Переводчица (СИ) - Семакова Татьяна

Сел на лавку, вытянув ноги, и задумался, нахера заводить будильник в субботу? Сколько сейчас? Начало двенадцатого. Странная девица. Я б ещё пару часов пролежал бревном в лёгкую. Надо же было так ужраться… день рождения компании… да и хер на него класть. Но нет, с каждым надо посидеть, да непременно выпить, иначе оскорбление через всю рожу, а мне уже печень привет передаёт с таким ритмом жизни.

В кармане зазвонил мобильный, я вытащил его, посмотрел на экран и сдох второй раз за утро. Мать.

— Да, — отвечаю недовольно.

— Тимур, я надеюсь, ты помнишь, что через сорок пять минут переговоры с Хасаном? — обрушивает на мою многострадальную бетонную плиту информации.

— Конечно, — отвечаю самодовольно.

— Ну-ну… — она усмехнулась и повесила трубку, а меня всего перекосило. Опять бухать.

Такси прибыло на удивление быстро, это порадовало, и уже в салоне я подумал, что оно и к лучшему. Опохмелюсь без угрызений совести, главное дотянуть до этого светлого мига.

Положил руку на ручку дверцы и невольно вспомнил вчерашний вечер, слегка ухмыльнувшись. Главное не вспоминать на переговорах, это будет как минимум не уместно. Хасан — серьёзный мужик, два месяца переписок и перетираний должны закончиться сегодня, иначе мать с говном сожрёт.

В отель я входил ровно в двенадцать. Успел заехать к себе, принять душ и переодеться, вернув себе человеческое обличие, даже выпил какой-то бормотухи из крошечного флакончика, от похмелья. Надо будет поразмыслить недосуге о том, что эта херня лежит в моей прикроватной тумбочке. Не в аптечке даже, слишком далеко до неё ползти по утру. Нездоровая тенденция.

Первое, что бросилось в глаза — отсутсвие самого Хасана. Вот лобби, диванчики, сидит эта брюнетка, трое турок, наш юрист с приклеенной улыбкой и тоской во взгляде, но основное действующее лицо отсутствует. И знал я это совершенно точно, мужику шестьдесят с гаком, а среди интуристов нет ни одного старше сорока.

При моём приближении все разом поднялись, вперёд вышел один турок, протянул руку и заговорил на своём. Я машинально пожал её, дослушал его и тут же заговорил второй турок с лёгким акцентом:

— Мой клиент приносит искренние извинения, — уже на этой фразе я начал звереть, стиснув зубы с максимально допустимой силой, — но Хасан не сможет продолжить переговоры, — я был готов ударить его. Кулаки сжались сами собой, было жаль убитого времени, но, на моё счастье, мысль закончить он успел, — по причине преждевременной кончины.

«Ты — мудак» — удручённо констатировал внутренний голос, я мысленно с ним согласился и ответил сухо:

— Мои соболезнования.

Брюнетка тут же перевела, как-то незаметно встав по левую руку от меня, и продолжил турок напротив, опять же на своём.

— Договор уполномочен заключить мой клиент, сын Хасана, Ибрагим. Разумеется, все необходимые документы при себе.

Ибрагим вновь протянул руку и сказал по-русски:

— Рад встрече, — при этом успел бросить взгляд левее от меня, вновь вызвав волну раздражения.

Теперь он будет понтоваться перед симпатичной переводчицей в белой блузке поверх чёрного бюстгальтера, жевать сопли и выбивать лучшие обговорённым условия. День обещал быть долгим… кто вообще одевает чёрное бельё под белую полупрозрачную рубашку?! Надо вставить ей втык в понедельник, вообще мозг отсутствует напрочь.

«Вставь, ага» — некстати зашевелился дружок в штанах, с чего я откровенно ахерел и пропустил часть диалога.

А между тем турок уставился на меня, не моргая, и явно чего-то ждал.

— Конференц-зал на пятнадцатом этаже, — мягко сказала брюнетка и указала рукой направление.

Вроде и помогла, но всё равно бесит. Я ничего не говорил, чтобы она свой рот открывала. Точно надо… отчитать. Похоже решила, если я её трахнул, может позволять себе вольности на работе. Сколько раз уже переводила, ни разу ничего подобного не было. Это самая большая проблема с девками постарше — они думают. О всякой херне, как правило, выводы какие-то делают, планы строят, альбом свадебный собирают, прикидывают, сколько детей у нас будет, где мы будем жить, в квартире или в частном доме, и занимаются прочей лабудой, потом вываливая всё это в форме упрёка, мол, как же так, обесчестил меня — женись. А там к тридцати уже не то, что чести нет, клеймо негде ставить. Хотя, должен признать, в этом тоже свои плюсы есть, можно иногда для разнообразия. Какие-то обрывки в памяти всплывают, переводчица хоть и своевольничает, но и ночью бревном не лежала, из серии «люби меня люби».

Двери лифта открылись и мне пришлось галантно пропустить всех, пытаясь унять вновь приподнявшего голову друга. Может, половину гандонов она просто так раскидала, симулируя бурную ночь? На лицо явный недотрах.

В конференц-зал она вошла первой. Хозяйка, мать её, гарема. Турок старательно лез под её узкую юбку, открыл дверь, пропустил и улыбнулся от уха до уха, буравя её взглядом.

День будет долгим… Юрист рядом вздохнул, а я машинально похлопал его по плечу, мысленно пожелав крепиться. В ответ он поднял на меня недоумённый взгляд, а я нахмурился, придав себе важности. Все эти фамильярности совершенно излишне. Всё-таки херовая затея просыпаться в день переговоров с похмельем, с переводчицей, да ещё и у неё дома.

Расселись, выложили на стол переговоров папки с документами, юристы тут же обменялись ими и ушли в себя, а я заговорил на правах принимающей стороны:

— Ещё раз примите мои соболезнования относительно безвременной кончины вашего отца, — сделал паузу, брюнетка перевела, турок скривился, брякнул что-то на своём, а его переводчик сказал серьёзно:

— Не стоит, он был тем ещё говнюком.

Мои брови взметнулась вверх. Бесспорно, я был с ними совершенно солидарен, Шахин выколупывал мне мозги два месяца, но слышать подобное в лицо от них было, всё же, странновато.

Ладно, сделаем вид, что переговоры идут как переговоры, хотя уже в тот момент они здорово начали напоминать дешёвый сюр.

— Я надеюсь, нам не придётся вновь обговаривать все условия, — закончил мысль, брюнетка вставила пять копеек, турок ответил коротко, а его переводчик и того короче:

— Нет.

Я напрягся. Херня какая-то. Кто вообще так дела ведёт? Сразу подвохи какие-то замаячили, подводные камни, проблемы, подставы и я уставился на юриста с немым вопросом в очах, но тот был поглощён документами и попросту не заметил. Пнуть его, что ли, под столом?

Ибрагим, гад, мою маету уловил, вновь заговорив.

— Мой клиент чтит память отца, а так же всецело доверяет его мнению, — перевели мне, как дебилу. — К тому же, в последние месяцы они работали вместе… — на лице Ибрагима промелькнула ухмылка и я понял, что переговоры вёл далеко не с его отцом. И понял, что водку с ним пить я не буду. — Так что пересматривать условия нет никакой необходимости.

— В таком случае, — сказал я обыденно, призвав на помощь всё спокойствие, — ожидаем вердикта юристов, — брюнетка перевела, турок кивнул, я бросил взгляд на кипу бумаг и сделал вид, что зазвонил телефон, поднявшись и бросив: — Прошу прощения.

Сил нет смотреть на его довольную рожу. Может, послать всё нахер и просто свалить? Контракт этот нужен, но не критичен.

«Бизнесмен» — презрительно отозвался гандон внутри меня, а я вспомнил, что, вообще-то, по телефону разговариваю и начал нести какую-то херню на автопилоте, старательно понижая голос.

Вообще, мог бы не напрягаться. Чуть только я отошёл, Ибрагим пододвинул свой стул поближе к брюнетке и начал что-то горячо шептать ей практически на ухо. Она отстранилась на максимально возможную дистанцию и периодически что-то отвечала, смущённо улыбаясь. То и дело подглядывала на юриста и явно подгоняла время, что вызывало лишь усмешку.

Я вернулся за стол, расселся, крутя в руке телефон с задумчивым видом, Ибрагим отлип от переводчицы и завёл беседу уже со мной, за каким-то хером рассказывая о том, под каким он впечатлением от России, от нашего города и, разумеется, от женщин, как будто мне было до этого хоть какое-то дело. Но, ситуация обязывала разговор поддержать и я поддержал.