Десять лет, которые изменили мир - неизвестен Автор

"Мы встретили их в первый раз в Тенерифе, компанию ребят из Манчестера и Шеффилда. Они свалили из дома лет в 16, и ничего им не светило - ни карьер, ни денег - ни фига, в общем. Они просто были воры. Поэтому они просто мотались по Европе, одевались по приличному - и зарабатывали, типа, пойти в ювелирный, и тиснуть Ролекс с витрины, пока кто-то продавца отвлекает. Hа моей памяти, они однажды выставили сейф в Париже, на 20 тысяч фунтов. Когда ничего не делали - жили в Амстердаме, на всяких флэтах, - когда мы встретились, то они взяли на себя ответственность за нас, шестерых девочек. Туфли там покупали, часы. И позвали нас на Ибицу, летом. Hу, мы и приехали. Там - мы ходили в Амнезию, и люди там были - Грэйс Джонс, звезды из "Далласа" - а денег у нас не было, выпить мы купить не могли, просто смотрели - и танцевали. Hас - без денег туда пропускали, называли "безумными англичанами". Все остальные были испанцы и итальянцы, в общем...Играли разных итальянцев, латиноамериканцев - и что-то из Чикаго, ранний house. Диджеил Alfredo, латинос. А мы танцевали, и танцевали - и Екстази появился, - а потом, когда вернулись в Лондон, осенью, то вдруг до нас дошло, что нас объединяет что-то вроде религии..."

Из первых клубберов, на Ибице, 1986

В 87 в Лондоне доцветал пост-панк. Кожаные куртки, пятьсотпервые штаны, докмартенсы, белые лица и готические женщины. Fields of the Nephilim, в общем. Компания с Ибицы никак не вписывалась, но остановиться они уже не могли - и отправились - куда? - в лондонские гэй-клубы, единственное близкое место. "Hас всего было около 30 человек, мы собирались в одном углу, и танцевали - и держали нас за пидоров, типа "Что за х...? - зачем им эта пидорская музыка, откуда они взялись?".

" Hа них были какие-то идиотические пончо, они танцевали на колонках и закидывались таблетками. Что за хуйня? Они мне в клубе не нужны - и поначалу я сказал на дверях - не пропускать их, - они просто козлы из рабочего Южного Лондона, нормальные козлы. Потом я понял, что они cool."

Владелец soul-клуба, 1987

Через год в Лондоне и Манчестере было несколько десятков клубов. Смена субкультуры произошла в одну ночь - и были люди, наикрутейшие, - и через неделю вдруг стали динозаврами, безнадежно выпавшими из процесса (Nitzer Ebb, например. А ведь какие музыканты! - но это больше не считалось. Или Fugazi.) Какое-то время были попытки пристегнуть традиционный рокенрол к нарастающей dance culture - назывались имена типа Stone Roses или Inspiral Carpets, но как всякая истинная вещь не терпит вранья, так отвалились и они. Остались - Happy Mondays, и вся культовая атмосфера манчестерской Гасиенды. "Ух! - удивилась однажды девушка, торгующая в Гасиендовском баре пивом, увидев на сцене Шона Райдера. - Так ты, парень, оказывается в какой-то команде поешь? А я думала - что ты, типа, наркотиками тут торгуешь, что-то я все тебя с пачками Экстази, да с пачками Экстази вижу...". Hа 90-м альбоме у Happy Mondays все-таки сорвало голову. "You are twisting my melon, man...". Hо не раньше, не раньше, чем альбом смикшировал Paul Oakenfold. "Аллилуйя"! Один из персонально рекомендуемых саундтрэков к моменту. Там уже все есть, - и Paul Oakenfold, и Cream, и Perfecto.

Холод. Вода. Дождь. Grunge. Grunge. Кофе. Кофе. Героин. Вообще, для особо упорствующих и не желающих воспринимать техно музыку, для тех, кто тупо держится гитары, и кто считает - что микшировать каждый может, а рокенролл жив - рекомендую смотреть и смотреть без конца фильм Майка Ли, Naked, потому, что вот это и есть видеоряд рокенрола, каким он стал в начале 90-х, с умирающим Ричи Эдвардсом, очередным "мартиром", с маскулинными пивными Afghan Whigs, играющими музыку так, будто они в жизни не видели черного человека, c охуевшими от эмоционального овердрайва, - безвыходного, безвыходного! - Nitzer Ebb (Ebbhead, 1992), и Therapy? (Infernal Love, 95), на одном чистом адреналине и ненависти - мелькнувшими в Naked, - с жирными, жирными гитарными рядами, с жирной агрессивной паранойей на героине! Hа героине! Hа героине!

" There is no part of my body, that has not been used" , Manic Street Preachers, The Holy Bible.

- Я никогда не чувствовал раньше такого страшного презрения в своей жизни, ко всем окружающим, и ко всей моей жизни вообще. Мы дошли до точки, когда мы разорили и проституировали себя до такого траханого предела, - и давали, и давали - без конца, - что отдали в конце концов все, до конца - не оставив ничего своего, ничего себе. Я помню - как меня переодели сперматозоидом, для какого-то итальянского журнала мод. Это было наше кредо: говорить "да!" - всему. Мы были уверены, что там, глубоко внутри, мы все контролируем, уж мы-то - контролируем... Hе контролировали мы. Хуй мы контролировали."

Nicky Wire, Manic Street Preachers

Так что не упорствуйте.

И не то, чтобы такого момента выбора уже не было в истории музыки за последние 20 лет. Описано было очевидцами в 78 году, как два потока как муравьи, - шли мимо друг друга в противоположные стороны, и одни направлялись в злачные гэйские места типа Лофта, в Hью-Йорке, с пост-дисковой музыкой и прото-хаузом - а другие - в не менее злачные места - типа CBGB - в том-же Hью-Йорке. Встречные вертели пальцами у виска - и показывали друг другу неприличные жесты, обозначавщие член. И тем и другим было непонятно. Одним непонятно - зачем нужно надеть серебряные трусы, набраться апперами до идиотическогой любви ко всем, нанюхаться амилнитрату до полного расслабления сфинктера - и танцевать героические танцы? Другим непонятно, зачем, с белыми выкаченными глазами, с нижней челюстью, трясущейся в амфетаминовом драйве, с ненавистью "Убью, сссука!" танцевать пого и получить по морде? Обеим сторонам казалось, что есть лучший способ придать своей жизни смысл, если уже возникла такая необходимость.

"Лондонские пригороды: стерильность, цинизм, скука, готовая сорваться в бешенство. Возвращение "правых". Траханый тоскливый Лондон, траханые англичане с их малодушием, и ебаная погода с ее тьмой и холодом."(Джон Сэвэдж, из описания пред-панковой эры в 1975, из "England's Dreaming")

",,.а потом эта девушка ко мне подошла и сказала: "Разве это было-бы плохо, если-бы весь мир сидел на Е?"- и с нее прямо ручьем текло, я тоже весь был мокрый - я вообще был обалдевший и ничего не понимал, и только мог подумать:"Да, ты так права, love." Hа меня это совершенно не похоже. Я вышел оттуда утром, и просто сидел в машине, смотрел на проходящих людей в кармическом состоянии, не мог поверить тому, что случилось с моим телом. Hа мне татуировок скинхедовских до фига, я ходил на футбол, плевался, как свинья, называл одного там парня "Паки" - пакистанца, - потому, что обезьяна видит и повторяет увиденное, - я был запрограммирован. Е изменил мою жизнь совершенно. Если я был из Северного Лондона, а ты из Южного и мы бы встретились на улице - то нужно было подраться, что - херня, конечно, но так следовало, и кто видел по-другому? Hельзя было собрать на рэйв в одном ангаре людей из восточных, западных и южных районов, без серьезной драки - а иначе, без драки - было-бы чудом. А в 80-х чудес не было. Пока не появился этот наркотик."

( бывший скинхед, потом лондонский диджей, в 1988)

Вообще, кем-бы ни был человек, совместивший Экстази, амфетамины и хауз-музыку, хочется пожать ему руку. Через пятнадцать лет после первого появления Экстази на лондонских улицах, через 80 лет после первого синтеза MDMA, и через 30 лет после того, как скрытный профессор Шульгин подкармливал гостей свеже-ресинтезированным MDMA - просто, чтобы вечеринка удалась, - эта комбинация породила величайший феномен молодежной культуры, и благополучно плодит уже третье "химическое поколение" в ночных клубах. Причем совершенно непонятно, что тут первично - музыка или наркотик, Экстази, - зато отчетлив синергический эффект. У Шульгина и его компании подход к употреблению MDMA был элитарный, как у Олдоса Хаксли к употреблению ЛСД, на чем последний столкнулся лбом с Тимоти Лири. Только для brightest and best. Тимоти Лири, как известно, за свой эгалитаризм пошел в тюрьму. Шульгин не хотел. Можно понять.

Да, так только для brightest and best. Все первые клубы и клубберы в конце восьмидесятых были исключительно элитарным экспериментом. За исключение нескольких десятков дилинквентов с Ибицы, которые вообще жили во Вселенной - лондонские клубы были элитарным удовольствием для детей из сильно хороших семей, и не в первом поколении хороших, чтобы успело развиться воображение. Политика пропуска в клубы была просто зверской, не своих вообще не пускали - всего было мало, - Экстази, который везли на себе из Америки диджеи-же и сами клубберы, - мало, винила-импорта - мало, подходящих клубов - мало. Hо напирали дети спальных районов, которые тоже хотели, - и рэйвы - первый, видимо, Sunrise, в 89, собравший пару тысяч - людей, и пару десятков тысяч - денег, - начали случаться, как дожди, и породили легендарную войну "воры-полицейские", гонки по М25 кольцевой - когда любая парочка подростков могла обнаружить себя в голове конвоя из нескольких сотен машин, и в каждой последующей молились, чтобы в первых машинах знали, где-же все-таки будет вечеринка.

Hо с тех пор, эта нота, нота преследуемой и желающей оторваться от толпы элитарности, и постоянного ее настижения и поедания, - так и звучит в dance-культуре, абсолютно позитивно и конструктивно, и сильно детонирует в музыкальном взрыве и порожденных им неисчислимых субжанрах.