Две луны (СИ) - Румянцев Евгений

— Муня, это что за твари? Какого лешего они здесь делают?

— Да я почем знаю? Мне кажется, это летучие мыши, ну или собаки. У них время ночной охоты наступило, вот и вылетели.

Муня уставился вверх, пытаясь разглядеть получше новую угрозу.

Собаки летающие? — уставился на него Петр — И где ты такое видел? Лично я всего пару раз видел таких. Дашь пинок и летит, собака. Про других не ведаю.

— Ну это тоже мыши, только крупнее. Они у нас на Земле где-то в Азии живут или в Африке, не помню короче.

— Да они такой шоблой сожрут нас за минуту!!! Надо бежать!

— Вообще — то они на людей не нападают… Гипотетически …

— У тебя все гипотетически — львы, собаки. А они есть и все желают лакомиться нашим, заметь, мясом. Вот как у них отбить охоту этим заниматься?

Стая летучих гадов тем временем уже настолько приблизилась к людям, что стало возможно рассмотреть, что они из себя представляют. Это действительно были летучие мыши с телами размеров где-то от тридцати до сорока сантиметров и большими перепончатыми крыльями. Громко и непрерывно пища, они образовали воздушную карусель и все ближе и ближе подбирались костру, явно заинтересовавшись двуногими незнакомцами. Гипотетическая теория Муни о мирных ночных существах таяла с каждым взмахом их крыльев. Путники стали нервничать. Уж слишком зловеще выглядела стая нетопырей. От их писка кровеносные сосуды пытались спрятаться поглубже в тело, намекая своим хозяевам, что пора бы и бежать от этих гадов.

— Надо попробовать их отпугнуть! — крикнул Петр и, схватив горящую ветку побольше, начал размахивать ей вокруг себя.

Может поможет дым? — ответил Муня в ответ и начал лихорадочно ломать зеленые ветки в кустах и кидать их в костер. Мышам такие коварные действия людей не понравилось. Писк усилился, карусель начала крутится над костром, постепенно сжимаясь. Отдельные экземпляры даже пытались нагло попробовать на зуб непонятных существ, появившихся у них на пути. Но то ли дым, то ли костер им действительно серьезно мешал, и, покружившись так минут пять, стая потеряла интерес к людям и улетела прочь.

— Нечисть какая! Я уже думал, сожрут… А нагадили — то как, голуби позавидовать их меткостью и кучностью должны. Вот, засранцы летучие! — выдав эту презрительную тираду, Петр успокоился и продолжил дальше возиться с корейцем. Сняв с него верхнюю часть комбинезона, он неловко стал чистить на боку раненого рваные борозды, оставленные когтями кошки, отчего тот изо всей силы сжал в зубах полочку и, мыча, стал сучить от боли ногами. Не обращая на это никакого внимания, его мучитель продолжил очищать раны.

— Помоги, лей сюда воду, только по чуть — чуть, а то придётся за новой порцией идти.

Воды, которая осталась цела каким-то чудом в посудине, которую они сладили по дороге сюда, конечно не хватило и Петру с Муней пришлось по темноте идти к родничку, отыскавшемуся по дороге. Хорошо, что он был совсем недалеко, шагах в ста пятидесяти. Никто на них не нападал, и через некоторое время люди перестали бояться каждого ночного звука. Налобники светили исправно, и, вернувшись с родника, они продолжили заниматься с раненым. Пока Петр с сопением и матюками зашивал иголкой, действительно сделанной из ребра какой — то рыбы, Муня даже отважился сходить еще за сухостоем, а потом, осмелев окончательно, начал шариться по кустам в поисках того места, откуда вылетали летучие мыши. В склоне горы за зарослями кустов обнаружился здоровенный грот, до дальних стенок которого едва-едва добивал свет от налобников. На правой стене грота Муня обнаружил небольшую более — менее ровную площадку, на которой втроем можно было вольготно расположиться на ночь. На левой, судя по толстому слою помета под ногами, обитали те самые мыши. Весьма обрадованный этим открытием, он поспешил назад к костру и сообщил Петру радостную новость. Тот оторвался от художественного шитья крестиком бока корейца, осмотрел грот, похвалил парня и сразу омрачил его радость от похвалы тем, что предложил ему заготовить веток для лежанки. Криво заштопав самые глубокие рассечения, Петр снова позвал Муню, и они начали тягать раненого в грот. Хунг громко протестовал против варварской переноски и делал попытки самостоятельно идти на своих двоих, но Петр жестко пресекал его потуги, пугая ударом в челюсть для полного успокоения. Через десять метров кореец вспомнил про кошку и предложил сначала перенести ее, чтобы освежить и ночью укрыться ее шкурой. Мысль была дельная, тем более стало ощутимо холодней, но свежевать умел только он сам. А на вопрос, чем это делать, вдруг выяснилось, что у хитрого охотника наконечник копья был не просто обуглен, а к нему было привязано лезвие керамического ножа. Это вызвало настоящий фурор, поскольку ни у кого подобной штуки не было. Хунга обратно приволокли к костру, вынули из кошака обломок копья и отвязали лезвие. Кореец еще битый час, лежа на здоровом боку, свежевал животину. А Петр с Муней переворачивали измученный такими событиями труп зверя, как ему было надо. Потом тушку дурно пахнущего мяса с костями волокли в грот, поскольку Хунг категорически отказывался перемещаться без него и уверял всех, что мясо кошки такое же съедобное, как все остальное в этом лесу. В общем вечер удался. Уже глубокой ночью путники повалились спать на импровизированную лежанку, укрывшись воняющей кровью и смертью шкурой. Петр еще вызвался подежурить, но его хватило только на пару десятков минут, и бравый караульный, присевший на валун, в таком положении так и уснул, уперевшись в копье. Вечерние облака разошлись и в грот проник лунный свет. Лун было две.

Глава 2

Петр и Муня возвращались в поселок, откуда они сбежали четыре дня назад, не захотев находиться среди других заброшенных людей на эту планету. Поселок представлял из себя 3 улицы с однотипными двухэтажными домиками, напоминающими вагончики строителей, только побольше размером. Улицы начинались с площади, остальные стороны которой тоже окружали дома, но уже трехэтажные и более похожие на жилье. В центре площади стояло самое высокое здание с пластиковыми колоннами и большими каменными ступенями, тянущее своим видом на театр, отобранный властями у наследников древних олигархов, откуда-то сперших современные материалы. За ним располагался недоделанный парк, а дальше виднелось большое выжженное поле, на котором и высадил их космический челнок, привезший особо тяжких заключенных с Земли для образования новой колонии.

Хунга они оставили в гроте, раны его только начали заживать, но полноценно он ходить пока не мог. Хотя, к счастью, воспаление хоть и было, но быстро сошло на нет, и он уже потихоньку начинал ковылять на своих двоих.

Подойдя к поселку, они изумленно остановились. С той стороны, откуда они пришли, перед домами появилась метровая стена из тонких стволов деревьев, неровно вбитых в каменистую землю. Напротив центральной улицы стоял шлагбаум с черными полосками из сажи. Около него находился навес, внутри которого на бревне сидел здоровый толстый чернокожий. Увидя подходивших, он встал, взял в руки копье, подошел к шлагбауму и сделал важное лицо, всем своим видом демонстрируя, кто тут главный после шлагбаума.

— Это что за бегемот? — недоуменно спросил Муня.

Они подошли к шлагбауму и остановились напротив негра.

— Милейший, куда жетон опускать? Или так откроешь? — начал Муня разговор.

В налобниках, которые им раздали по прибытию, был встроен универсальный переводчик и негр их прекрасно понял. Он указал на тушку дикой свинки, которая вчера попалась в силок из остатков лески корейца и ее решили взять с собой поменять на что — нибудь.

— Двадцать процентов!

— Чего 20 %???

— НДС при входе в город!

— Какой город? Это город??? — Муня с отвисшей челюстью посмотрел на ряды домиков, больше напоминающие заброшенный строительный городок, и перевел взгляд обратно на негра.

— Да.

— Ты лука переел или с дуба рухнул?

— Два дня назад решили, что это будет так. Теперь это наш город.