Когда Боги курят фимиам - Гарри Гаррисон

– Мне потребуется время, так что расслабьтесь, – сказал он. – С помощью этого прибора я могу измерить угловое расстояние до пяти астрономических объектов. Он запоминает углы, а его микрокомпьютер может рассчитать наши координаты. Но процесс этот длительный. Так что поделитесь воспоминаниями, поближе узнайте друг друга. Я вот человек простой, обо мне говорить особо нечего. Средняя школа в Бронксе, Колумбийский университет, Космическая академия... потом полеты на Луну А как насчет тебя, Хелена? Наш друг-англичанин сказал, что ты художница. Что рисуешь? Пейзажи? Монументальные полотна?

Хелена поджала губы.

– Я по другой части. Мои инструменты – лазеры и голограммы. Я создаю световые модули.

– Я их видел, – Чак нацелился на другую звезду. – У меня от них рябит в глазах и болит голова. А кто ты, Дамиан, грабитель банков или растратчик?

– Сэр!

– Уж не вини меня за этот вопрос, ты столько бубнил насчет пропавших тридцати тысяч фунтов. Дамиан переплел пальцы.

– Я – сотрудник английского посольства. Мне поручили доставить на Землю наличные. Теперь денег нет... Чак рассмеялся.

– Не идиотничай. Это всего лишь бумага, взрыв ее уничтожил. Банкноты спишут и напечатают новые. Дамиан улыбнулся.

– Ты, разумеется, прав. Но после взрыва я только об этом и думал. Глупо, конечно.

– У каждого из нас выдавались неудачные деньки. Поговорите между собой пару минут, пока я пропущу цифры через эту мясорубку.

Разговор оборвался, как только Чак уткнулся в компьютер Первый шок прошел, Дамиан и Хелена начали осмысливать создавшуюся ситуацию. Горела одна-единственная лампочка. В капсуле было тепло и уютно. Двенадцать футов в длину, шесть – в ширину Маленький замкнутый мирок, обеспеченный всем необходимым для поддержания человеческой жизни. А в двух дюймах, за стенкой, бесконечная пустота космоса

– Значит, так, – Чак убрал дектант в чехол. – Давайте поглядим, какую еду приготовили нам комми.

– А как насчет твоих цифр? – спросила Хелена – Где мы?

– Понятия не имею, – Чак откинул большой люк в конце капсулы. – Впрочем, не совсем верно. Расчеты показывают, что мы где-то между Землей и Луной Но я не был в рубке и не знаю, в какой точке находился корабль в момент взрыва. Поэтому подождем с час, а потом я сделаю новые замеры. Сравнение двух точек позволит определить направление нашего движения и скорость. Кто-нибудь хочет пить? – он вытащил из гнезда одну из двух больших емкостей с водой.

– Я, если можно, – отозвалась Хелена.

– Соси, как сиську.

– Мне уже приходилось пить в невесомости, благодарю.

– Извини, милая, забыл, что ты опытная космическая волчица. Есть будешь? – он достал плоскую коричневую коробочку, уставился на нее. – Вроде бы колода карт. Кто-нибудь знает русский лучше, чем я?

– Можешь на меня положиться, – Хелена взяла коробочку, мельком глянула на нее. – Это обезвоженные картофельные оладьи.

– Обезвоженные картофельные оладьи... – Чак печально покачал головой. – Я начинаю склоняться к мысли, что остальным людям, летевшим на «Юрии Гагарине», очень повезло.

– Не остри, – одернул его Дамиан. – Когда такое говоришь, лучше постучать по дереву.

– Думаю, что в капсуле дерева нет, если не считать эти оладьи.

Когда они поели, Чак провел ревизию припасов, открыл другой люк, чтобы посмотреть, как у них с кислородом. Вновь попытался подать сигнал бедствия, но солнечная буря бушевала с прежней силой. По истечении часа сделал необходимые замеры, ввел результаты в компьютер.

– Будь я проклят! – наконец воскликнул он.

– Что-то не так? – спросил Дамиан.

– Проверю еще раз.

Теперь в его голосе юмор отсутствовал напрочь.

– Докладываю все и сразу. У нас неприятности. Так уж вышло, что мы находились за эпицентром взрыва относительно направления движения корабля. Поэтому взрыв в значительной степени погасил нашу скорость.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – вырвалось у Хелены.

– Объясняю. Если бы не взрыв, корабль долетел бы до Земли за два дня. Но капсула уже не обладает такой скоростью. Нам потребуется от трех до четырех недель, чтобы приблизиться к Земле и послать сигнал, который будет услышан.

– А что в этом такого? Конечно, провести три недели в этой клетке с двумя мужчинами – не лучший вариант...

– Дай мне закончить. У нас есть еда, хотя без пищи мы можем обходиться достаточно долго, у нас есть вода, работает система рециркуляции. Но эти капсулы слишком малы, чтобы оснащаться генераторами переработки углекислого газа. Наш кислород закончится через две недели. Мы умрем за неделю до того, как сможем послать сигнал бедствия, который будет услышан.

– Это ерунда! – взвилась Хелена. – По радио мы можем связаться с Луной, Землей, они вышлют корабли.

– Все не так просто, – покачал головой Чак. – Я знаю, какие корабли есть на Луне и каков радиус их действия. Мы уже находимся на предельном для них расстоянии и пока не можем с ними связаться. Если солнечная буря продлится еще несколько часов, о них можно забыть. К этому времени они даже не смогут принять наш сигнал бедствия. Так что нам предстоит длинный полет к Земле и установление связи с одной из орбитальных станций. А потом придется подождать, пока они определят наши координаты и отправят к нам корабль. Опять же ему потребуется время, чтобы долететь до нас. Три недели – это абсолютный минимум, скорее всего, нас вытащат отсюда только через четыре.

Хелена начала плакать, и он не стал останавливать ее. Потому что плакать было о чем.

– Воздуха, которым будут дышать три человека две недели, двоим хватить на три, а то и дольше. Долгую паузу нарушил Дамиан.

– Ты понимаешь, что говоришь? Неужели нет другого выхода?

– Это единственный путь, он оставляет двоим хоть какую-то на– дежду. Для троих – верная смерть. Для двоих – пятьдесят на пятьдесят. Не слишком хорошие шансы, но лучше, чем никаких.

– Но... кто-то должен умереть, чтобы двое выжили.

– Да, иначе не получается. Дамиан глубоко вздохнул.

– И умирать придется не тебе. Только ты знаешь, как управлять капсулой и обращаться с радио...

– Отнюдь. Хотя, признаюсь, мелькнула у меня мысль обставить все именно так. Управлять капсулой нужды нет. А для того чтобы научить вас обоих подать по радио сигнал бедствия, мне хватит и десяти минут.

– Это... ну... с твоей стороны это очень благородно. У меня, знаешь ли, сразу полегчало на душе. Поскольку о мисс Тиблевски речь не идет, я остаюсь единственным добровольцем в покойники. А так, ты и я...

– Нет, один из нас троих, – отрезал Чак.

– Извини, но ты же не хочешь сказать, что женщина...

– Хочу и говорю. Это не игра, Дамиан, когда женщины и дети садятся в спасательные шлюпки первыми. Я говорю о смерти – перед ней все равны. Нас тут трое. Я уверен, что Хелена оценит твое благородство, но не думаю, что она готова им воспользоваться, Я прав? – спросил он, повернувшись к женщине.

– Ты хряк, – прошипела она. – Жирный, тупой хряк.

– Я ошибся, – Чак повернулся к Дамиану. – Я издаю приказ и беру на себя ответственность.

– Ты хочешь меня убить, я знаю, чтобы спастись самому, – взвизгнула Хелена. – Тебе наплевать...

– Пожалуйста, не надо, – Дамиан взял ее за руки, но она оттолкнула его, и он уплыл к противоположной стене капсулы.

– Кто дал тебе право решать, кому жить, а кому умирать?

– Я – офицер и командир этого корабля, – отрезал Чак. – Есть правила и инструкции для подобных ситуаций, и я дал клятву их выполнять. Это стандартная процедура, каждый имеет равные шансы на выживание, никакого фаворитизма. Тебе придется подчиниться общему решению, как бы ты к нему ни относилась, – он повернулся к побледневшему, как смерть, Дамиану, который молча слушал их словесную перепалку. – Поговори с ней, Дамиан, может, она прислушается к тебе. Или ты с ней согласен?

– Трудно сказать. Но ведь выбора у нас нет, так?

– Никакого.

Раньше у Дамиана не возникло бы и мысли обнять девушку, которую он только что встретил, но раньше он и не попадал в подобные ситуации. Он крепко прижимал ее к себе, а она рыдала у него на груди, и ему казалось, что по-другому просто и быть не может.

– Давайте с этим покончим, – не унимался Чак. – Ждать – хуже всего. У меня три одинаковых пластмассовых квадрата, один я пометил крестом. Посмотрите. И три куска плотной бумаги от упаковки из-под еды. Дамиан, заверни каждый квадратик в бумагу, только так, чтобы один не отличался от другого... Теперь потряси их в ладонях, чтобы ты сам не знал, где какой квадратик... Отлично. Пусть выплывают на середину капсулы, чтобы мы все могли их видеть.

Дамиан развел руки, и три завернутых в оберточную бумагу пластмассовых квадратика отправились в свободное плавание. Один стал уходить в сторону, и Дамиан подтолкнул его к остальным. Люди смотрели на них не отрывая глаз. Вновь слепой случай решал, кому из них жить, а кому – умереть.