Укротить молнию - Кэтрин Азаро

—  Esperate ,— крикнул он. — Habla conmigo !

Сама не понимаю, что заставило меня обернуться на его кошмарный испанский. Ведь я с трудом понимала, что он хочет сказать. Голос его тоже звучал как-то странно. Слово hablaнезнакомец пророкотал на басовой ноте, словно кто-то задел толстую струну. Но от него исходило какое-то тепло, заслонявшее собой все остальное. Это тепло волной обдавало мою кожу, уже не струйкой, а полноводной рекой.

Незнакомец замер, глядя на меня. Я тоже таращилась на него, готовая в любую минуту броситься наутек, если он подойдет ближе.

—  Preguntar те te decir , —снова попробовал он вступить со мной в контакт.

Грамматика в его словах отсутствовала напрочь.

—  Que?

—  Despierto mi,— произнес он. — Yo espanol mal.

Он плохо говорит по-испански? Это еще мягко сказано!

— А по-английски?

— Говорю! — На его лице читалось облегчение. — Гораздо лучше.

По-английски мужчина говорил с сильным акцентом, но понять его было легче. И примерно в каждом предложении голос его срывался на рокот, будто кто-то задевал басовую клавишу на пианино. Иногда она звучала октавой ниже, иногда октавой выше, но всякий раз в басовом ключе.

— Что вам надо?

Он протянул руки ладонями вверх, словно показывая, что безоружен. Уверенности мне это не прибавило. Вдруг у него где-то спрятан нож или пистолет. Правда, в одной руке незнакомец до сих пор держал загадочную коробку.

— Заблудил, — произнес он. — Найдите меня помочь?

— Что-что?

Незнакомец на минуту умолк. Лицо его утратило всякое выражение, словно экран выключенного компьютера.

— Вы не могли бы мне помочь? Я заблудился, — наконец произнес он.

— А куда вам надо?

— Первоначально в Вашингтон.

Я все напряглась. Наг и его компания вечно ошивались возле винного магазина «Вашингтон». Они всё носили черное, как и этот тип. И как у него, у них были напульсники. Я потихоньку попятилась.

— До «Вашингтона» вам не близко.

— Да, — произнес незнакомец. — Я специально не стал приземляться в столице.

Он что, имеет в виду Вашингтон, округ Колумбия? А у него с мозгами все в порядку? Хотя нет, разговаривал он как вполне нормальный человек. Нельзя сказать, чтобы незнакомец нес какую-то околесицу, да и язык у него не заплетался. Просто плохо говорил по-английски.

— А что у вас в Вашингтоне? — поинтересовалась я.

— Прием.

Я едва не расхохоталась.

— То есть вы собрались туда на прием в таком виде?

— Это моя повседневная форма. Парадная форма осталась на корабле.

Интересно, он сам понимает, что говорит? Нет, в нашем районе таких, как он, отродясь не бывало.

— А как вас зовут?

— Эльтор.

Эль Тор? Похоже на кличку. У Нага в банде почти у всех клички, хотя и не такие экзотические.

— Вы имеете в виду Тора? Ну, этого, у которого молот?

— Извините, но я не представляю, кого вы имеете в виду. Кого? Вообще-то я сомневалась, что есть люди, которым знакомо это слово. Несмотря на усталость, надо мной с каждой минутой брало верх любопытство.

— А это что у вас? — показала я на коробку.

— Транском, — ответил он.

— И для чего он?

— Передает и получает волны. В настоящий момент я пытаюсь обнаружить радиосигналы.

Он подошел ближе, демонстрируя мне коробку. Я попятилась. Как только попала в круг светового пятна, отбрасываемого уличным фонарем, незнакомец замер на месте, изумленно глядя на меня, словно только что увидел. В некотором роде так оно и было, потому что до этого я стояла в темноте.

— О Боги! — пошептал он. — Ты прекрасна!

Я же продолжала пятиться в сторону аптеки на углу.

— Не двигайся! — приказал Эльтор и шагнул ко мне.

Но не успел он сделать и шага, как я бросилась со всех ног.

— Подожди! — крикнул он мне вслед.

Я остановилась, обернулась и посмотрела на него. Почему? Что-то в нем показалось мне знакомым, но, как ни старалась, я не могла с уверенностью сказать что. Более того, я ощущала это кожей, словно струйки тумана, поднимающиеся утром над рекой. Или что-то теплое. Что это? Душевное тепло? Я замерла на месте, готовая в любую секунду броситься прочь и одновременно снедаемая любопытством. Что же он предпримет дальше?

Эльтор отошел к уличному фонарю, чтобы я могла его разглядеть. Он был высок, почти шесть футов ростом. Глаза темные, почти черные, хотя в тусклом свете уличного фонаря разглядеть их настоящий цвет было трудно. У него была светлая кожа и, насколько я могла рассмотреть, курчавые волосы точно такого же цвета, что и бронзовый браслет у меня на руке — мама подарила мне его незадолго до смерти. Я должна была признать, что парень он симпатичный. Странный, конечно, но симпатичный. Однако если он хорош собой, это еще не означает, что я собираюсь с ним тут долго разговаривать.

— Ты из компании Нага? — спросила я.

— Кого?

— Нага. Можно подумать, ты его не знаешь.

— Нет, не знаю.

— Ну, значит, видел. Такой высокий. Англо. Голубые глаза. Прическа «двести двадцать».

— Нет, этот человек мне неизвестен, — ответил Эльтор и пристально посмотрел на меня. — Так ты не узнаешь мою форму?

— Не знаю я никакой формы, — поморщилась я. — Я вообще не представляю, какая она. — Даже сейчас, когда я говорю на семи языках, я все равно, вопреки всем правилам, употребляю в английском двойное отрицание. Странно, однако, что язык не позволяет вам таким простым способом подчеркнуть свою мысль.

— Я ***, — произнес он.

— Что-что?

Он повторил какое-то странное слово еще раз, но я все равно не смогла понять, что оно значит.

— Не понимаю.

— Дословно это переводится как Второй Джагернаут.

— Джагернаут?

Незнакомец кивнул.

— Это что-то вроде вашего капитана дальнего плавания, — пояснил он и на минуту задумался. — А может, даже ближе по смыслу к вашему майору военно-воздушных сил.

— Так вы военный?

— Пилот. Тактическое боевое авиакрыло ИКК.

Пилот! Как интересно! Но осторожность тотчас взяла над любопытством верх. Уж что-то не слишком он был похож на летчика.

— А что такое ИКК?

— Импер... — Он запнулся. — Космическое командование. К этому моменту я была уже на все сто процентов уверена, что парень либо ненормальный, либо накурился марихуаны, или же, на худой конец, принимает меня за круглую дуру, готовую поверить любым россказням.

— А, понятно.

— Ты считаешь, что я все это выдумал?

— Ну, знаешь ли, не каждый день по пути домой нарываешься в темноте на военных летчиков.

Эльтор улыбнулся.

— Ты права.

Его улыбка застала меня врасплох. В ней не было ни жестокости, ни притворства, ни легкомысленной веселости того, кому ни разу в жизни не приходилось плакать. Но за этой улыбкой что-то крылось, что точно — я не могла понять, но что-то сложное, запутанное.

Я слегка расслабилась.

— А как ты попал в Эл-Эй?

Он оценивающе окинул меня с головы до ног, словно решал для себя, стоит меня опасаться или нет. Вот уж смех, да и только. Ну кто по сравнению с ним я, девчонка «метр с кепкой» и в мини-юбке? Когда незнакомец наконец снова заговорил, мне показалось, что ему в голову пришла та же мысль. Тогда я еще не представляла ни истинную причину того, почему Эльтор решил довериться мне, ни тех сомнений в его душе, что этому предшествовали.

— Я не туда попал, — произнес он. — Вернее даже, это не то место и не то время. Согласно положению звезд, дата сходится с расчетной. Но все остальное не так. — Он указал на уличный фонарь. — Прежде всего я и понятия не имел, что в Лос-Анджелесе будут вот такие фонари.

Я недоуменно заморгала. Уличный фонарь был точно такой, что и остальные во всем городе, — высокий, едва ли не столетней давности столб, а на его конце нечто вроде крючка, с которого свисает фонарь наподобие колокола на старой испанской миссии. Ни один путеводитель по Калифорнии не обходился без упоминания о них.

— Это колокола ангелов, — пояснила я.

— Колокола ангелов? Вот уж ничего подобного раньше не слышал.

— Сразу видно, что ты не здешний. Эти фонари такие же знаменитые, как и мост Золотые Ворота в Сан-Франциско.

Эльтор нахмурился.

— Я изучал американскую историю. И будь эти фонари действительно так знамениты, как ты о них говоришь, я бы наверняка их узнал.

— Может, твой учитель плохо знал историю Лос-Анджелеса?

— Моим учителем был компьютерный чип. И он не содержал сведений о ваших уличных фонарях, или, как вы их называете, колоколах ангела.

Сказав это, незнакомец обвел взглядом грязную улицу, посмотрел на разбитое стекло в ближайшем от нас доме, на полуразвалившееся крыльцо.