Зимняя сказка - Мари Грей

Она была так удивлена этим неожиданным проявлением эмоций, что от всей враждебности, которую она испытывала к нему в последнее время, не осталось и следа. Она попыталась смягчить голос – как и он.

– Филипп, я тоже испугана. Что с нами происходит? Скажи, когда мы перестали говорить и понимать друг друга? Когда произошли все эти перемены?

– Я постараюсь вернуться как можно скорее, хорошо? Сегодня среда, и съемки продлятся до следующего четверга, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы вырваться пораньше. Я больше так не могу, мне не дает покоя мысль – найду ли я тебя, когда вернусь…

– Конечно найдешь. Нам нужно будет поговорить. По-настоящему, со всей откровенностью.

– Договорились. Я тебя люблю. Буду звонить. Береги себя. Обещаешь?

– Обещаю. Ах, да, чуть не забыла. Спасибо.

– За что?

– За то самое… Мне их принесли сегодня утром.

– О чем это ты?

– Да брось ты. О цветах, конечно же.

– О каких цветах? Я не посылал никаких цветов.

Ошибки быть не могло – тон его выражал искреннее недоумение.

– Ну, если ты так уверен…

– Нет, подожди, о чем это ты говоришь? О каких цветах? – после короткой паузы он холодно продолжил: – У тебя что, появился ухажер?

– Нет конечно. Наверно, это Лиза или Дэвид. Они знают, что в последние дни дела у нас с тобой шли неважно.

– Ты от меня что-то скрываешь?

– Нет! Слушай, мне пора. Ты позвонишь?

– Да. Скоро поговорим.

История с букетом, кажется, и в самом деле встревожила его… Но кто же, кроме него, мог послать эти цветы? И еще эта странная записка. Их лучшие друзья Лиза и Дэвид были не в курсе их проблем. А Филипп не из тех, кто стал бы играть в такие игры, и уж конечно обсуждать семейные проблемы с другими людьми было не в его правилах.

Она была теперь еще больше озабочена создавшейся ситуацией. Да и собственная совесть не давала ей покоя. Она помнила те жесткие слова, которыми они обменивались перед уходом Филиппа, и теперь испытывала сожаление. Во время этого последнего телефонного разговора ей показалось, что его желание исправить положение вполне искренне. Она со своей стороны тоже сделает шаг ему навстречу. Все шло прекрасно до тех пор, пока… Пока что? Ведь раньше она была безумно влюблена в этого человека. А потом страсть стала постепенно превращаться в нечто более приземленное. В нечто более глубокое. Да, она знала, что продолжает его любить, и он продолжал привлекать ее, невзирая на все то, что она чувствовала. Но потом… Отсутствие у него сексуального интереса к ней она переживала болезненно, это ее разочаровывало. Секс. Он способствовал снятию напряжения и сближению. Он помогал относить все их маленькие проблемы на дальнюю перспективу и, Господь знает, ей не хватало секса!

Сейчас она пребывала в немного растрепанных чувствах и уже не могла провести весь день дома, как собиралась, хотя и знала, что ей нужно отдохнуть, а завтра снова вернуться к работе. Она решила выйти на улицу, предварительно выпив еще чашечку кофе. Делала она это в своем любимом кресле за утренней газетой, развернутой перед ней на столике.

Именно в это время она, наконец, и позволила себе (испытывая значительное беспокойство) рассмотреть еще одну возможность, о которой не осмеливалась думать раньше. А что если у нее и в самом деле, как то предположил Филипп, есть воздыхатель? Какой-нибудь робкий поклонник, который наблюдал за ней издалека, а теперь больше не может скрывать свои чувства к ней… «Значит, я не такая уж уродина, хотя мой муж вроде бы и не испытывает ко мне больше влечения?»

Мишель позволила себе помечтать. Устроившись поудобнее в кресле, она начала предаваться фантазиям, которые не покидали ее с юношеских лет… Вот она идет в одиночестве по пустынной дорожке в летнюю ночь… Ее медленно догоняет незнакомец. Она его не заметила и вообще не подозревала о том, что он рядом, потому что он ступал осторожно, синхронизируя свои движения с ее. Он худой и высокий с короткими темно-каштановыми волосами, на нем свободно сидящие выцветшие джинсы и белая рубашка. Его сумасшедшие глаза жадно смотрят на ее спину, плечи и бедра. Его босые ноги все быстрее и быстрее делают шаги по влажной глине, он увеличивает скорость и наконец догоняет ее.

Когда она, наконец, почувствовала, что здесь кто-то есть, бежать уже было поздно. Он обхватил ее одной рукой за шею, а ладонью другой – зажал рот. От страха она почти не сопротивлялась, и он оттащил ее в кусты, росшие вдоль тропинки – там их никто не увидит. Потом он прислонил ее тело к стволу старого дерева. Засохший сучок пропорол на ней платье и больно впился в нежную кожу грудей. Скоро ее руки были надежно привязаны к одной из веток. За все это время не было произнесено ни одного слова, не высказано ни одной угрозы. Она почувствовала, как его член уперся в ее ягодицы. Он был огромный и такой же твердый, как ствол, к которому она была привязана.

Эта фантазия так поглотила Мишель, что она даже не заметила, как начала гладить свои груди, живот и бедра. Незнакомец приблизил свой рот к ее уху и предупредил: если она закричит, ему придется заткнуть ей рот тряпкой. Да и все равно, кричи, не кричи – услышать здесь ее было некому. Он разорвал на ней модное коротенькое платье, а потом одним движением сдернул трусики. Она почувствовала знакомый зов внизу живота. Боль вперемешку с наслаждением… тяжелое тепло разлилось у нее между ног, а по всему телу пошли восхитительные волны сладких содроганий.

Она, почти не сознавая, что делает, стащила с себя мешающий ей халат, и в этот момент ее воображаемый любовник приподнял ее за бедра, чтобы она встала на цыпочки. Он грубо развел ее ягодицы и начал страстно целовать в шею, покусывая плечи, покалывая кожу своим щетинистым подбородком.

От возбуждения у нее закружилась голова, и когда воображаемый насильник со всей своей грубой силой вошел в нее, она потянулась одной рукой к паху. Он продолжал покусывать ее, настойчиво, но неразборчиво бормоча какие-то слова. В его глазах было какое-то лихорадочное возбуждение, когда он, разорвав платье у нее на плечах схватил ее мягкие белые груди. Его член настойчиво и неумолимо ходил в ней туда-сюда.

Фантазия Мишель так расходилась, что она начала с неистовством ласкать свое раскрывшееся от желания лоно. Ее пальцы вслепую находили все самые чувствительные точки, они неуклонно шли к цели, массируя влажную розоватую плоть внутри этого горячего зева… Наконец она кончила.

***

В офисе она появилась в полдень, и вид у нее был немного усталый. Ее верная помощница Соня посмотрела на нее недоумевающим взором. Сказав, что у нее просто слишком много дел и она не может позволить себе бездельничать дома, Мишель взяла корреспонденцию и направилась в свой кабинет. В почте был обычный набор – рождественские поздравления, счета, всегда приходившие слишком рано, реклама. Но там еще оказался и простой белый конверт только с ее фамилией и без обратного адреса. Этот почерк… Она была уверена – почерк тот же самый, что и на открытке, прибывшей сегодня утром с цветами!