Удержать мечту. Книга 1 - Барбара Брэдфорд

Эмма уже знала, как разрешить ситуацию на заводе в Фарли. С другой стороны, она хотела дать Александру возможность разобраться с этим самому: не стоило связывать ему руки. Она просто желала его испытать, призналась она самой себе, как испытывала всех своих внуков и внучек. Разве она не имела на это права? Наоборот, это был ее долг. Ей самой все досталось тяжким трудом. Всю жизнь она шла к однажды поставленной цели, самоотверженно работала, забыв о других проблемах, боролась со звериной решимостью и безжалостностью. Ради своего дела она была готова принести в жертву все. Ей самой ничего с неба не свалилось. Свою могущественную империю она построила сама, своими собственными руками. Все это принадлежало ей – ей и никому другому, – и поэтому теперь она могла распоряжаться всем, как посчитает нужным.

Подчиняясь холодному расчету, она тщательно выбрала тех, кто станет ее наследниками. Согласно новому завещанию, составленному год назад, из пяти ее детей четверым не достанется ничего. Все отойдет в пользу внуков. Но она не прекращала приглядываться к ним, пытаясь выяснить, чего же они стоят, разглядеть признаки слабости, и в то же время надеялась, что не найдет ничего.

«Я в них не обманулась, – довольно подумала она и тут же почувствовала укол тревоги. – Нет, это не совсем так. Есть среди них один, в ком я не уверена и на кого положиться не могу».

Эмма открыла верхний ящик стола, достала листок бумаги. Она стала смотреть на список внуков, который она собственноручно составила прошлой ночью, впервые ощутив какое-то смятение.

«Неужели мои подозрения верны, и в колоде сидит джокер? – думала она с беспокойством, перечитывая имена. – И если это так, то что же мне делать?»

Глаза возвращались к одному и тому же имени. В задумчивости она печально покачала головой.

Людское коварство давно уже перестало удивлять Эмму. За долгие годы своей неординарной, подчас нелегкой, жизни она сумела отточить до совершенства природную проницательность и интуицию. Ее давно уже ничего не удивляло, более того, не склонная к иллюзиям, она привыкла ждать от людей, включая близких, худшего. И все же Эмма была немало обескуражена, когда в прошлом году узнала от Гэй Слоун, своего секретаря, что четверо ее старших детей строили против нее козни. Одержимые алчностью и тщеславием, прибегнув к закулисным интригам, они вознамерились отобрать у нее созданную ею империю. Однако они серьезно просчитались. На смену возмущению и боли, охватившим Эмму, когда она узнала о предательстве, быстро пришла холодная беспощадность. Она действовала быстро, с великолепным мастерством и изобретательностью, присущим ей в борьбе с любым противником. Прочь были отброшены родственные чувства, эмоции: она не позволяла им притупить свой ум, который неизменно спасал ее в самых отчаянных ситуациях.

Перехитрив незадачливых заговорщиков и нанеся им решительное поражение, она наконец с горечью и отрезвлением поняла, что родная кровь бывает и разбавленной. Эмма была поражена, узнав, что родственные узы ослабевали, когда на карту ставились большие деньги и – что еще важнее – большая власть. Люди не остановились бы и перед убийством, чтобы захватить хоть малую толику того или другого. Несмотря на переполнявшее ее презрение к собственным детям, она тем не менее была уверена в своих внуках, в их преданности. И вот теперь один из них вынуждал ее пересмотреть свои взгляды и усомниться в своих оценках.

Несколько раз Эмма мысленно повторила его имя. А может, она не права? Она еще надеялась, что ошибается. На самом деле у нее не было никаких фактов, а было только чутье и предвидение. Однако эти качества, как и острый ум, ни разу не изменили ей в прошлом.

Всегда, когда она сталкивалась с дилеммой такого рода, инстинкт подсказывал ей, что нужно ждать – и наблюдать. Вот и на этот раз Эмма решила потянуть время. Так она скроет свои чувства – блеф в надежде на то, что время работает на нее, все образуется и жесткие, решительные действия с ее стороны просто не понадобятся. Опыт подсказывал ей, что старая мудрость – не рой яму другому, сам в нее попадешь – верна. «Что ж, – подумала она, – яму я вам рыть не буду, а вот лопату прятать не стану».

Эмма стала обдумывать различные варианты дальнейшего развития событий. Ее лицо посуровело, а взгляд потемнел. Мысль о том, что ей снова приходится поднимать меч – пусть даже для того, чтобы защитить себя и свое дело, не говоря уже о своих наследниках, – ее отнюдь не радовала.

«А ведь история действительно повторяется, особенно в моей жизни, – устало подумала она. – Это потому, что я не люблю заглядывать в будущее, – наверное, боюсь накликать беду». Она решительно убрала список в ящик, закрыла его, а ключ положила в карман.

У Эммы Харт было завидное умение раскладывать не решаемые в данный момент проблемы по дальним полочкам. Это позволяло ей сосредоточивать усилия на первостепенных задачах. Сейчас она смогла отвлечься от тревожной, свербящей мысли о том, что внук не стоил ее доверия, а, следовательно, был потенциальным врагом. Сейчас на первом месте для нее стояли дела ее фирмы. Она стала обдумывать деловые встречи, назначенные на сегодня, – каждая была с одним из троих ее внуков, работающих у нее.

Первым придет Александр.

Эмма посмотрела на часы. Он должен появиться через пятнадцать минут, в десять тридцать. Этот-то будет вовремя, если не раньше. Ее глаза потеплели. Пунктуальность Александра переходила все разумные пределы. На прошлой неделе он дошел до того, что отчитал ее саму, когда она, задержавшись, не успела на встречу с ним. В этом он был полной противоположностью своей матери, хронически всюду опаздывающей. Эмма вспомнила о своей второй дочке, и улыбка сползла с ее лица, а вокруг рта появились жесткие складки.

Терпение Эммы подходило к концу – бесконечные шашни Элизабет, ставшие притчей во языцех, ее необдуманные замужества, неизменно заканчивающиеся разводами, все возрастающая скорость, с которой она меняла мужчин, вызывали ужас. Эмма уже давно перестала удивляться непостоянству дочери: она поняла, что Элизабет унаследовала наихудшие черты характера своего отца. Артур Эйнсли был эгоистичным и безвольный человеком, потворствовавшим собственным порокам. Эти черты доходили до крайности в его дочери. Следуя примеру отца, красивая своевольная и несдержанная Элизабет нарушала любые правила. «Необузданная и несчастная, – подумала Эмма о дочери. – Жизнь у нее явно не сложилась. Наверное, ее надо жалеть, а не презирать».

Она было подумала, где сейчас может находиться Элизабет, но тут же потеряла к этому интерес. Это было неважно, решила она, ведь они почти не разговаривают друг с другом после истории с завещанием. К всеобщему удивлению, узнав, что причитающаяся ей доля наследства переходит к сыну, любящая мать не смогла скрыть неприязни. Однако даже Элизабет не могла пробить стену безразличия, отделяющую от нее сына. Ее истерики прекратились, а слезы высохли, когда она поняла, что напрасно старается. Она капитулировала, увидев, с каким неодобрением и плохо скрытым презрением он относится к ней. Видимо, для нее еще оставались важными любовь и отношение сына, и она заключила мир, пытаясь спасти те нити, которые между ними еще оставались. Однако продолжалось это недолго. Дочь скоро снова взялась за старое. «В общем, – сухо подумала Эмма, – никакой заслуги матери – женщины глупой и вздорной – в том, что из сына вышел толк, не было».