На тайной службе Ее Величества. Живешь лишь дважды. Человек с золотым пистолетом - Ян Флеминг

На протоптанной в песке тропке, ниже того места, где сидел Джеймс Бонд, две загорелые девушки в чересчур откровенных бикини сложили принадлежности для игры «Джокари», которой они так азартно, вызывающе занимались до этого, и устремились наперегонки к ступенькам, ведшим к укрытию, где находился Бонд. Они порисовались перед ним, выставляя напоказ свои тела, остановились, поболтали немного, чтобы увидеть, как он будет реагировать, и когда устали ждать, то, взявшись за руки, не спеша направились к городу, оставив Бонда в размышлениях о том, почему именно у французских девушек, и ни у каких других, такие выпуклые пупки. Не оттого ли это, что французские хирурги в момент появления девочек-младенцев на свет стремятся внести свою лепту в их будущую сексуальную привлекательность?

И вот уже вдоль пляжа стали ходить спасатели и подавать в свои свистки сигнал-отбой, предупреждая, что они заканчивают работу; музыка, доносившаяся со стороны бассейна, оборвалась на полузвуке, и огромное песчаное пространство вдруг вымерло.

Впрочем, не совсем так! В сотне ярдов в сторону, на купальном халате в черно-белую полоску, лицом вниз, распластав руки, лежала девушка; она устроилась здесь с час назад, утрамбовав песок, соорудила себе нечто вроде частных владений и затихла на этой площадке совершенно неподвижно как раз между Джеймсом Бондом и заходящим солнцем, которое теперь окрашивало покинутый всеми бассейн и мелкие ручейки в кроваво-красный цвет, делая их похожими, если приглядеться, на ветвистые каракули. Бонд продолжал наблюдать за девушкой — теперь уже в полной тишине и безлюдье — с несколько большим напряжением. Он ждал, когда она сделает что-нибудь, ждал, когда что-нибудь — он не знал что — случится. Вернее было бы сказать, что он караулил ее, — инстинкт подсказывал ему, что девушке угрожает что-то. Или это просто чувство опасности, которая витает в воздухе? Точно сказать он не мог. Уверен был лишь в том, что не должен оставлять ее одну, особенно теперь, когда все ушли.

Джеймс Бонд ошибался. Ушли еще не все. Позади него, у «Кафе-де-ля-пляж», на другой стороне прогулочной аллеи, у отдельного столика подле самого тротуара, сидели двое мужчин в плащах и темных кепках. Перед ними стояли наполовину пустые чашечки с кофе, друг с другом они не разговаривали. Они сидели и следили за размытым силуэтом — голова и плечи, — маячившим на фоне перегородки из матового стекла, которая отгораживала место, где расположился Бонд. Они также вели наблюдение, хотя и не столь пристальное, за белым пятном на песке, там, где в отдалении лежала девушка. Неподвижность этих двух типов и неуместность их гардероба, выбранного не по сезону, произвели бы неприятное впечатление на любого, кто, в свою очередь, стал бы наблюдать за ними со стороны. Но за ними никто не следил, за исключением официанта, который решил, что с этими парнями лучше не связываться, и теперь не чаял, как от них избавиться.

Как только нижний край оранжевого солнца коснулся моря, девушка встрепенулась, как по сигналу. Она медленно поднялась на ноги, провела обеими руками по волосам, откидывая их со лба, и целеустремленно, равномерно пошла навстречу солнцу и отдаленной пенящейся кромке воды, находившейся за милю от нее. К тому моменту, когда она могла приблизиться к отступившему морю, спустились бы уже лиловые сумерки; естественно было предположить, что это последний день ее отдыха и, вероятно, последнее купание.

Но Джеймс Бонд думал иначе. Он покинул свое укрытие, сбежал вниз по лестнице к песку и быстро зашагал вслед за ней. Двое в плащах, там, сзади Бонда, за прогулочной аллеей, казалось, тоже думали иначе. Один из них поспешно бросил на стол несколько монет, оба поднялись и, шагая в ногу, пересекли аллею, направляясь к пляжу, с некоторой поспешной военной четкостью они двинулись параллельно следам, оставленным Бондом.

Теперь необычное расположение фигур на обширном пространстве песка, покрытого полосами кровавого цвета, явно казалось жутковатым. Лучше бы сейчас оказаться подальше от этого места! Что-то скверное и непонятное угадывалось в кавалькаде. Девушка в белом, молодой мужчина с обнаженной головой, двое коренастых, печатающих шаг преследователей — в этом было что-то от страшных историй, рассказываемых на ночь. В кафе официант собрал монеты и посмотрел вслед удаляющимся фигурам, все еще четко очерченным на диске почти скрывавшегося за горизонтом оранжевого солнца. Было похоже, что пахнет уголовщиной — или того хуже. Лучше держать язык за зубами, но все-таки запомнить, как все происходило. А вдруг его имя появится в газетах!

Джеймс Бонд быстро догонял девушку. Теперь ему было ясно, что он поравняется с ней у самой кромки воды. Он начал соображать, что скажет ей, как все объяснит. Не мог же он выпалить: «У меня есть предчувствие, что вы собираетесь покончить жизнь самоубийством, вот почему я бросился за вами, хотел остановить». Или: «Я разгуливал по пляжу, и мне показалось, что мы знакомы. Не пойти ли нам куда-нибудь после купания?» — нет, это уж очень наивно. Наконец он решил, что просто скажет: «О, Трейси!» — а потом, когда она обернется: «Я волновался за вас». Это, по крайней мере, прозвучит безобидно и будет соответствовать действительности.

Море отливало сталью на фоне лимонного горизонта. Слабый западный ветер с берега, уносящий нагретый воздух в море, усиливался и увеличивал рябь, которая белыми бурунчиками уходила далеко вперед. Стаи серебристых чаек лениво поднимались в воздух при приближении девушки и тут же снова садились, и воздух был полон их криков и бесконечных ударов небольших волн. Мягкие синие сумерки добавляли меланхоличности безлюдному песчанику и морю, таким далеким теперь от уютных ярких огней и праздничной суеты Королевы Опалового Берега, как блестяще окрестили аллею Руайаль-Лез-О. Бонду очень хотелось вернуть девушку к этим ярким огням. Он следил за стройной золотистой фигурой в белом купальнике и размышлял о том, когда же она сможет расслышать его голос за шумом чаек и моря. Она чуть замедлила шаг по мере приближения к кромке воды, голова ее с ниспадающими на плечи роскошными светлыми волосами была слегка опущена, возможно в задумчивости или от усталости.

Бонд ускорил движение и оказался шагах в десяти от нее.

— Добрый вечер, Трейси.

Девушка не вздрогнула и не оглянулась. Она словно споткнулась и остановилась, а потом, когда небольшая волна запенилась и замерла у ее ног, медленно повернулась навстречу Бонду. Ее глаза, затуманенные слезами, смотрели мимо него. Потом она взглянула ему в лицо и вяло спросила:

— В чем дело? Чего вы хотите?

— Я волновался за вас. Что вы здесь делаете? Что случилось?

Девушка опять посмотрела на него. Она вскинула сжатую в кулачок руку ко рту. Она что-то сказала, но Бонд не мог разобрать что. А потом за спиной Бонда раздался мягкий вкрадчивый голос:

— Не двигаться, если жизнь дорога.

Бонд резко обернулся, пригнувшись, рука уже потянулась к оружию, спрятанному под пиджаком. Два дула автоматических пистолетов, как два неподвижных серебристых глаза, насмешливо уставились на него.

Бонд медленно выпрямился. Он опустил руки по швам и с тихим свистом выпустил сквозь зубы задержанное дыхание. Два каменных, как у истуканов, лица профессионалов сказали ему даже больше, чем два серебристых глаза пистолетов. На этих лицах нельзя было прочесть ни напряжения, ни волнения. Слабые полуулыбки выражали спокойствие и удовлетворение. В глазах не было и тени настороженности — скорее равнодушие. Бонд смотрел в такие глаза множество раз. Здесь не было ничего нового. Эти люди — убийцы, профессиональные убийцы.

Бонд не имел ни малейшего представления, кем могли быть эти люди, на кого они работали и что все это значило. В теории выходило, что его тревога — лишь предчувствие еще большей беды; он сознательно расслабил мышцы и выбросил все вопросы из головы. Он стоял и ждал.

— Руки за голову. — Вкрадчивый настойчивый голос выдавал уроженца юга, человека с берегов Средиземного моря. Голос соответствовал внешности мужчин — грубая пористая кожа, желто-коричневые лица. Возможно, они родом из Марселя или итальянцы. Мафия? Лица эти могли принадлежать добропорядочным тайным агентам или закоренелым преступникам. Мозг Бонда заработал словно компьютер фирмы «Ай-Би-Эм», отыскивающий нужную информацию. На территорию какого противника он вторгся? Может быть, это Блофелд? Не превратился ли он из охотника в добычу?

Когда шансов нет, когда не находишь выхода, надо обязательно успокоиться, показать свое превосходство или, по крайней мере, безразличие. Бонд улыбнулся прямо в лицо говорившего с ним мужчины:

— Вот бы мать твоя обрадовалась, узнав, как сыночек проводит сегодняшний вечерок. Ведь ты католик? Ну что ж, я сделаю так, как ты просишь. — Мужчина сверкнул глазами. Попал! Бонд заложил руки за голову.