Смертельные друзья - Ник Коулридж

2

Я всегда приезжал в офис с самого утра. А теперь, когда остался один, приезжаю еще раньше. Я скучаю по тем временам, когда спозаранку Кэзи прибегала к нам в спальню и Салли читала ей вслух, пока я принимал душ. Подумать только, меня сердило, когда Кэзи пальчиками разлепляла мне глаза. Теперь, когда некому меня будить, я об этом вспоминаю с грустью.

Итак, я вызвал такси на полседьмого и без десяти семь уже сидел за своим столом. Сузи засыпала кофе в кофеварку, мне оставалось только сунуть вилку в розетку. У двери валялась кипа газет, и около часа я их просматривал. Время от времени я нахожу в чужих изданиях творения наших сотрудников. Даже когда они подписываются псевдонимами, я безошибочно узнаю их по стилю. Иногда призываю к ответу, а иногда оставляю без внимания. В зависимости от настроения. Сегодня, например, мне попалась статейка в «Таймс», которую определенно накропал один наш молодец из «Мира мужчин».

Я люблю свой офис. Он отделан в минималистском стиле. Большой диван черной кожи, черный стол, шесть тяжелых хромированных кресел с кожаными сиденьями. Конечно, белые стены. Несколько черно-белых фотографий из архива «Кутюр». Мой стол изготовлен по модели Корбюзье – стеклянный, без ящиков. Поэтому у меня всегда порядок: раз нет ящиков, значит, некуда совать макулатуру, которая застревает там навсегда. Кроме того, это дисциплинирует и держит в форме. С тех пор как мы с Салли расстались, я предельно упорядочил свою жизнь. Ничего не беру с собой из дому, кроме одежды на случай, если потребуется переодеться. Мне больше ничего и не нужно.

Больше всего меня заботило падение тиражей. Вчерашняя встреча с Норманом Тернером, руководителем отдела сбыта, получилась неприятной. Окончательные сведения по распространению номеров последнего месяца еще не пришли, но к четырем часам каждой пятницы мы получаем довольно точные данные по текущим продажам. С утра по пятницам двести торговых агентств пересчитывают журналы, остающиеся на полках, и сообщают нам. Отсюда выводится количество номеров, проданных за неделю. Двести агентств не охватывают и семи процентов от вала, но по ним можно судить о тенденции. Как правило, что хорошо идет в Лондоне, с тем же успехом продается и в Ньюкасле.

Вот уже четырнадцать недель подряд киоски затовариваются нашей продукцией.

– Я обзвонил знакомых, – сказал Норман, – у всех застой. Не мы одни тормозим.

Вечная песня распространителей. Они всегда мыслят глобально. Их послушать, выходит, что весь рынок идет в гору или весь рынок также дружно обваливается. Для них журнальная индустрия – единое целое. Может быть, такие представления помогают им твердо стоять на ногах.

У меня другой взгляд на эти вещи. Журналы продаются успешно или паршиво в зависимости от того, что в них напечатано. Читатели голосуют денежками. Они могут годами сохранять приверженность какому-нибудь изданию, а потом вдруг раз – и теряют к нему интерес, начинают покупать другое.

Вот почему меня так обеспокоило падение уровня продаж наших журналов. Это серьезная проблема. Особенно бледно выглядела «Светская жизнь». Из недели в неделю журнал упорно терял в тираже; падение составило примерно тридцать процентов по сравнению с тем же периодом прошлого года. Если срочно не принять решительных мер, мы окажемся на грани катастрофы.

В двадцать минут восьмого ко мне вошел Норман Тернер. Мне не особенно хотелось с ним беседовать, и я грозно сверкнул взглядом, но он по обыкновению пренебрег моим гневом и преспокойно уселся в кресло прямо напротив меня. Когда я только начинал приезжать в офис с рассветом, никто об этом не знал, и я мог работать, не опасаясь, что кто-нибудь сейчас ворвется и нарушит сладость уединения. А теперь народ разнюхал, что в эти часы я – в отсутствие Сузи – беззащитен, и повалил валом.

Норман, явно довольный собой, принес последние «разведданные», как он выражается, хотя на самом деле речь идет всего-навсего о слухах, которые дошли до него далеко не из первых рук.

– Кит, тебе это понравится, – уверял он меня, с трудом застегивая пуговицы на пиджаке, обтянувшем его заметно округлившийся живот. – Не могу назвать тебе источник, но поверь, эти сведения исходят из очень компетентных кругов.

Это означало, что он говорил с У.-Г. Смитом, Джоном Мензисом или, паче чаяния, с Мартинами или Форбайонсами. Норман Тернер навоображал себе, что обзавелся знакомствами с большими ребятами из пресс-агентств и может разжиться секретной информацией о наших конкурентах. Чаще всего она оказывалась недостоверной.

– Как ты отнесешься к тому, что «Городские сплетни» ставят на обложку нового номера Брэда Питта?

Похоже, на этот раз Норман раздобыл нечто стоящее. Правду говоря, с их стороны это довольно рискованный шаг. Мы дважды давали Брэда Питта на обложках – он не продается. Трудно предсказать, кто из знаменитостей обеспечит успех. Голливудская звезда может получить «Оскар», а читатель на нее все равно не клюнет. А какой-нибудь актер, про которого в Голливуде и думать забыли, вдруг срывает банк. Некоторые актеры вроде Кевина Костнера, Хью Гранта, Майкла Кейна или Джонни Деппа – всегда верняк. Эти обязательно продадутся. Барбра Стрейзанд продастся. Розанна Барр. Ума Турман тоже. Элизабет Хёрли годится для одних изданий, а для других нет. Кейт Мосс сработает там, где провалится Элизабет Хёрли. Одно время хорошо шла принцесса Диана, но теперь она в пролете. Опру Уинфри даже думать нельзя ставить на обложку. Все эти хитрости познаются опытным путем. Одно мы твердо уяснили: Брэд Питт на обложке – дохлый номер.

– Итак, Брэд Питт против Анастасии Фулгер.

Норман кивнул.

– Жаль, что у нас нет Умы Турман. Мы бы их умыли.

Норман не просидел у меня и двух минут, а уже надоел хуже горькой редьки. На это он мастер. К сожалению, он недооценивает эту свою способность.

– Норман, Ума Турман была у нас на обложке две недели назад. Так что мы не можем поместить ее опять, даже если бы у нас была обложечная фотография плюс соответствующий текст.

Дай распространителям волю, они бы крутили по кругу полдюжины одних и тех же персон. Кроме рождественских номеров – на их обложках они помещали бы щедро украшенную ель с гирляндами из логотипов своего журнала. А все материалы посвящались бы проблемам секса, а все манекенщицы были бы сплошь блондинками, носили красные жакеты и звались Клаудиа Шиффер.

– Но насчет этой Анастасии Фулгер у меня тоже большие сомнения, – продолжил Норман. – Не уверен, что наши читатели о ней слышали.

– Обязаны были слышать. Она целый месяц не сходит с газетных страниц.

– Она, наверное, представляет интерес только для снобов из высшего света.