Тамавамнетута (СИ) - Киршин Павел

Забросив пассажиров в оперотдел, два проголодавшихся милиционера поспешили к начальнику станции. После короткой беседы с сильно занятым своими проблемами главным железнодорожником, вышли к привокзальному парку, где в тенёчке стояла припаркованная "Эмка".

— Давай Сеня перекусим пока ещё чего не приключилось. — Предложил пожилой старшина, своему юному коллеге.

Из небольшой котомки, Нефёдов извлёк пару вареных в мундире картофелин, яйца с пучком зелёного лука и большой ломоть серого ноздреватого хлеба.

В кармане галифе у Семёна лежали завернутые в газету бутерброды из дорогого белого хлеба с маслом и колбасой. Собираясь вчера на ночное дежурство, он не рассчитывал на долгую поездку, но утром они заехали к нему домой, где заботливая маманя всучила ему этот свёрток.

Масло успело подтаять, что при такой температуре было не удивительно. Стараясь не посадить жирное пятно на выданную два дня назад форму, Ивушкин ел с аппетитом и, как и старшина, с вожделением поглядывал на ларёчницу торгующую квасом.

— Эх, хороша! — Произнёс прожевавший последний кусок старшина.

С удивлением, повернувшись к Нефёдову, Семён понял, что в отличии от него, в глазах коллеги горела жажда совершенно другого типа.

— Кх-м! Пойду, возьму нам по кружечке.

Минай Петрович неторопливо поднялся, убрал котомку в машину, оправил гимнастёрку и, подкручивая кончики усов вверх, двинулся на штурм.

Небольшой брезентовый полог, под которым был пристроен покрашенный светло‐синей краской металлический ларь на колёсиках, являлся центром сосредоточения у прогуливающейся публики. Невдалеке, среди молодых берёзок, шумной, но дружной компанией сидели выпускники, у которых был патефон. Оттуда звучала завораживающая мелодия для вальса. Празднично одетые люди ходили по парку, здороваясь друг с другом, приветствуя даже незнакомцев.

Дамочка, торговавшая квасом, наверное, чувствовала себя этакой царицей. Благосклонно улыбаясь страждущим живительной влаги, терпеливо ожидающим своей очереди, сноровисто отпускала свой товар. Вся налитая молочной свежестью, одетая в ситцевый сарафан женщина, крутилась на тенистом пятачке. Принимала у покупателей деньги, отсчитывала сдачу из кармашка своего накрахмаленного передничка и подставляла кружку под краник. Вот, одарив прохладным напитком девушку в матроске, потрепала по лохматой головёнке мальчишку с бидончиком, тут же переключившись на двух статных артиллеристов. И всех одаряла улыбкой, даже хулиганистого обходчика со станции, попытавшегося щипнуть её за всякие пышности.

— Кх-м! — с грозно сдвинутой назад фуражкой, кашлянул подошедший милиционер. — Порядок нарушаем?

Прыснувшая весёлым смешком ларёчница увидала, как бойкий пролетарий испуганно отдёргивает свою, тёмную от въевшегося мазута, пятерню.

Спровадив незадачливого горе-соперника, старшина занял очередь, оставаясь при этом подле торговки-хохотушки, как бы охраняя её от возможных посягательств.

Довольно прижмурившись, Семён, сидевший на травке, откинулся назад, опёршись на локти. Дальше к востоку, над тёмной кромкой леса, кружил серебристой птичкой И‐16 конструкции Поликарпова. Наблюдая за юрким истребителем, молодой человек предавался мечтаниям. Воображая себя опытным ассом, он громил франкистов в небе Испании, совершая отважные манёвры. Он уже успел приехать к мамане и хвастал полученным лично из рук товарища Калинина орденом Ленина, как был безжалостно прерван на самом интересном месте.

— Хватай кружку Сеня.

Облокотившись на капот "Маруси" Нефёдов протягивал ему литровую кружку. Желтоватая эмаль приятно охладила руки Ивушкина и хмельная свежесть кваса прокатилась через всё нутро.

Покряхтев, старшина достал из нагрудного кармана жестяной портсигар. Запыхтев самокруткой, проводил взглядом красноармейскую мотоколонну, запылившую в сторону города. Исполняемая бойцами задорная незнакомая ему песня вызывала радость на лицах у отдыхающих. Открывались окна и двери в избах, из которых выглядывали любопытные. Рубя хворостинами крапиву, с гиком промчалась ватага ребятишек, догоняя машины с сидящими на них красноармейцами.

Ощущая от выпитого и летней жары лёгкое опьянение, Семён нащупал в кармане полтинничек, с целью рассчитаться.

— Минай Петрович, вот…

Договорить ему помешал паровозный гудок приближающегося поезда.

— Почти без опоздания. — резюмировал старшина, взяв протянутого Семёном "Молотобойца".

— Иди, встречай. Покараулю тут.

Спровадив молодого, он, стряхнув из кружек остатки кваса, сновп направился к понравившейся ему барышне.

Артём Фёдорович, направленный из Могилёва для ознакомления местными сотрудниками НКВД с новыми вводными по противовоздушной обороне и борьбе со шпионской деятельностью, уже усаживался в присланный за ним автомобиль, когда к машине подбежал старший милиционер транспортной милиции и какой-то школьник.

— Петрович, выручай! — выдохнул он. — ф-у-ух… Надо мальца к вам переправить. Срочно. — выделив последнее тоном, протянул пожилому шофёру запечатанный сургучом пакет. — это, вместе с ним, нужно передать Лигачёву. Особая важность.

Изумлённо подняв брови, Жугин, пытался сообразить какая в пареньке может быть особая важность. Ощущая какой-то подвох, он уже собрался отчитать встречающих и этого вспотевшего индивидуума, как тот опять заговорил. Видимо почувствовал намерения лощёного капитана.

— Максимов распорядился, приказ старшего майора Лигачёва.

Убедившись, что приказ "страшного" майора будет выполнен, шофёру, для росписи, был представлен акт приёма‐передачи, что было совсем удивительным.

— М-да, странные дела у вас тут происходят, — протянул капитан. — что скажешь Семён Георгиевич?

Иронично глянувший Нефёдов, хмыкнул. Мол, не по Сеньке шапка.

Уши Семёна от смущения предательски запунцовели. Представляясь бравому лектору, он важничал, о чём, сейчас очень сожалел.

— Мы… тут… грабителя поймали. — начал невнятно объяснять.

— Погоди, Георгич, — Нефёдов прервал стажёра, при этом, его усы задрались вверх, показывая, что ему весело.

Шофёр обратился к нежданному попутчику, руки которого теперь были свободными от пут. — Голодный? Есть хочешь?

Тот, с силой затряс головой. В подтверждение, в его животе звонко забурчало.

В руках милиционера мигом появилась уже знакомая котомка, откуда, жестом фокусника, были извлечены горбушка накрытая полоской сала с розовыми прожилками и очередное яйцо.

По собственной инициативе, Семён сходил за квасом, где, проявил характер, заявив о служебной необходимости, взял кружку кваса без очереди.

Пока блондинчик перекусывал немудреной снедью, Минай Петрович внятно и чётко доложил капитану из Могилёвского НКВД о недавних перипетиях.

— А этот Лигачёв, он кто? — спросил Артём Фёдорович.

— Хм. Второе управление НКГБ. Известная в городе личность.

Жугин смотрел на жующего школьника, пытаясь сложить два плюс два.

— … и не говорит? Может придуривается? Бежать не пытался? — Нефёдову посыпались вопросы.

— Молчит. А там, кто его знает. Спокойно себя вёл. Да и чего гадать? Наше дело приказы выполнять. Без нас умников хватает, — рассуждал Минай Петрович. — А то, не ровён час лишнего узнаешь. Или ляпнешь.

— Это да. Болтать не следует, — опомнился лектор, но оставил последнее слово за собой. — Семён, относи тару, нам ехать надо.

Пять минут спустя, чухнув чернящим выхлопом, "эмка" развернулась и начала выезжать из парка в сторону станции.

Капитан, сидя рядом с подозрительным пареньком, пытался решить этот странный ребус, но ни к каким конкретным выводам прийти так и не смог.

Интересно, кто именно заинтересовался парнем? Политический отдел, или контрразведка? На курсах в Минске предупреждали о случаях внедрения детей из-за границы, ведущих шпионскую и подрывную деятельность.

"Завтра зайду к Зорину, старый хрыч может быть в курсе", — подумал Жугин, вспомнив о друге, служившем в местном НКВД.