Тин (ЛП) - Робинсон Кэндис

Тин, не желая того, коснулся колец в волосах. Он отказывался прятать лицо, даже если бы это облегчало ему задачу, поэтому фейри опустил руку и пошёл прямо в город и через вечеринку. Танцоры отшатывались, заметив его. Копыта переставали топать, крылья замирали, а вскоре и вся музыка стихла.

Тин преувеличенно поклонился и затаил дыхание. Когда никто не закричал и не напал, Тин увернулся от декоративных плавающих шаров света, направившись в таверну. Лучше было поторопиться, пока они не решили, как отреагировать. Над дверью криво висела вывеска «Пика с перцем», написанная на эльфийском языке. Он приготовился к тому, чтобы владелец даст ему пинка, как только он войдет внутрь, но ему действительно не помешало бы провести ночь в настоящей постели. Сразу после выпивки.

Внутри таверна была совершенно пуста, если не считать женщины, протирающей стойку бара. Два ребристых рога окружали ее голову по бокам, темные волосы были уложены в подходящем к ним стиле.

— Добро… — ее слова оборвались, когда она встретилась с ним взглядом, сразу узнав его.

Тин сделал все возможное, чтобы подарить ей ободряющую улыбку, но железо наполовину исказило ее.

— У вас есть комнаты?

Девушка осторожно отодвинулась назад.

— Мы… закрыты… на время…

Он не стал упоминать, что она начала приветствовать его до того, как подняла глаза. Вместо этого он вытащил один из больших бриллиантов и положил его в центр ладони. Ее глаза невероятно расширились при виде всей свежей крови, что была на его перчатке.

Чёрт. Бриллиант или не бриллиант, он знал, что она была в пяти секундах от того, чтобы упасть в обморок.

— Дай парню комнату, красавица.

Тин застыл, услышав знакомый голос, которого он, к счастью, не слышал уже много лет, и посмотрел на алкоголь за стойкой.

— Что ты здесь делаешь, Лион?

— Хорошо, что ты помнишь меня, — ответил тот с усмешкой. — Присоединяйся ко мне.

Последний раз Тин видел этого ублюдка на слушании дела, когда Лион был вызван в качестве свидетеля против него. Несмотря на всю собранную храбрость Лиона, это только сделало его дураком. Тин стиснул зубы и повернулся к другому фейри. Лион был в точности таким, каким он его запомнил: жесткие золотистые волосы, собранные в низкий хвост, бронзовая кожа и пронзительные золотые глаза. Пучок на конце рыжевато-коричневого хвоста скользил по полу рядом с ботинками. Меховой плащ, обвивавший широкие плечи Лиона, заставлял его казаться еще больше.

Но неважно насколько большим был Лион, Тин знал, что тот не представляет угрозы. У Лиона было сердце, в конце концов, даже если оно было темнее, чем у большинства, но этот кровавый орган делал все существа слабыми.

— Что ты делаешь за границами Юга? — прорычал Тин.

Лион высокомерно ухмыльнулся и бросил взгляд на девушку из таверны, которая издала резкий вздох из-за барной стойки.

— Еще один напиток, если не возражаешь, и один для моего друга.

— Я задал тебе вопрос.

Лайон закатил глаза.

— Перестань быть засранцем и сядь.

Тин медленно и ровно вздохнул и потянулся к топору на бедре.

— Ты напугаешь девушку, — предупредил Лион.

Черта с два его это хоть как-то заботило.

— Я тебя предупреждал. Если ещё когда-нибудь увижу тебя снова…

— Мы бессмертны, Тин. Есть много времени, чтобы убить меня. У меня нарисовалась работа для тебя, так что можешь сначала заработать состояние.

Состояние. Тин держал руку на топоре, но не пустил его в ход. Он убивал людей не потому, что нуждался в деньгах — ему нравилось убивать, — но это не значило, что он не осознавал возможность получить за это выгоду.

Девчушка с рожками трясущимися руками поставила напитки на стол. Часть пены разбрызгалась по сторонам и попала на рукав Лиона. Он зарычал на нее, и она бросилась прочь через заднюю дверь.

Как только они остались одни, Лион продолжил.

— Ты ведь помнишь Дороти, не так ли?

Тин прищурился, его хватка на оружии стала ещё крепче. Было довольно трудно забыть маленькую человеческую девчонку, которая ворвалась в его жизнь и направила его на путь самоуничтожения.

— Конечно же, ты помнишь эту маленькую чертовку.

Лион долго потягивал свой напиток, изучая Тина поверх края стакана. Он подтолкнул свободный стул напротив него ботинком. Еще одно приглашение сесть.

На этот раз Тин согласился.

Глава 2. Дороти

Дороти до боли сжала садовый инструмент, с его помощью она, стиснув зубы, выдернула из земли морковь, а затем еще одну и еще, и еще. От резких действий овощи повреждались, но ей было все равно.

Тяжело вздохнув, девушка уставилась на свои ноющие руки — покрасневшие и натертые. Она не была против работы. Эта ферма должна выжить не только для нее, но и в память о тете Эм и дяде Генри. Это было необходимо.

Слезы побежали по грязным щекам, падая на полосатый комбинезон, когда она подумала о своих тете и дяде. Дядя Генри умер пять лет назад, а тетя Эм девять месяцев назад. После того, как дядя Генри умер от скарлатины, большинство рабочих ушли, и прибыль фермы резко упала. Остальные рабочие перестали появляться, когда тетя Эм скончалась от сердечного приступа. Невозможно было сделать ферму процветающей с помощью одной Дороти. Никто в городе не хотел работать на Сумасшедшую Дороти Гейл. Ни один человек. Никто.

Она сжимала морковь в кулаке, впиваясь ногтями в овощ, когда думала о месте, которого, как ей все говорили не существует — независимо от того, сколько раз она кричала и убеждала, что оно реально. Иногда она не знала, во что верить. Вспышка изумруда промелькнула в ее мыслях, и Дороти закрыла глаза, забыв о том, что тетя Эм, потратила столько сил, чтобы убедить ее в том, что все это не было правдой.

— Нет места лучше дома, — сказала она сквозь зубы. — Нет места лучше дома, Дороти, — потому что это единственное настоящее место. Оз никогда не существовало, — она тяжело задышала, вспоминая иглы, уколы, лекарства, шоковую терапию — все это.

И все же это место останется всегда в ее памяти.

Когда Дороти отклонилась назад, чтобы схватить лопату и вернуться к задаче, которую поставила перед собой, то заметила полосу пыли на грунтовой дороге, ведущей вдоль фермы. Она замерла.

Дороти узнала черный двухместный «родстер» и сразу поняла, что это Джимми. Время больше не на ее стороне. Джимми был другом, которого она знала много лет, но, что более важно, он был посыльным своего отца. Его отец, Гленн, несколько месяцев пытался забрать ее ферму. Две недели назад Дороти приняла решение, что единственный способ предотвратить захват фермы — это переспать с Джимми. Он ей нравился, и она была в отчаянии, но с ее стороны это было ужасным поступком. Ужасный поступок, который она совершила несколько раз.

Проведя грязной рукой по лбу, Дороти вытерла скопившиеся капли пота и сняла шляпу. Лучи полуденного солнца нещадно опаляли ее загорелую кожу, пока она наблюдала за приближающейся машиной Джимми. В тот момент ей так хотелось, чтобы тетя Эм была здесь. Она всегда умела вести дела лучше, чем Дороти.

Машина с шумом проехала по мощеной дороге, мимо пшеничных полей и остановилась перед старым крыльцом. После того, как все разрушил торнадо, восстановление дома шло тяжело, особенно с учетом стоимости материалов и рабочей силы. Торнадо стал началом крушения фермы.

Когда Джимми вышел из машины, она ждала, что ее сердце забьется быстрее при его появлении, она хотела, чтобы оно екнуло. Но Дороти просто не могла влюбиться в него, как бы он ни мечтал об этом, и как бы она этого ни хотела. Он был милым, и это спасло бы ее ферму, но просто удобство никогда не будет достаточным для нее.

Он снял шляпу, демонстрируя свои аккуратно зачесанные на бок светлые волосы, и прижал ее к груди, подходя к Дороти. Одетый в полностью черный костюм, словно для похорон, он казался спокойным, но она заметила ритмичные движения пальцев по шляпе. Она сразу поняла, что новости не будут хорошими. Это были похороны ее дома — дома, который ей придется покинуть и никогда больше не возвращаться. Она не знала, куда пойдет дальше. Вернуться в больницу? Именно туда горожане все равно попытаются отправить ее, даже если Джимми будет против.