Кицунэ - Лой Штамм

Тучи разошлись, и девочка увидела перед собой тень.

Любопытный кицунэ уступил просьбам малышки и вышел к ней.

Лариса, вдыхая через раз от восторга, рассматривала пушистого зверя. Потом поднесла фотоаппарат к лицу, нажала на затвор…

Вспышка.

Лис, гавкнув-взвизгнув, отскочил, Лариса моментально убрала руку за спину и зачастила: – Прости, прости, я не буду больше, кицунэ, только не уходи, я буду хорошо себя вести…

Лис прыгнул на девочку.

"В ранней мифологии же кицунэ – злой дух, посланный человеку в наказание прогневанными Богами…" – как-то отстраненно вспомнила Лариса.

– Ты не кицунэ… Ты – ногицунэ, – всхлипнул ребенок.

Неожиданно откуда-то из кустов за лаем выскочил… еще один лис. Рыжий.

– Кюби? – девочка потеряла сознание.

Между тем рыжий лис с лаем бросился на облизывающегося черного. Они были приблизительно одинаковой комплекции, разве что, хвост кицунэ был чуть короче, чем хвост ногицунэ.

Ногицунэ побежал от него, но не в лес, а в сторону деревни, через поле, оставляя за собой двойной след – из-за бега скачками.

Перед самой дорогой лисы сцепились, и на обледеневшую гальку вылетел сцепившийся и визжащий комок.

Ни один водитель не успел бы затормозить.

– Кицунэээ… – тихо плакала пришедшая в себя девочка, сжимая побелевшими пальчиками мигающий фонарик, – Кицунэ, ну вернись… Я буду хорошей, правда.

Со всех сторон неприветливо шуршал заснеженный лес, бросая холодные хрустящие звездочки на заплаканные щеки ребенка, а где-то за полем, устало принюхиваясь и еле передвигая лапы, плелся огромный рыжий лис, оставляя на снегу кровавую полосу.

– Кицунэ…

Шаг за шагом вперед, отряхивая налипающий на шерсть снег.

– Кицунэ…

Все в мире уравновешенно, на каждого злого духа есть и хороший.

Просто он иногда опаздывает…

– Кицунэ…

Ветер швыряет в морду все больше и больше снега, и кажется, что он не осядет никогда, поземка будет вечно мести, заметать, а вьюга накрывать холодным снежным грузом, и все слабее будут чувствоваться запахи, все холоднее будет делать шаг вперед, все тише будет слышен плач…

– Кицунэ…

Красное на рыжем – такое странное сочетание, словно ржа на золоте. Ах, но ведь золото не ржавеет…

А на черном маслянистых клякс почти не видно. Просто снег кругом словно усыпан лепестками тюльпанов, что кажется совсем странным в новогоднюю морозную ночь.

– Ки-цу-нээ…

Под старой наклонившейся березой на белоснежном снегу скорчился тоненький темный силуэт. Шаг, шаг, еще шаг, уже чувствуется тонкий запах крови, еще чуть-чуть…

Белоснежное лицо, иней на ресницах и бровях, кристаллы льда и запекшаяся кровь на бледных губах, руки, прижатые к груди и горлу…

А на снег словно высыпали полной горстью клюкву. Капля, капля, еще капля. И еще много-много капель, а под шеей натекла лужица…

А сверху медленно падает крупными хлопьями. И тихо. До звона тихо. На небе то скрывается за тучами, то проявляется тенями на сугробах луна. Справа от девочки, чуть не падая на нее, ложится тень от старой березы. И медленно подходит огромный рыжий лис.

Только на метр вправо. Всего лишь на метр.

Лечь, укрыть пушистым мехом и согреть.

Только на метр вправо.

– Ки-цу…

Завтра все будут говорить о том, что кто-то сбил огромного чернобурого лиса прямо в начале деревни. Бабы с облегчением – коты да куры целее будут, мужики с досадой – это какая же шкура пропала-то за ночь лежания на морозе.

И только потом, немного позже, всерьез занявшись поисками Ларисы, найдут почти заметенный снегом кровавый лисий след, ведущий через пустой участок и поле к лесу за избами.

А под старой березой…

Когда-то верили, что занесенные снегом, сгорбленные и полуупавшие березы – проводники-двери в параллельные миры.

И где-то за гранью весело бегает по летней лесной поляне огромный рыжий лис, а маленькая черноволосая девочка тонкими пальчиками теребит его за уши и перебирает густую шубу. Рыжую-рыжую, без малейших крошек ржи.