Звезда по имени Виктор Цой - Виталий Калгин

Планы Цоя получить художественное образование поначалу реализовывались: после восьмого класса, в 1977 году, он поступил в художественное училище имени Серова, в просторечии – «Серовку». В училище было несколько отделений, и вот на одно из них – оформительное – и поступает Виктор.

Пашков, оставшийся доучиваться в художественной школе, приходил на репетиции в «Серовку», и на местном комплекте аппаратуры музыканты «Палаты № 6» разучивали пассажи из наиболее популярных композиций Deep Purple и Black Sabbath.

Из-за существовавших тогда гонений на рок-музыку в 1978 году Виктора отчисляют из училища. Директор училища впоследствии рассказывал, что студент Цой, хотя несомненно обладал талантом, всем мешал: игнорировал занятия, а когда изредка появлялся в аудитории, то вел себя максимально независимо как в общении, так и в учебе. Да и наличие длинных волос в конце 70-х воспринималось как несомненный вызов советскому обществу. Совершенно очевидно, что уже в тот момент живопись перестает интересовать Цоя и его всецело захватывает музыка. Гитара, кстати, по словам одногруппников Цоя, всегда была при нем, он даже в училище с ней ходил.

Как бы то ни было, Виктора отчисляют (официально – за неуспеваемость) и он устраивается штамповщиком на завод, параллельно продолжая учебу в вечерней школе.

В июле 1980 года Виктор Цой поступает в СПТУ-61 на специальность «резчик по дереву».

Еще в 1979 году в Ленинграде появляются панки, и чуть позже Цой оказывается в компании Андрея Панова по прозвищу Свинья, будущего лидера панк-команды «Автоматические удовлетворители», – с которым он познакомился через одного из знакомых Максима Пашкова.

Осенью 1980 года в группе Пашкова, где играл на басу Цой, начинается застой, потому что Максим, лидер группы и автор песен, утратил интерес к занятиям музыкой. Он поступил в театральный институт на курс В. В. Петрова и ушел с головой в театральную жизнь, вследствие чего музыкальная активность «Палаты» практически сошла на нет. В результате Цой еще больше сблизился с компанией Свиньи.

В начале 1981 года «Палата № 6» выступила на сейшене в общежитии СПБГТИ на улице Здоровцева вместе с группой «Пепел» и флейтистом Борисом Ободовским из только что распавшегося «Пилигрима», но той же весной «Палата № 6» окончательно ушла в прошлое.

Что же касается Свиньи, то он, получив от жившего за рубежом отца приличную сумму денег, купил неплохой набор аппаратуры и музыкальных инструментов и создал первую в стране панк-группу, куда чуть позже пригласил Цоя играть на бас-гитаре. Цой, обладавший некоторым музыкальным опытом, согласился помогать на репетициях и концертах, что обрадовало Свинью, поскольку из его тогдашнего окружения играть толком никто не умел.

Многие друзья Свиньи, да и он сам, частенько подтрунивали над Цоем, призывая его к сочинению собственных песен, но Цой постоянно уходил от темы. Видимо, сказывались некие комплексы, появившиеся из-за влияния Максима Пашкова, который считал себя бесспорным лидером в «Палате № 6». Но вскоре, после уговоров друзей, Цой все-таки пробует что-то сочинить сам, и это ему удается.

Первыми из сочиненных им песен были «Вася любит диско» и «Мои друзья». По воспоминаниям Панова-Свиньи, у Цоя была еще какая-то песня с фразой о «металлоконструкциях», жесткий текст с абсолютно панковской накачкой, но история, к большому сожалению, его не сохранила.

Свинье понравились первые сочинения товарища, и он даже иногда подыгрывал Цою, когда тот их исполнял. Чуть позже на одной из тусовок в квартире Панова Цой познакомился с Алексеем Рыбиным – Рыбой, – с которым очень сблизился на почве схожих музыкальных вкусов. Еще больше Виктора и Алексея сплотило совместное участие в исторической поездке 1981 го да, когда «Автоматические удовлетворители» отправились в столицу на подпольные концерты, устроенные Артемием Троицким.

22 марта 1981 года, во время празднования дня рождения Андрея Тропилло в ленинградском ресторане «Бриг» Цой впервые исполнил на публике песню «Мои друзья». Она так подействовала на присутствовавшего Троицкого, что он потом везде о ней рассказывал. В том числе он сообщил о Цое и Борису Гребенщикову, предрекая: «Вот та молодая шпана, что сотрет вас с лица земли».

По словам Рыбина, БГ, будучи уже тогда мэтром рок-музыки, не воспринял всерьез слова Троицкого, но при встрече с Цоем, которая состоялась в электричке из Петергофа, был просто поражен талантом и искренностью юного музыканта.

Компания Свиньи вскоре постепенно перестает интересовать Цоя, и он все больше сближается с Майком Науменко и Борисом Гребенщиковым, постепенно превращаясь из панка в «нового романтика».

По мнению многих знакомых Цоя, именно Майк стал для Виктора своего рода гуру, которому он показывал свои новые песни. И именно Майк, дождавшись, когда Цой достигнет определенного уровня, передал его в руки БГ. Общение же Цоя с Пановым-Свиньей сводится к случайным встречам на тусовках, поскольку компания Гребенщикова откровенно претит Свинье и его окружению.

Как было уже сказано выше, выступления с «Автоматическими удовлетворителями» в Москве и последующие тусовки сблизили Виктора и Алексея Рыбина, и это вылилось в совместную поездку (вместе с общим другом – Олегом Валинским) в Крым, в поселок Морское.

Море, пляж, красивые девушки, местное вино в трехлитровых баллонах и горячее желание реализовать творческий потенциал привели к тому, что именно там, в Морском, были впервые произнесены вслух слова о создании новой группы, которую с ходу окрестили «Гарин и гиперболоиды».

После усиленной подготовки «Гарин и гиперболоиды» чистенько, без ошибок, отыграли перед приемной комиссией программу, были опрошены на предмет странного названия и смысла текстов – и приняты в рок-клуб.

Очень скоро название «Гарин и гиперболоиды» перестало устраивать музыкантов, тем более что по отношению к дуэту (Цой – Рыбин) оно звучало достаточно странно. По воспоминаниям Рыбина, был объявлен мозговой штурм, продолжавшийся не один час. Толкового на ум ничего не приходило (рассматривались даже «Ярило» и «Пионеры»). В итоге после целого дня мучительного перебирания всевозможных существительных внимание ребят, шагавших по Московскому проспекту, привлекла пророческая надпись «Кино», одиноко светившаяся на крыше кинотеатра «Космонавт». Именно в тот момент изможденный Цой произнес сакраментальную фразу: «Хрен с ним, пусть будет „Кино“». Так группа обрела новое имя, под которым и войдет чуть позже в историю советского рока.

С марта по апрель 1982 года Виктор Цой вместе с Алексеем Рыбиным записывает первый, полуакустический альбом «45» с помощью музыкантов группы «Аквариум» в студии Андрея Тропилло. Студия тогда располагалась в ленинградском Доме пионеров и школьников на Охте.

Запись альбома тяжело далась как Цою, так и Рыбину. Виктору приходилось выкраивать время на запись в студии, отлынивая от занятий в художественном училище, а Алексей, трудившийся монтажником сцены ТЮЗа, умудрялся получать мифические больничные, чтобы хоть как-то оправдать свое отсутствие на рабочем месте. Родные конечно же ни о чем не догадывались: ну бренчат ребята на гитарах и пусть себе бренчат. Мало кто понимал, что за всем этим стоит в будущем…

В итоге вся студийная запись 14 песен группы «Кино» заняла полтора месяца. Завершив студийную работу, молодые музыканты, горящие желанием сделать что-то принципиально новое – в духе «новых романтиков», – начинают решать вопросы с оформлением своего первого альбома. Поскольку время студийной записи (вместе с песней «Асфальт», впоследствии выпавшей из него) составляло сорок пять минут, то именно это и явилось поводом дать альбому краткое название – «Сорок пять» («45»).

Примерно в это же время на одной из вечеринок Цой знакомится с молодой художницей Марьяной (Марианной), в скором времени ставшей Виктору подругой, полноценной участницей группы «Кино» (в качестве гримера и костюмера), а впоследствии и женой музыканта, матерью его единственного сына Александра.

Цой постоянно что-то сочинял, пел, шлифовал свои собственные песни. Как вспоминал впоследствии Алексей Рыбин, некоторые песни рождались у Виктора очень быстро, но над большей частью того, что было написано им с 1980 по 1983 год, он сидел подолгу, меняя местами слова, проговаривая вслух строчки, прислушиваясь к сочетаниям звуков, отбрасывая лишние и дописывая новые куплеты… Так же ответственно Цой относился и к музыкальной гармонии: он всегда добивался того, чтобы новая песня полностью удовлетворяла его вкус, и в ранних его песнях практически нет сомнительных мест, изменить в них ничего невозможно.

Показательно, что ленинградская рок-тусовка альбом поначалу вообще не заметила, а московский подпольный журнал «Ухо» назвал песни «Кино» «расслабленным бряцаньем по струнам», в котором «серной кислотой вытравлены всякий смысл и содержание». В тот момент сложно было поверить, что спустя буквально несколько лет большая часть композиций из «45» будет звучать чуть ли не в каждом дворе под условный аккомпанемент ненастроенных шестиструнных гитар.