Z-300 - Элеонора Гранде

– Пфафф, сердцеед, – беззлобно фыркнул Рафик, получил легкий тычок в предплечье и, подхватив под руку макетчика, потащил осматривать технику.

Сергей, приблизившись к девушке, галантно предложил руку, пригласил спуститься в карьер для осмотра слоев породы. Поинтересовался, как Арина решила стать дизайнером. И узнал, что на самом деле она потомственный микробиолог, а в дизайн ушла потому, что не нашла работу по специальности.

Родители девушки были задействованы в оборонной промышленности, на проекте ликвидации захоронений военных объектов, зачистке испытательных полигонов. Занимались разработкой уникального биодеструктора4, который мог разлагать практически все, даже акриловое стекло и пластик. Исследования базировались на том, что для получения различных видов пластмасс, акрилатов и пропилена используют природные вещества: продукты переработки каменного угля, соли, природного газа, и главное, сырой нефти. А значит, возможен и обратный процесс: разложение сложных соединений до углерода, водорода, кислорода и азота.

В результате проведенных экспериментов ученые стояли на пороге мирового открытия. Они практически разработали биорекультивант5, который в комплексе с натуральными геокомпозитами позволял бы избавлять мир от свалок и восстанавливать нарушенные участки ландшафта в относительно короткие сроки. Арина помогала им, будучи студенткой университета. Но лабораторию закрыли. Документацию вывезли в неизвестном направлении. Официальная версия – отсутствие финансирования. И ей пришлось переквалифицироваться. Благо, что в «Заслон» молодых специалистов берут даже без опыта, обучают, поддерживают.

– Понимаете, – горячилась Арина, – человечество смогло бы лечить Землю, заживлять ее раны, устранять последствия техногенных катастроф. На восстановление уходили бы не миллионы, а тысячи или, быть может, сотни лет. Пусть не мы, а наши потомки видели бы Землю цветущей. Но сейчас никому до этого нет дела. Только не называйте меня сказочницей, пожалуйста.

– Ну, на старушку-няню вы пока не тянете, – рассмеялся Сергей, – а вот идеи в вашей прелестной головке роятся здравые и довольно интересные. Забота об экологии набирает все больше последователей. Скажите, а если бы вам предложили продолжить изыскания, вы бы согласились?

– Конечно! – девушка резко остановилась и с затаенной надежной вглядывалась в лицо собеседника.

– Надо подумать. Рекультивацию земель нам все равно проводить лет эдак через пятьдесят. Но сначала макет. Обещайте, что поработаете над этим проектом и доведете начатое до конца, – мужчина подошел на опасно близкое расстояние, склонился, – а глаза у вас, Арина, медовые.

Девушка вздрогнула от неожиданно быстрой перемены темы разговора, сделала шаг назад. Наступила на кусок шланга, изрядно присыпанный пылью. Внезапно спираль развернулась и с шипением бросилась вперед. Сергей успел выставить ногу. Змея вцепилась мертвой хваткой в голень. На отчаянный возглас Арины сбежались рабочие. Расталкивая их локтями, к инженеру подлетел Рафик:

– Напугали! Что за крик? Ничего страшного – это же медянка, не опасна она для человека. Оглушило, видать, взрывом, вот и лежала как мертвая. Вы ее больше напугали. Давно тут змей не видели, с самого начала разработок, – мастер раскрыл пасть пресмыкающегося и отбросил далеко в сторону. Змейка быстро юркнула в расщелину между камней. – Дойдешь, Мыхалыч? Обработаем ранку спиртиком и все дела.

Сергей кивнул, но тут же схватился за грудь. Начал задыхаться. Побледнел и потерял сознание. Нога в зоне укуса распухала на глазах. Ранка покраснела и кровоточила.

– Твою ж… – выругался Рафик, – он же аллергик.

– Она живая, – в полубреду произнес инженер, – она дышит.

– Змея-то… Ну да, ну да… Ты держись давай, Мыхалыч. Парни, быстрее шефа в машину!

– Земля живая…

Рабочие подхватили руководителя, на руках вынесли к административному зданию. Через несколько минут уазик несся в сторону сельской больницы.

Арина положила голову больного на колени и старалась уберечь, когда машина слишком сильно подпрыгивала на ухабистом проселке. Рафик обрабатывал рану спиртом и что-то ворчал по поводу ремонта дорог, полупустой аптечки да звезд, что сошлись сегодня как-то непутево.

2323 год

Огромное здание из стекла и бетона впечатляло своей брутальностью и строгими архитектурными формами. На первый взгляд казалось, что эта грандиозная постройка состоит лишь из прямых линий и серых бетонных угловатостей. Исключение составлял полукруглый пристрой. Его стеклянные стены были отлиты из собранных по всему свету и переработанных бутылок.

Утром настоящее стекло переливалось множеством красок, отражая просыпающийся мир и лучи восходящего солнца. Оно создавало ритмическую гармонию, придавало всему зданию изысканность и элегантность.

При этом строение было необычайно функциональным. Корпорация «Заслон» выстроила целый город с автономной инфраструктурой. Внутри здания располагались высокотехнологичные лаборатории, производственные мощности, офисы. Несколько этажей занимал музей. Каждый этаж которого был снабжен усовершенствованным аудиовизуальным оборудованием, чтобы погрузить посетителей в мир промышленных достижений, дать им возможность осознать невероятные прорывы человечества в науке и технике.

Для сотрудников и гостей свои двери открывали спортивный комплекс и огромный торговый центр. Люди могли посетить несколько уютных ресторанов, а по вечерам скайбар с фантастическим видом на мерцающий неоновыми огнями город.

Каждый день резиденция корпорации принимала тысячи желающих поработать здесь, получить множество свежих впечатлений. Это здание стало местом, где можно увидеть современную жизнь на вершине новейших технологий и возможностей, поучаствовать в конференциях, пообщаться с инженерами и учеными со всех уголков земного шара. Оно стало центром притяжения лучших умов, узнаваемым символом города и заняло особое место в сердцах его жителей.

Директор заповедника «Горный» Михаил Морозов припарковал эколет на одной из взлетных площадок громадной постройки. Откинул прозрачную дверцу. Помог сынишке выбраться из глубокого кресла.

– Добро пожаловать, – бот-парковщик подлетел мягко и завис в полуметре от мужчины, считывая информацию с чипа-пропуска. – Техобслуживание системы атмосферного сканирования будет закончено через тридцать шесть минут.

– Благодарю, можете не торопиться, – кивнул Морозов, направляясь к лифту. – Сережа, не отставай, – окликнул мальчика.

Сорванец показал язык, пискнувшему от неожиданности боту, и понесся вприпрыжку за отцом.

– Веди себя прилично, – Михаил взял сына за руку, – большой ведь уже парень.

– Он первый начал, – надул губы мальчишка.

– Как бот может начать первым? Уж больше ста лет, как люди полностью управляют искусственным интеллектом и контролируют его, – усмехнулся отец.

– Он так пялился на меня своим красным диодом! А потом еще и замигал…

– Так, не нужно было рожицы ему корчить, – расхохотался Морозов.

Прозрачная капсула скоростного лифта устремилась вниз, в самое сердце музея – на выставку промышленных интерактивных моделей.

Двери распахнулись. Отец с сыном оказались в центре полусферического зала. Чистый, блестящий, с легкими контурами открытого пространства он был оснащен одними из лучших плазмоидных экранов в мире. Это позволяло посетителям ощутить все изящество и красоту промышленного дизайна и выбрать интересующее направление выставки для досконального осмотра.

– Ух ты! – мальчик даже подпрыгнул от восторга и захлопал в ладоши.

– Впечатляет, правда? – Михаил положил руку ребенку на плечо. –