Квартирный вопрос. Серия «Город». Книга 1 - Екатерина Риз

Но мои интересы подруга отстаивала, даже когда не согласна со мной была. Каждый раз как дяде Боре приходило в голову пожаловаться на мою неустроенную личную жизнь, Соня начинала его стыдить. И ей это удавалось как никому, дядя кивал в такт её словам и каялся, что не привил мне ни капли самостоятельности. Подозреваю, что после одного из таких разговоров, у меня и появилась новая квартира – ещё один шаг к самостоятельности, сделанный за меня дядей и подругой. Но жаловаться грех, квартира-то у меня появилась.

Сонька подбежала, обняла меня и расцеловала.

– Сколько у тебя сумок! Как ты добралась?

Дядя подошёл и обнял меня одной рукой, поцеловал в лоб.

– Похорошела, загорела, – довольным тоном проговорил он, оглядывая меня с головы до ног. А я в ответ лишь жалобно посмотрела.

– Скажи правду – поправилась.

– Вот уж глупости, – воспротивился он, поднял одну из сумок и удивлённо посмотрел. – Почему так тяжело?

– Тётя Люся о нас побеспокоилась, – ответила я, разведя руками, но тут же поспешила успокоить: – Меня дядя Витя до поезда проводил, так что я её не тащила. Вон в той сумке варенье, осторожнее, а то в прошлый раз разбили банку.

– А в корзинке что? – заинтересовался дядя Боря.

– Клубника. Вкусная, – протянула я с улыбкой.

Они подхватили сумки, и мы пошли по перрону в сторону стоянки, минуя здание вокзала. Я сдула со лба выбившуюся прядь и строго посмотрела на подругу.

– Как моя квартира?

Сонька рассмеялась.

– Тебя только это интересует?

– Ремонт закончили?

– Закончили, – кивнул дядя Боря и со смехом глянул на меня. – Женька, красота такая.

Я поневоле разулыбалась.

– Правда?

– А я тебе спальню присмотрела, – затараторила Сонька. – Вся такая тёмная, солидная, а кровать, Жень… Мечта!

Дядя Боря нахмурился.

– Зачем ей кровать-мечта?

Сонька махнула на него рукой.

– Пригодится. Надо думать о будущем.

– О будущем пусть думает, но при чём здесь кровать?

– Завтра поедем в магазин, – тоном, не терпящим возражений, заявила Сонька. – А то вдруг купят? Вот жалость будет.

В магазин я ехать согласилась. Завтра – пожалуйста, поеду, а сейчас мне не терпелось попасть домой и всё самой посмотреть. Если честно, за эти две недели я раз двадцать покаялась, что уехала и самолично не слежу за ремонтом: вдруг что-то сделают не так, как я хочу? Но тётя Люся ждала меня в гости, и дядя меня уговорил поехать и отдохнуть, заявив, что изводить придирками дизайнера и рабочих вполне сможет и Сонька. А я звонила подруге каждый день и требовала подробного отчёта. Вчерашним вечером она меня в очередной раз успокоила, заверяла, что всё в ажуре, а сейчас я всё равно волновалась и в квартиру входила, замирая от предвкушения.

Дядя Боря наблюдал за мной с улыбкой, переглядывался с Сонькой и время от времени многозначительно хмыкал.

– Я люблю эту квартиру, – заявила я, обойдя все комнаты. – Люблю! – Подошла и дядю обняла. – Спасибо.

– Квартира на самом деле отличная, – заявила Сонька, распахивая дверь на балкон. Я подошла и в который раз порадовалась открывшемуся виду. – Церковь вписывается… какое-то благодушие во мне просыпается.

Дядя Боря насмешливо посмотрел на нас и отвернулся.

Мебели в квартире был минимум, зато коробок с моими вещами уйма. И пока дядя пытался отыскать в одной из них посуду, мы с Сонькой занялись обедом. Точнее, занялась я, а подруга издевалась над огурцом, кромсая его на малюсенькие, ни к чему непригодные кусочки. Сунула в рот ломтик и захрустела.

– Я Вовку выгнала, – вдруг заявила она, а я удивлённо посмотрела.

– Опять? Вы же только недавно помирились.

– Надоело, Жень, сколько можно с ним нянчиться? Он только и делает, что на гитаре своей бренчит. Гений доморощенный.

Я усмехнулась.

– Так ты же его за это и полюбила.

– За гениальность?

– За то, что бренчит.

Сонька удручённо кивнула и отложила нож.

– Дура я, да ещё жалостливая. Но теперь всё.

Я махнула на неё рукой.

– Простишь.

– Ничего подобного, – фыркнула подруга. – Я уже и заявление на развод подала, и гитару его в окно выбросила.

Вот тут я натурально ахнула.

– Разбила?

– Да чёрт с ней.

Я сложила порезанные помидоры в глубокую миску, а на подругу в нерешительности посмотрела.

– Сонь, жалко. Он же без тебя пропадёт.

– А я с ним пропаду. Как вижу его, аж тошнит. Пусть катится к своей мамочке, она его за гениальность очень уважает, вот пусть и кормит. А я буду деньги экономить. В конце концов, я тоже такую квартиру хочу. Только без церкви, а то совсем расклеюсь, буду о грехах своих постоянно вспоминать.

– Он будет к тебе таскаться, и ты его всё равно пожалеешь, – не поверила я в чёрствость подруги. Но та лишь мстительно усмехнулась.

– А я квартиру сменю. Нищему, Женька, собраться – только подпоясаться. Вот я и съеду. Между прочим, утром уже Ленке Архангельской звонила, она мне вариант подберёт, чтобы к работе поближе.

Я покачала головой.

– Что-то ты больно торопишься. Влюбилась, что ли?

Сонька насторожилась.

– С чего ты взяла?

– Суетишься больно. И гитару разбила, не пожалела.

– Далась тебе эта гитара…

– Так что, влюбилась? – не отставала я.

Сонька рассерженно фыркнула.

– Мне вот только этого счастья не хватает. От одного дурака никак не избавлюсь, зачем мне ещё один?

– Так ты найди не дурака.

– Найди! – передразнила меня Сонька. – Словно это так просто.

В холодильнике обнаружилась бутылка вина, как оказалось, это Сонька проявила предусмотрительность несколько дней назад и запаслась на случай праздничного обеда или ужина. Дядя Боря ловко выдернул пробку, разлил вино по бокалам, и мы выпили за мою счастливую жизнь в новой квартире.

– К этой квартире ещё жениха хорошего, – не к месту вставил дядя Боря, а мы с Сонькой переглянулись и дружно вздохнули. Дядя растерянно посмотрел на нас. – Что это вы вздыхаете?

– А где их взять, женихов хороших? – нараспев протянула Сонька, отворачиваясь к окну. Дядя Боря задержал на ней взгляд, затем хмыкнул и замолчал.

Я тоже молчала, не хотела поддерживать провокационную тему, зная, что ни чем хорошим подобный разговор закончиться не может.

Сонька заметила, что дядя Боря о чём-то призадумался и посоветовала:

– Вы ешьте, Борис Владимирович, ешьте. Нам ещё на работу надо.

– Надо, да? – «огорчилась» я и сочувственно улыбнулась.

Было немножко стыдно, но мне на самом деле не терпелось остаться одной. Не торопясь осмотреть комнаты, а потом выйти на крышу, поставить мольберт и забыть обо всех на свете. Что может быть лучше тишины и покоя?

Несколько часов пролетели совершенно незаметно, только иногда я отвлекалась на шум машин внизу, поглядывала с крыши на обычную уличную жизнь, на людей, улыбалась неизвестно чему и возвращалась к мольберту. А когда зазвонил телефон, даже расстроилась немного. Солнце как раз затронуло купола церкви, красиво было невероятно, глаз не оторвёшь, а тут звонок, который разрушил очарование. Правда, расстраивалась я недолго. Вернулась с трубкой на крышу и решила похвастаться:

– Дима, ты не представляешь, какая красота!

Лёгкий смешок, а потом самый волнующий голос на свете поинтересовался:

– Ты уже вернулась?

– Вернулась, сегодня. А ты? – вышло более взволнованно, чем было необходимо, но что я могла с собой поделать? – Ты вернулся?

– Приеду через пару дней. Очень по тебе соскучился.

Я закрыла глаза.

– И я по тебе. Две недели не виделись, сумасшествие какое-то.

– Расскажи мне, как у тебя дела.

– Всё хорошо, Димочка, правда. Отдохнула прекрасно, там такая природа, я целыми днями рисовала.

– Прекрасно. Как вернусь, будем открывать новую выставку, надеюсь, ты готова.

– В этот раз готова, – заверила я. – А почему ты не спрашиваешь меня про квартиру?

Дима рассмеялся.

– Спрашиваю. Как твоя квартира?

– Просто замечательно! Сонька постаралась, всё сделали, как я хотела. Кухня большая, три комнаты, а вид… Дима, тут такая крыша, и Старый город, как на ладони. Это моя мечта!

– Я очень за тебя рад, – добавил он. – Борис Владимирович наверняка постарался.

– При чём здесь это? – перебила я. – Я хочу, чтобы тебе понравилось.

– Я же знаю твой вкус. Мне обязательно понравится, милая. Не переживай.

Солнечный свет, отливающий от церковных куполов, перестал меня занимать.

– Дима, когда ты вернёшься?

– Через два-три дня. Не грусти, скоро я буду с тобой.

Я разглядывала набросок на мольберте, собираясь с силами. Запретила себе страдать, и бодрым голосом продолжила:

– Это даже хорошо. В квартире совершенно нет мебели, а к твоему приезду я…

В трубке послышался женский голос, Диме снова стало не до меня, а я только бормотала, не желая останавливаться и задумываться о том, что у него есть дела и поважнее моих разговоров. Ему снова не до меня…