Две луны (СИ) - Румянцев Евгений

— Сэм, давай только побыстрей. Нам пора к себе, а один будет точно тормозить.

— Кстати, зачем взяли старого? На мясо в голодное время?

— Русские своих не бросают — объявил Петр.

— Украинцы тоже. — гордо добавил Муня.

— Ну, ну. Толку с такого задохлика, задаст он вам всем проблем. Точно мазохисты. — усмехнулся Сэм и ушел за палашом.

— Уфф, прокатило. — облегченно выдохнул Петр. — Вот теперь сделаем лагерь лагерем. Огородить от хищников с помощью этой одной железяки не получится, конечно, но с дровами станет легче. Скамейки со столом соорудим. Да много чего.

— Петя — ты гений! Я бы ни за что не додумался. Выморщить у америкосов треть их оборонного инвентаря в это смутное время — неслабо. Завтра сходим, накосим травки. Потом насушим и с комсомольскими песнями в путь.

— Не спеши. Про Зов не забыл? Уйдем далеко от лагеря, и все. Скосит всех быстрее травки. Вернемся в поселок уже в качестве зомби. Сколько там сказали, перерыв между выбросами?

— Каюсь, уже забыл про эту заразу. Вроде от недели до двух.

— А прошло уже пять дней. Смекаешь? Придем в форт, обсудим это. Надо дождаться Зова и только тогда гнать за твоей травой. А пока — никуда из лагеря на расстояние больше десяти минут ходьбы. И молимся, чтобы это не произошло сегодня. И надо еще в гроте подыскать самое безопасное место Зов пережидать.

— Да понял я понял. Был бы дурак, не понял. Ты прав на все сто. Покойникам деньги не нужны. — Муня страшно огорчился. Он уже представил себе в красках, как будет пить и есть, хоть и из пластиковой, но нормальной посуды, они за ходку заработают на свой тесак и вообще жизнь станет хоть и не прекрасной, но, по крайней мере, в ней появятся какие-то яркие пятна между серым унынием настоящего. Весь обратный путь в форт он ныл, как ребенок по всякому пустяку. Потом начал язвить над профессором, который с непривычки хождения по пересеченной местности дышал как загнанная лошадь и периодически отставал от группы. Петр даже огрел Муню плашмя копьем и пообещал добавить, если он не прекратит заниматься словоизвержением в виде постоянного нытья. Дошли они уже только через час после наступления темноты. Профессор стер ноги до задницы и, нахлебавшись у родника холодной воды на прилипший к спине желудок, яростно блевал, пугая окрестную ночную живность. Муня продолжал ныть, хоть и негромко. Но тональность его стенаний резко усилились, когда стало понятно, что площадка для сна маловата для пятерых, а шкуры хватает накрыться только поперек лежащих, да и то не всем. Так что ночь обещала полный кейс холода и недосыпания. Пришлось по очереди одному дежурить, пока остальные с трудом спят. И не у костра, а на холодных камнях. Только котята неплохо себя чувствовали. Хотя кормить их было нечем, кореец предположил, что спокойное поведение зверьков говорит о том, что они днем выходили наверх и нашли, чем полакомиться. Профессор ночью храпел как танк среднего класса, и даже мыши, вернувшиеся утром под родимый свод грота, не смогли сразу успокоиться и шныряли под потолком, пугая коротавшего однообразным заунывным пением время дежурства пастуха.

Глава 6

Следующий день объявили парко-хозяйственным. Сходив посмотреть силки и никого там не обнаружив, Хунг с пастухом занимались дровами и вырубкой кустов вокруг костра, чтоб никто больше не мог незаметно приблизится к нему и превратить отдыхающих после непосильного труда людей в собственный обильный прием пищи. Петр с Муней занимались дальнейшим расширением спального места. Они долго, почесывая затылки, ходили вокруг площадки и прикидывали, смогут ли ее расширить. В итоге решили построить вторую, дальше от входа. Слишком уж много камней надо было перетаскивать. А в перерывах между отдыхом порыться в глубине грота, откуда иногда ощутимо чувствовалось дуновение сквозняка. Профессор же, хоть и рвался помочь, но стертые вчера ноги позволяли ему только сидеть на солнце у костра и со стыдом глядеть на работающих соплеменников. Грело солнце сегодня недолго. Из-за горы выползла напитанная влагой туча, щедро намочившая склоны водой и всю вторую половину дня шел дождь, перемежая свое однообразие пронизывающими насквозь порывами ветра. К вечеру он закончился, зато облака спустились вниз и накрыли поверхность горы густой ватой тумана. У костра, видя вокруг только на три метра, стало находиться попросту опасно и дальнейшие работы проводили в гроте. Площадку доделали и пошли искать источник сквозняка. Порылись там, сям. Покопались в завале у дальней стенки. Даже поковырялись в камнях под местом ночевки мышей, густо обляпанную пометом толщиной в ладонь. Иногда дуновение сырого запаха казалось отчетливым, но пока источник его так и не нашелся. Муне это в конце концов надоело, и он решил сподобиться мышам и отложить свою небольшую кучку, закидав ее потом камнями. Сделав свое дело, он взял первый, потом следующий…

— Братцы, кажись нашел! Тут дует! — воскликнул он, судорожно натягивая на себя комбез. Зажгя сухую длинную щепку, намазанную смолой, подошедший к нему кореец поднес ее к камням. Огонек, плясавший на щепке, потянуло в сторону

— Не врет, однако. Правильно говорят, где нагадил, там и копай. — и они вдвоем начали отбрасывать камни в сторону. Дуть стало немного сильнее. К ним присоединились остальные поисковики. Дуло уже достаточно сильно. Это почувствовал даже профессор, сидящий на площадке, натянув на себя край шкуры. Но только через долгие несколько десятков минут стали видны контуры заваленного когда- то давно прохода в пещеру, а глубоким вечером он отрылся целиком робинзонам. Это была победа. Меандр, как его назвал Петр был узковат, можно было просунуться в него только боком, при этом рискуя удариться головой о потолок. Через пару метров ход круто поворачивал налево, потом направо, при этом высота его снизилась до метра. В последний поворот смог вписаться только маленький относительно остальных Хунг, что он и сделал с кряхтением, буквально продрав себя через выступ угла.

— Ну что там дальше? — с азартом первопроходца крикнул Муня.

— Комната, однако — приглушенно отозвался голос корейца.

— Большая? — заинтересованно крикнул Петр.

— Мы все поместимся. — донесся ответ.

— Дальше тупик?

— Нет. Просто узко и поворот. За ним не видно.

— Вылезай давай!

Находка была очень ценной. Теперь, если жители грота смогут расширить проход, Зов за такой массой камня можно спокойно пережидать здесь, если Хунг даже на площадке получил во время прошлого только сильную головную боль. Но убрать выступ последнего поворота было невозможно. Единственное, что могли сделать люди — слегка расширить начало прохода и убрать с его стен грозящие вывалиться камни. Потом вытащить мешающиеся камни под ногами и каким- то макаром несколько больших, расклиненных под потолком. Выступ слегка оббить камнями. Вот, пожалуй, и все. Тогда, извиваясь ужом между стенами, может и удастся попасть в комнату за проходом. Еще надо было заготовить лучины и хорошенько, толстым слоем, просмолить, эта гасла от сквозняка уже несколько раз. А сидеть с включенным налобником в темноте было несколько неуютно. И объем подземелья с ним не был понятен. Спасали только найденные в одной из вылазок на маленькой лесной полянке коробочки цветов, растущие там в великом множестве. В этих коробочках прятались до созревания семена, похожие на одуванчики, способные от искры пьезоэлемента налобника мгновенно вспыхнуть и сжечь что угодно, в первую очередь волосы на голове. Что и доказал Хунг, вылезший обратно из пещеры без нескольких прядей и обдавший всех запахом паленой шерсти. Ночь была холоднее предыдущих и те, кто спал без шкуры, то и дело просыпались, стуча зубами. Зато утро выдалось без малейшего облачка. В один из силков попалась новая птица больше куропатки по размерам. Профессор еще еле двигался и вызвался кашеварить. Все конечности и голову срезали, предварительно дав Муне как штатному орнитолоху, а также прочими подобным профессиями, заканчивающимся на «лох», форта заскринить добычу. Немедленно брезгливо бросив ненужные детали птицы котам, Муня метнулся за водой, на обратном пути разлив половину. Хунг в это время показал профессору, как ощипывать птицу и остался охранять его от возможного нападения зверья. Остальные ушли вниз расширять меандр. Вылезли оттуда, когда солнце было уже в зените и сообщили радостную весть: проход расширили, и Муня смог пролезть в камеру за меандром. Профессор к этому времени приготовил бульон из пойманной утром птицы под неусыпном присмотром Хунга. Тот, приглядывая за профессором, тоже время не терял, изготовив новый силок и настрогав лучины для меандра. Бульончик с кусками мяса после безвкусных брикетов пайка был божественен. Вслед за нестандартным обедом пришла томная сытая лень. Все развалились по полянке и обсуждали следующие задачи. Надо было срочно искать способы пополнения бюджета форта. Сдача мяса была признана неэффективной. Она требовала много времени и усилий на охоту и доставку в поселок, а кредитов приносила мизер. Было решено, что кореец и пастух будут до полудня заниматься силками и попробуют сделать ловушки для более крупной дичи. Но кореец заявил, что без железной проволоки или толстой веревки ничего путного из этого не выйдет. Кроме примитивных силков из лески в количестве четырех штук, имеющихся в данный момент в наличии, ничего не было и пришлось смириться, что в ближайшее время ничего более существенного и не предвидится. Он предложил пока заниматься достижениями, они хоть обогащали рацион пайков. Пришлось с этим согласиться. После недолгих споров решили после проверки силков ходить всем вместе, изучая местность и заодно прокачивая географию. Муня занимается сбором всех образцов, Петр качает местность, а кореец с пастухом ищут возможные укрытия от зова и звериные тропы. Профессор занимается лагерем. Хотели по очереди с ним оставаться из-за возможного нападения хищников, но профессор настоял, что это лишняя трата сил и времени. Он будет максимально осторожен и при малейшей опасности будет прятаться в гроте. Ну а если суждено ему быть сожранным, значит такова судьба.