Интерны и хирурги бывшими не бывают - Алексей Виленский

– Можно и так, но это долго будет. Пока она будет анализы сдавать и по врачам в поликлинике бегать, месяц пройдет, а она все-таки мучается со своими болями.

– А как тогда? По «Скорой»?

– Да нет. Она же жалоб на нас писать не будет?

– Нет. Какие жалобы?! Это же родственники.

– Ну, вот и я о том же. Давай сейчас в приемном отделении аккуратненько все сделаем и отпустим ее домой. Она начнет обследоваться – ей в любом случае это нужно – что трещину, что опухоль все равно оперировать, а у нас через неделю будет результат биопсии, и если там все нормально, мы ее как-нибудь вне очереди госпитализируем побыстрее, сами здесь дообследуем и прооперируем.

– А почему в приемном?

– А там, в урологической смотровой, кресло есть. Нам нужно кресло, чтобы все хорошо увидеть и взять биопсию именно оттуда, откуда нужно.

На том и порешили. Пациентке мы все объяснили. Она согласилась. Мы собрали небольшой набор инструментов и спустились в приемное отделение. Пока пациентка раздевалась, а мы готовили инструментальный столик, у меня возник еще один вопрос:

– А как мы биопсию оформлять будем? Истории-то нет?

– Ничего страшного. Сегодня в формалин положим, а завтра я договорюсь с патанатомией. Только отнесешь им сам, чтобы операционным сестрам это все не объяснять. Кстати, сходи к ним – возьми флакон для биопсии с формалином.

– А если они мне не дадут?

– Скажи, что для меня – дадут без вопросов.

– Хорошо. Только Вы без меня не начинайте.

Я пулей помчался в оперблок и выпросил у дежурных сестер пузырек с формалином. Когда я вернулся, пациентка уже сидела в кресле, а Н. заканчивал последние приготовления.

– Давай ставь флакон на столик и надевай перчатки – будешь помогать, а то одному неудобно.

«Супер! Еще и помогать доверили!» – подумал я.

Мы осторожно ввели ректальное зеркало, и я увидел зону будущей биопсии. Н. внимательно осмотрел слизистую и тихо сказал мне:

– По виду все-таки трещина.

– Может, ее тогда всю иссечь?

– Сейчас посмотрим, как пойдет, но раз сомнения были, лучше взять небольшой фрагмент на биопсию. Ты же понимаешь: лучше «пере», чем «недо».

– Угу.

Н. выбрал участок для выполнения биопсии и скальпелем рассек слизистую оболочку по краям от трещины. Крови почти не было. Затем хирургическим зажимом он захватил ткань трещины и начал постепенно отсекать ее. Однако, чем больше он отсекал, тем интенсивнее становилось кровотечение, а после удаления биопсийного фрагмента кровь потекла пульсирующей струей. Я был спокоен, потому что полностью доверял Н., а его лицо не выражало никакой озабоченности ситуацией. Он придавил кровоточащий сосуд марлевой салфеткой и попросил показать ему удаленный фрагмент. Я взял его пинцетом и положил на чистую салфетку.

– Вроде бы ничего особенного, – сказал Н.

– А всегда так сильно «кровит?» – спросил я.

– По-разному бывает. Когда хроническое воспаление длительно существует, то образуется мощная сосудистая сеть, хотя и в других случаях тоже бывает интенсивное кровотечение. Я, видимо, еще артерию задел. Сейчас, если не остановится, то надо будет пару швов наложить. У нас нитки есть?

– Одна упаковка.

– Открой мне ее и принеси еще парочку. Мало ли что.

Я сходил за нитками в перевязочную, а когда вернулся, Н. уже пытался прошить кровоточащий сосуд, но ему это не удавалось. Несмотря на несколько наложенных швов, кровотечение продолжалось. Н. нахмурился.

– Видимо, чтобы остановить это, надо шить глубже, а когда прошиваешь глубже, ей больно.

– А что делать? В операционную брать?

– Ну, это в крайнем случае. Ты же понимаешь, что она у нас никак не оформлена, истории нет, а без истории препаратов для проведения наркоза не получить.

– Понимаю.

– Давай так. Иди в приемное отделение на пост. Скажи сестрам, чтобы открыли диагностическую палату. Это здесь, почти напротив урологической смотровой. Я сейчас туго затампонирую. Будем надеяться, что мелкие сосуды затромбируются, и я хорошо увижу крупный и смогу его с одного раза прошить, а то, может, и вообще все остановится. Так тоже бывает.

– Хорошо.

Через 10 минут А. лежала в диагностической палате приемного отделения, а Н. отдавал распоряжения сестрам:

– К области заднего прохода грелку со льдом. За давлением следить. Поставить капельницу с этамзилатом и «аминокапронкой».

– Что же, мы ее всю ночь лечить будем? У нас, вообще-то, приемное отделение. Другой работы полно.

– Если понадобится – будете всю ночь.

– А вы заберите ее к себе в отделение, тем более без документов, и лечите там.

– Я сам решу, где мне ее лечить. Здесь смотровая напротив. Будет здесь лежать и точка. Пошли, Леш.

Сестры приемного отделения проводили нас недобрыми взглядами, но ослушаться Н. не посмели. Через 10 минут я зашел к пациентке – капельница уже была поставлена, лед приложен, а на столике около кровати стоял тонометр.

– Как Ваше самочувствие?

– Да нормально.

– Голова не кружится? В глазах не темнеет? Сердцебиение не ощущаете?

– Нет, ничего такого нет. Так, легкая слабость, но это я, наверное, переволновалась.

– Воздуха хватает?

– Да. Все нормально. Не беспокойся так за меня.

– Мы придем Вас смотреть попозже. Отдыхайте пока.

– Хорошо. Буду ждать.

Я вернулся в ординаторскую. Н. сидел за своим столом. Перед ним стояла чашка остывающего кофе. Взгляд его был направлен в одну точку. Увидев меня, он тут же спросил:

– Ты был у своей пациентки?

– Только что. Говорит, что у нее все нормально.

– Головокружение, сердцебиение, слабость, тошнота?

– Говорит, слабость легкая, но думает, что переволновалась.

– Давление?

– Я сам не мерил.

– Плохо. Если имеем кровотечение, то давление ты должен знать.

– Ну там сестры… я не знаю, измерили они или нет. Я чего-то не спросил.

– Мне не важно, кто измерял. Ты должен знать, какое давление. Можешь – заставь сестер измерить, не можешь заставить – измеряй сам, но цифры должен знать.

– Я сейчас схожу и сам измерю.

– Сиди уже. Это на будущее тебе.

Н. подошел к телефону и набрал номер приемного отделения.

– Какое давление? Угу. Вызовите лабораторию. Пусть у нее на всякий случай гемоглобин возьмут. Да, сейчас.

Он повесил трубку.

– Давление нормальное – 115/70. Сейчас у нее возьмут кровь. Минут через пятнадцать позвони, узнай гемоглобин, а я в реанимацию схожу и вернусь.

Когда Н. вернулся, я был во всеоружии.

– Ну? Как там дела? – спросил он.

– Пациентка чувствует себя нормально. Давление 120/70. Гемоглобин 114.

– Плохо, что мы не знаем, какой гемоглобин у нее был до нашей биопсии. Давай через двадцать минут ее на кресло. Пора смотреть.

А. уже почти 10 минут сидела на смотровом кресле. Н. консультировал поступающего в терапию больного. Наконец он вернулся. Проверив наличие всех нужных инструментов, он тщательно помыл руки и надел перчатки.

– Леш, у тебя в телефоне фонарик есть?

– Есть.

– Посвети мне туда. Я должен все хорошо видеть.

Но посветить я не успел. Стоило Н. вытащить тампоны, как вслед за ними ручьем потекла кровь. Он моментально прижал артерию пальцем, а затем вновь затампонировал прямую кишку.

– Придется брать в операционную. Иди в приемное и скажи, чтобы оформляли ее «самотеком». Диагноз – кишечное кровотечение. Пусть историю заведут, чтобы номер был. Все остальные бумажки потом, и бегом подавать.

– Их же предупредить в операционной надо… и анестезиологов.

– Я их предварительно предупредил, что может такая необходимость возникнуть. Как чувствовал. Так что подавай, они в курсе. Анестезиологам я скажу, чтобы поднимались.

Уже через 15 минут А. была на операционном столе. А еще через 10 минут анестезиолог разрешил нам начинать. Н. вытащил тампоны и велел мне прижать пальцем артерию.

– Придется нам всю ее иссечь и слизистую как следует зашить.

– Может оно и к лучшему, если это трещина? Сделаем, и дело с концом.

– Если трещина, то лучше… Давай, не отвлекайся.

Н. полностью иссек пораженный участок слизистой, а затем несколькими достаточно глубоко прошитыми швами остановил все-таки кровотечение. Вся операция заняла не больше получаса. Пациентку отвезли в отделение, а мы вернулись в ординаторскую.

– А что теперь? – спросил я.

– А ничего особенного. Ждем результат биопсии. Теперь и договариваться не придется. Лечим пока как оперированную трещину – антибиотики, обезболивающие, перевязки. Наблюдаем на предмет рецидива кровотечения. Ты вроде после дежурства?

– Ну да.

– Езжай домой, отдохни.

– Да нет. Уже полночь почти. Куда я поеду? Я лучше с Вами останусь. За ней послежу, Вам помогу. Вдруг еще какие-нибудь операции будут.

– Ну, смотри, решай сам. Завтра тогда пораньше уйдешь.

– Я завтра опять по графику дежурю.

– Что, трое суток подряд будешь дежурить?

– А что делать?

– Ну, вообще, ты молодой, тебе полезно. Давай иди спать, пока тихо.