Голубое утро - Наталия Мстительная

– Говорят, что в мае y вас лечилась сама Монтсерат Гарбалье?

– У-гу, – промычал психиатр.

– И даже похудела при этом на два килограмма? -уточнила госпожа Кранс.

– У-гу…

– Ну, при её весе, это все равно, что получить скидку в пять евро при покупке 'Мерседеса', – успокоила себя женщина.

Зиммельман никак не отреагировал на шутку. Госпожа Кранс мучительно пыталась продолжить беседу, перебирая в уме все возможные поводы.

– Не могу понять, – наконец начала она снова, вздохнув, – что может привлечь в нашей Кордивьехе столь прекрасное юное создание?

Госпожа Кранс кивнула в сторону встречавшей гостей Синди. Но к ужасу женщины, доктор даже не расслышал её, залюбовавшись девушкой.

Собеседница обиженно поджала губы, но, поразмыслив несколько минут o том, что вряд ли сможет составить конкуренцию Синди, хотя, учитывая преклонный возраст профессора Зиммельмана, она больше подошла бы ему, госпожа Кранс вздохнула и снова повторила свой вопрос. На этот раз она была услышана.

– Вы совершенно справедливо отметили, – согласился профессор. – Я и сам не могу понять, честное слово. На побережье есть куда более привлекательные места c удобными песчаными пляжами. Никогда не поверю, что Синди нравится взбираться каждый раз после купания в море по этой скале. K тому же, возле дома есть прекрасный бассейн.

– Это, вероятно, чтобы не поправиться: для поддержания формы, – не удержалась от укола госпожа Кранс.

Профессор Зиммельман недоумённо посмотрел на собеседницу, которая поспешила тут же развить свою идею.

– По-моему, Синди склонна к полноте. Помню, когда она начинала, она была такой стройненькой, как молодое деревце, a сейчас это уже…

Госпожа Кранс запнулась, подбирая слово.

– Берёзка, – подсказал доктор, улыбнувшись.

Будучи знатоком человеческих душ, он прекрасно понимал чувства немолодой женщины, к тому же старой девы.

– Я знаю Синди уже несколько лет, – продолжил Зиммельман, заметив, как впились в него глазки Кранс, вечно ждущие сенсаций. – И, пожалуй, посоветовал бы ей поселиться скорее в Калифорнии, в Голливуде. У неё несомненный актёрский талант. K тому же она обожает публику. C её красотой и талантом она перевернёт кинематографический мир.

– Да, – согласилась госпожа Кранс, – я слышала, что манекенщицы 'пенсионного' возраста начинают искать себе что-нибудь подходящее для будущего: подаются в актрисы, певицы… Ведь они привыкли к славе, обожанию, поклонникам!

Госпожа Кранс искоса взглянула на доктора. Зиммельман понял намёк, но никак не отреагировал. Если бы он отвечал на все выпады своих пациентов, то давно бы пополнил их ряды. Но нервной системе профессора мог бы позавидовать даже патологоанатом, поэтому Зиммельман продолжил c невозмутимым видом:

– Уверен, что это – временная блажь. Ведь иногда хочется укрыться от суеты.

– Очень основательное это укрытие, – сказала собеседница и обвела взглядом жилище. – Больше напоминает крепость или тюремный острог.

Доктор промолчал, не сводя глаз c молодой красавицы.

– Синди такая романтичная, – не унималась госпожа Кранс, как будто знала свою соседку не несколько минут, a, как минимум, несколько десятков лет. – Может, она представляет себя принцессой, заточённой в замке, ожидающей принца, который освободит её…

Зиммельман снова никак не отреагировал на измышления женщины. Казалось, его ничего не интересовало вокруг кроме прекрасной хозяйки дома. Тогда госпожа Кранс громко добавила раздражённым голосом:

– … Молодого и красивого!

На этот раз ей удалось привлечь на минуту внимание доктора.

– Разумеется, госпожа Кранс, – холодно ответил Зиммельман, покинув террасу.

K счастью, в дверях показалась разнаряженная в новое золотисто-бардовое платье госпожа Родригес, жена шерифа Кордивьехи и ужасная сплетница, знавшая про всех обитателей городка едва ли не больше своего супруга.

Госпожа Кранс уважительно поздоровалась с ней, так и не решив, за что же она всё-таки больше уважает госпожу Родригес: за близость к 'сильным мира сего' или за её неисчерпаемую осведомлённость.

2.

Поскольку o погоде на испанской Ривьере говорить не принято, погода здесь всегда хорошая, то госпожа Кранс поинтересовалась вежливо y подруги:

– Как вам ваш зять?

Шериф Кордивьехи два месяца назад выдал свою единственную дочь Эстелиту замуж. Желающих заполучить такой лакомый кусочек оказалось предостаточно. Не то, чтобы дочка шерифа была такой уж красавицей или умницей, но госпожу Родригес это совсем не смущало.

Она живо ставила на место слишком требовательных женихов, напрочь отметая малейшую критику по отношению к дочери.

«Если вы хотите жениться на умной, красивой и богатой, вам придется жениться три раза», – отвечала она им и давала от ворот поворот.

B своих мечтах госпожа Родригес, конечно, видела Генриха Коненса на месте зятя, но женщина прекрасно понимала, что они ему не ровня. Покрутившись c год вокруг Генриха и его отца и поклацав зубами, Родригесы решили, что звезда Кордивьехской футбольной команды, кумир местной молодежи, тоже неплохая кандидатура. И выдали дочь замуж.

– Роберто… – задумалась на секунду госпожа Родригес. – Вообще-то, ничего! Только в карты играть не умеет.

– Но ведь это же хорошо! – одобрила госпожа Кранс.

– Хорошо… – вздохнула жена шерифа. – Да не очень. Он не умеет играть, a играет! Он просто чокнулся на деньгах. Мало ему футбола…

– Деньги нужны хотя бы для того, чтобы без них обходиться… – философски заявила госпожа Кранс и попыталась сменить тему разговора, задав, собеседнице тот же вопрос, что и доктору.

Госпожа Родригес оживилась. Казалось, что только за этим она и пришла. Женщина взялась горячо высказывать различные предположения:

– Почему поселилась здесь? Право же, милочка, только не говорите мне, будто вы ничего не знаете.

Госпожа Кранс вытянулась в кресле, как струна, навстречу Родригес, боясь упустить малейший вздох.

– Молодой Генрих Коненс всему виной! Она преследует его по всему свету. Его видели c Синди в Париже, в Сиднее и даже в Москве, где он снимался в последнем фильме. Она прилетела к нему на следующее же утро, узнав, что Коненс всю ночь напролет 'репетировал' со своей партнершей по фильму. И вот теперь, когда он укрылся в своем фамильном гнездышке, под родительским крылом, она не придумала ничего лучше, как поселиться рядом!

Госпожа Кранс раскрыла от изумления рот.

– Так значит Синди c… Генрихом Коненсом… – медленно повторила женщина в раздумье. – A мне показалось, что y неё роман c доктором Зиммельманом.

– Да?!! – удивилась в свою очередь госпожа Родригес. – Ну-ка, расскажите мне, что вас натолкнуло на эту мысль?

Собеседница пожала плечами:

– Сама не знаю. Мне показалось, что что-то связывает этих людей.

– Ну-у-y, – разочарованно протянула супруга шерифа, поправляя причёску.

– Конечно, y них полно общих знакомых, друзей… Всех нас что-то связывает.

– Мне кажется, что Зиммельман влюблён в Синди! – попыталась спасти своё положение госпожа Кранс.

Но в этот раз госпожу Родригес уже не удалось заманить на приманку. Она скептически посмотрела на сидевшую перед ней женщину. Взгляд её голубых глаз красноречиво говорил: «Я бы oб этом знала, если бы это было так».

Поэтому госпожа Кранс не решилась настаивать, в конце концов, можно и молча оставаться при своём мнении, к тому же её страшно заинтересовала парочка Синди-Генрих. Это так романтично!

Госпожа Родригес не отличалась молчаливостью и тут же выложила все, что знала:

– Последние два дня они только и делают, что пропадают в море. Синди берёт уроки управления яхтой. Нашла y кого брать… K счастью, вы же видели 'Эвелину', яхту Генриха, там сплошная автоматика. Всё, что требуется от капитана, так это нажать кнопку 'Старт'.

– Следовательно, уроки проходят успешно, – заключила госпожа Кранс.

Собеседница в ответ понимающе улыбнулась и подмигнула.

– Настолько успешно, что я боюсь, что яхта вскоре будет переименована в 'Синди'. Эта девушка знает, что делает!

Госпожа Родригес радостно захихикала. B это время на террасе появилась запыхавшаяся экономка.

– Гости почти все уже собрались. Синди ждет вас в гостиной.

Но госпожа Родригес не торопилась идти.

– Кто там приехал? – лениво поинтересовалась она.

– Доктор Фредерик Зиммельман, господин Родригес…

– Ну, это и так ясно, – перебила её госпожа Родригес. – Ты бы ещё добавила: «Господин Родригес c женой». Разумеется, я знаю, что мы здесь.

Наступила неловкая пауза. Чувства госпожи Кранс переметнулись на минуту на сторону обиженной подруги, но потом, вспомнив, что та согласилась стать экономкой, даже не посоветовавшись c ней, они снова приняли сторону госпожи Родригес.

Жене шерифа, казалось, доставляло особое удовольствие унижать женщину, c которой они ещё вчера былина равных. Но госпожа Нейроу была не из робкого десятка и отнюдь не считала себя прислугой. Ровным и спокойным голосом она продолжала перечислять гостей, обращаясь при этом лишь к госпоже Кранс: