулинарные воздержания никому не грозят. К тому же ты должны продегустировать все местные деликатесы.

- Это меня не пугает. Мой сын соблюдает посты. К тому же он вегетарианец. Хорошо, если б никому не навязывал своих правил. А то так глазами и зыркает, если на столе мясное, кусок в горло не лезет... Не пойму отчего он такой толстый?

- От Баламута. - Улыбнулась Эн. - Так зовут шкодливого бесенка из повести Керолла. Этот юный чертяка низшего ранга занят переманиванием верующих в ведомство Сатаны. Его наставник - старый и опытный дьявол объясняет: нам не страшны те, кто прошибает лоб в молитвах, замаливая грехи некого абстрактного человечества, кто сокрушается о людском несовершенстве. Такие "верующие" - лучшие помощники в сатанинских делах, поскольку слишком заняты собственным любованием на фоне общих глобальных идей, но и пальцем не пошевелит, чтобы помочь тому, кто стоит рядом.

- Это как раз про Сальватора! Порой мне кажется, что он никого не любит. И с верой у него на самом деле - фигово. - Зажав рот ладонью, Ди виновато посмотрела на сестру. - Не вообрази, что я уж такая безбожница. К Рождеству преподнесла нашей церкви праздничное убранство, вывязанное собственными руками. А отцу Бертрано - облачение. Представляешь - белые кружева тончайшей работы. Трудилась целый год - и все так вдохновенно, возвышенно!

- Ты никогда не была лентяйкой, Ди. Я помню даже кукольные платьица, которые ты шила из лоскутов. Они были лучше, чем игрушечные наряды в самых дорогих витринах.

- "Ленивых шедевров не бывает", сказал Сальватор Дали. - Ди виновато пожала плечами: - Не обращай внимания, я все время будут ругать сына и цитировать гениального усатого живописца. Самое ужасное состоит в том, что у них одно имя.

- Постараюсь не путать. И вообще... Кажется, мы составим забавную пару. Ты - с парадоксами эксцентричного Дали, я - со своими потрепанными "баранами". Эх... У меня здесь, - Эн покрутила пальцем у виска, - целая библиотека самых развесистых, самых махровых банальностей.

Вечером, в ранних промозглых сумерках, сестры сидели на балконе. Кое-где уже пылали ярким неоном разноцветные вывески. За металлическим парапетом набережной сварливо вздыхало свинцовое, сливающееся с горизонтом, море.

- Хорошо, что я купила это пальто. Вообрази - его уценили чуть ли не вдвое из-за оторванной пуговицы! Я заменила все на костяные - получилось намного эффектней. Не подумай, я не стеснена в средствах и вовсе не скряга. Терпеть не могу бессмысленного расточительства. Это не шик - это глупость. - Ди с удовольствием закуталась в мягкую ткань и отчетливо выговорила: Чистейшая шерсть. Фантастика, оказывается, я не забыла русский. Только, наверное, кошмарный акцент.

- Есть немного. Скоро пройдет. Если уж ты помнишь слово "скряга" и так ловко разбираешься с "ч" и "ш" - прогноз самый оптимистический. - Эн, сидящая в своем кресле у баллюстрады, глубоко вдохнула воздух. Чувствуешь: вареные креветки из "Ламса" и ещё этот противный душок. Третий день не убирают берег после шторма, водоросли здорово подгнили.

- О нет, милая! Здесь виноваты не водоросли. - Ди принюхалась. Поверь - я знаток. У меня в усадьбе три кошки и свора собак.