Стихи до Интернета. Стихи, написанные с 1980 по 2001 год - Наталья Патрацкая

Вечерний дождь

Отбросив все нескромные приветы,И зная, вечер этот только мой,Забыв мгновенно лишние советы,Я ухожу под дождиком домой.

Дождь заставлял идти довольно быстро,Бил по зонту и в буйстве был хорош.Как хорошо: вода прибудет в Истре,И дождь польет любимейшую рожь.

Но на балкон дождю закрыты двери.Иду домой, чтобы полить цветы,Им отдаю и воду, и доверье.Дождь за стеклом и мокрые листы.

Пусть зависть к постороннему ненастьюДа не коснется зелени моей!Я все полью! Залью! Пусть то опасно.Пей мой лимон! И кактус тоже пей!

На этом все. Задерну в мир я шторы,Мои ненастья смоет сильный дождь.А дома против бед одену шоры,На поле вновь растет спокойно рожь.

Ваш облик

Вы извините мой строптивый нрав,Я ревновала к маленькой кокотке,И в глубине района и управ,Я не была покладистой и кроткой.

Вы предпочли другую, не меня.Быть может, и она была планктоном?Года и ночи календарь менял,А встреча откликалась грустным стоном.

Когда проснусь, то вспоминаю Вас,Когда засну, то вижу Вас на фото.Не думаю, что это только фарс,И не сравню я Вас с любым и прочим.

Я облик Ваш на фото сберегу,Он помогает в творческой работе,И с Вами на одном я берегу.Расцвел каштан, наверно, быть субботе.

Суббота встреч поэтов, вот и все.Я не приду. Я больше не ревную.Не верю или верю, – это всемНе интересно, как планктон дрейфую.

Пихта

Нежнейшие иголкиИграют на ветру,Они совсем не колки.А рядом? Рядом пруд.

Как хочется затронутьИголки, шишки. Нет.И сквер он тот же омут.– Не тронь, – его ответ.

Пучками из иголокОна вся по весне,Как миллион приколок,На ветках и везде.

Когда стареет пихта,То под ноги летятКороткой стрижки вихры.И к краю сквера в ряд.

Подстриженная пихтаОсеннею порой,Как выпитая пинта,Как юбки рваный крой.

Любимец муз

Жил человек, любимец нежных муз.Жену любил, не ждал чужих советов,Цилиндр он носил, а не картуз,Читал стихи поэт и в высшем свете.

Его стихи, поэмы, сказки – свет.Да, свет, что излучает солнце.Прозаик и мыслитель, и поэт,Ликует он, сверкает так до донца.

Он мыслил изумительно в стихах,Был непонятен призрачным натурам,И потому остался он в веках,В застывших и прекраснейших скульптурах.

Так можно необъятное объять?На это лишь способен чистый гений!Он музой в высшей степени объят.Он монастырь из стихотворных келий!

Он человек! А, может быть, и нет.Порой мне не понять объем великий,Что выдал в лучший мир один пиит,А может в том объеме чьи-то лики?

Неласковый

Ох, какой Вы неласковый, милый!Вы сегодня немного чужой,И стоите у крепости виллы.Неприветливость – это, что шок?Ох, какой Вы неласковый, милый!

Неприветливый Вы и ревнивый,Но скажите: Любовь ни к чему?Вы колючий и очень ранимый,Так скажите то сердцу, ему.Неприветливый Вы и ревнивый.

Встрепенулись все ветви у клена.А березка поникла главой.Ох, какой Вы еще зеленый,Хоть на вилле слывете главой.Встрепенулись все ветви у клена.

Эти здания, что нас окружают,Сероватые окна небес,Здесь за шторами много решают,Не обходится там без невест.Эти здания, что нас окружают.

Только мне улыбнитесь немного,Осветите собой небеса.Мой любимый такой недотрога!И на клене всплакнула роса.Только мне улыбнитесь немного.

Плотницкое дно

Вентилятор дует нежно,Ване душно без него.Ваня трудится прилежно,И одет весьма легко.

Взрывы хохота тревожатЗапотевшее окно.Капли дождика не вхожиВ это плотницкое дно.

Дождик бешено, надрывноБарабанит по стеклу.С миром дождь дает обрывы.Ваня смотрит на пилу.

От рубанка доски былиИ чисты и холодны.Было, было, грязь поплыла,Но от бревен отлегло.

Воздух стал послушно влажныйИ дыханье песнь поет.Вентилятор хоть и важный,Но он влажность не дает.

Глаза шофера

Глаза шафера, как мерцание звезд,Они охотно едут за мечтами.В московских пробках многих он провез.Дома. Дороги. Пассажиры – дамы.

И все же есть маяк его дорог,Вернется вновь к нему его машина,Так много лет, и это, видно, рок:Между сердцами действует пружина.

Он завоюет ласку женских рук,Ему прольются капли с полной чаши,И дома он не вцепится в свой руль.А чашка что? Ее любимый – чайник.

И вечный флирт – вечерняя мигрень,Врачует все раскованность ладоней.Колено – это что? Трамвайный рельс?Но голос вновь волнуется и тонет.

А в голове сцепление сильных рук,Их плен так упоительно реален,А стан все ближе, как надежный друг,А поцелуй от чая: теплый, алый.

Спокойствие

Смотрю на мир в окно спокойно,Пусть ты забыл меня совсем.Я слышу стук ночных вагонов.Дорог железных рядом семь.

Могу не ехать никуда я,Вокзал и так невдалеке.И кто-то в поезде гадает,А кто-то едет налегке.

Открыты настежь все окошки.Светлеют звезды. Тьма. Огни.Спокойно спит сегодня кошка,И тишина. Коты одни.

И если ласки слишком часты,Как солнцепек они нужны.Любви порыв, друзей участье,Все если в меру – не страшны.

Мысль улетела в тьму ночную,Осталась трепетная тишь.Я по мечтам своим кочую,Спокойна я. А ты, где спишь?

Заколдованная любовь

Среди лесов есть редкие просторы,Где берег речки, пляж и бастион.Здесь дуют на свободе ураганы.И там, где бастион встречает Он.

В подобных встречах редкое везение,Когда мы с разных мест спешим в одно.Его я не увижу в воскресенье.Коль я не с ним – в Его глазах темно.

Какая-то нелепая влюбленностьПроходит затаенно. Так годаЖизнь без касаний, словно накаленностьИсчезнет, прикасаясь навсегда.

Волшебная нетронутость нетленна.Влюбленность мимолетная легка.Он взглядом не коснется и колена.Не тронет мою грудь его рука.

Все точно заколдовано. Так надо.Мне быть красивой надо на века.Вот солнце заглянуло нам в пенаты.Он мимо пробегает, как всегда.

Он тридцать раз за два часа прошелсяВокруг меня. А может не меня?А может мимо плеч, что греет солнце?А может что-то сам в себе менял?

Свадьба

На столе: коньяк и стерлядь.За столом: Она и Он.Он – мужчина жизнью тертый,А Она – девичий сон.

Платье – меньше не бывает,А костюм – чернее нет.И летали ноги в вальсе:Он ее над полом нес.

Не мешали вовсе гости:У них есть свои дела.На застолье тоже тосты.Повара… Морковь цвела.

Все кружилось и мелькало,Пило, пело, ело… Хмель.Счастье пенилось, сверкало.Кто на свадьбе видит мель?

И остались: ОН – ОНА.Он – поведал похождения.Сжались губы. Жизнь грустна.Счастье было наваждением.

Переход хода

Мне опять немного повезло…Я смотрю с гранитного балкона,Рядом пруд и воду бьет весло.А вдали, где были полигоны

Белый город, словно облака.В редкой чистоте дневного небаЖизнь спокойна, солнечна, легка.Чудный день. Все горести нелепы.

Воздух, свежескошенной травы,Я вдыхаю вместе с теплым летом.Господи, куда девались Вы?Проходная. Все. Вид под запретом.

Прохожу к себе, как в бастион.Мощные природные расколы.Даже очень опытный шпион,Не найдет охранные проколы.

Лето остается позади,Исчезают окна дивных башен.Окон нет. Пол – мрамор. – Проходи…И не видно. И пейзаж не важен.

Деловое утро

Верхушки деревьев проткнули туман.В траве усмехаются росы.На окнах машин зайчик едет, он мал.Спят бабочки или стрекозы.

Такой ранний час для людей деловых,Кто едет на службу, работу.В такой ранний час меня ждешь тихо ты,Тем самым лишая свободы.

Вот ты. Робкий взгляд. Наша встреча для дел.Верхушка работ и заданий.Потом день тумана, возможных побед.Но все это в лучшем из зданий.

Здесь зайчик не бросит в компьютер свой блик.Пора. Ожидают проблемы.Растенья – стрекозами выгнули лик,А бабочки – галстуки схемы.

Чертеж и компьютер, и редкий твой взор.Вопрос: «Что еще непонятно»?Потом все что сделано, книжный обзор.И все. На сегодня все ладно.

«Компьютер – это хорошо…»