Отдай мне дочь - Тата Златова

— Аня не переживет предательства. Она так сильно ее любит! — отставила чашку и поежилась. На улице май, а она натянула на себя теплый свитер. Так холодно, неуютно, ничего не помогает согреться. Все мысли об Анечке. — У меня сердце разрывается, как представлю ее в детдоме. Так и вижу, как она за прутья забора хватается, плачет, Ирку зовет, а она не оборачивается и ускоряет шаг…

Не выдержала, закрыла лицо руками и начала быстро дышать, пытаясь успокоиться, но рыдания разрывали горло, а под ребрами больно щемило. По звуку поняла, что Кирилл пододвинул стул. Немного легче стало, когда почувствовала его теплые объятия, его молчаливую поддержку, которая была лучше всяких слов.

— Еще же не поздно, да? — оторвала от лица ладони и взглянула на него. — Я же еще могу ее отговорить? Она передумает?

— Попробуй, — Кирилл убрал упавшую на ее лоб прядь и погладил по щеке. А Милана зажмурилась, боясь увидеть в его глазах сомнение. Ей хотелось верить, что сможет повлиять на сестру, удержать от такого страшного шага. И поддержка мужа была ей сейчас необходима, как воздух.

Если остаток дня прошел еще более-менее спокойно, то ночью крутилась с боку на бок, пытаясь уснуть. Но сон не шел. Вспоминала, как исчезнувший однажды отец, молчавший долгие годы, вдруг позвонил и попросил о встрече… Как пришла тогда в парк, а дождь лил как из ведра, и отец прятал ее под зонтом от яростной стихии… Как, укрывшись в кафе, пили горячий чай, а она вглядывалась в его лицо и отмечала каждую черточку… Папа ушел, когда ей было семь. Внезапно, без прощания. Она пришла из школы и застала плачущую маму на кухне.

— У папы другая семья… — только и смогла выдавить она на все вопросы. И эти слова словно ножом ударили по сердцу. Милана еще долго искала причину его ухода, не могла понять, почему отец выбрал чужую женщину и променял свою дочь на других детей. Бывало, подходила к зеркалу, окидывала себя критическим взглядом, думала, что, наверное, эти его дети гораздо красивее ее, умнее, талантливей. Это был тяжелый период… Болело много лет да и сейчас болит. Сколько раз пыталась найти его, тайком рылась в маминых вещах в надежде отыскать номер телефона или его новый адрес. Ничего. И мама молчала, всегда переводила тему. В общем, смирились… Стали жить вдвоем, пряча «неудобные» воспоминания в самые укромные уголки души.

И вот он позвонил. Двадцать с лишним лет спустя.

— Прости, — сказал в трубку. Какое-то волшебное слово, которое растопило в сердце лед, заставило эту стылую корку треснуть на мелкие кусочки. Милана согласилась на встречу, хотя много лет назад дала себе клятву никогда и ни при каких обстоятельствах не общаться с отцом.

И вот кафе, они вдвоем болтают, словно ничего и не было. Словно он все такой же родной и близкий человек, которому можно доверить любые секреты, а не чужой дядя, бросивший на произвол судьбы…

— Света умерла?

Да, умерла его Света, сохранившая ему верность до самой смерти… И снова заболело под ребрами, а чай показался горьким.

— Ты знаешь, у тебя есть сестра… — его рука робко накрыла ее, согревая, снова пробивая в сердце лед.

Так и познакомилась с Иркой и ее семьей. Правда, вместе они никогда не собирались. Как-то так сложилось. Кирилл пропадал на работе, как, впрочем, и Иркин муж, отец постоянно в разъездах. А потом Коля умер, и Милана сутками пропадала у сестры, успокаивала и ее, и Анечку… Девочка только-только отошла после смерти папы. Неудивительно, что «дерется, кричит», не принимает других мужчин. Ира не хочет возиться и вникать, пытается решить проблему радикальным способом. Не понимает или не желает понимать, что собирается собственными руками разрушить жизнь маленькой девочки, своей дочери!

Сердце разрывалось. Милана сидела на краю постели, прислушиваясь к ровному дыханию спящего мужа, и без конца сверлила взглядом секундную стрелку: в свете ночника казалось, что она не движется. Ночь тоже казалась бесконечной. Милана то забывалась коротким сном, то ходила как сомнамбула, то опять смотрела на часы. И только когда прозвенел будильник мужа, она наконец начала собираться. Правда, из зеркала на нее смотрело чучело: под глазами образовались темные круги, длинные светлые волосы торчали в разные стороны, а лицо стало мертвенно-бледным. Все равно! Все равно, как она выглядит, лишь бы успеть, лишь бы отговорить сестру от такого страшного шага!

***

Кирилл подвез ее прямо к подъезду, но Милана вышла не сразу. Еще несколько минут посидела в тишине, прислушиваясь к стуку капель и мысленно подбирая слова, хотя тысячу раз прокручивала в уме предстоящий разговор. Дождь почти кончился. Серый многоэтажный дом казался угрюмым и возвышался, словно грозный исполин. Она посмотрела на окна и внутри все сникло при мысли, что где-то там, в каком-то из них, решается судьба одной малышки…

— Все будет хорошо, — нежное прикосновение мужа придало сил. А его уверенный тон дал надежду на то, что все закончится благополучно. Ирка одумается и будет еще долго прятать глаза от стыда. По крайней мере, ей хотелось в это верить, хотелось так думать. Да, она цеплялась за эту мысль, как утопающий за соломинку, до последнего надеясь, что сестра не способна на такую подлость.

Когда автомобиль скрылся за поворотом, Милана юркнула под козырек подъезда, но так и не решилась зайти внутрь. Топталась у двери и ждала, но Ирка не выходила, будто нарочно затягивая время. Дойдя до детской площадки, которая располагалась неподалеку, Милана замерла и в очередной раз посмотрела на окна — такие же холодные и бездушные, как сестра.

«Не надо так думать, — мысленно себя одернула. — Ирка умница. Хоть ребенка не хотела и роды были тяжелые, а все равно не жаловалась, все равно дарила дочке заботу и ласку. Просто она сейчас впала в отчаяние. И наверно, уже пожалела о вчерашних словах! Ну не может она отказаться от собственной дочери! Видимо, сорвалась, пройдет…»

Сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле, когда увидела выходящую из подъезда сестру. Держа дочку за руку, она вела ее привычным маршрутом в садик, а Милана, затаив дыхание, смотрела им вслед. Ирка, похоже, ее не заметила, полностью сосредоточившись на разговоре с Анечкой. Что-то эмоционально ей рассказывала, сопровождая слова смешными жестами, а девочка озорно смеялась, останавливалась, терлась носиком о ее куртку и руки… У Миланы немного отлегло от сердца. Ну вот, Ирка