Александр Крон и его герои (Вступительная статья) - Д Тевекелян

Драматурга нередко упрекали в рационалистичности, театры "смягчали" его "прямолинейных" героев. Герой приобретал расхоже-симпатичные черты, делался добрым малым, справедливо рассуждающим и честно живущим, но лишался углов и крайностей, что вызывало новые упреки - на этот раз в схематизме. Театры, как писалось в рецензиях сороковых годов, "преодолевали" и "углубляли" пьесы А.Крона. Кроновский герой сопротивлялся удобной расхожей формуле: "он требователен и жесток, но сердечен и благороден", или "вопреки суховатой манере держаться, он добр и отзывчив". В том-то и дело, что в герое, с которым автор связывает надежды на общественный прогресс, нет ни "но", ни "вопреки". Он действительно требователен и жёсток, не прикрывается непониманием и наивностью, когда его вынуждают поступиться совестью, не торопится казаться лучше и требует уважения к себе.

Когда была поставлена во всех флотских театрах и напечатана пьеса "Офицер флота", написанная в блокадном Ленинграде 1943 года, ее широко обсуждали во флотской среде - обсуждался тип, характер, моральный кодекс и облик профессионального советского моряка, представителя нашей военной интеллигенции. Автор, настаивая на высоком профессионализме своего Горбунова, не ограничивался этим, он создал характер перспективный, способный обогатить любую область гражданской жизни; в Горбунове живы традиции и угадывается будущее развитие благородной нормы гражданского и человеческого служения.

В пьесе Горбунов последователен и резок, его волнуют не только профессиональные заботы (а заботы сами по себе немаловажные - подводная лодка ремонтируется в условиях блокадного Ленинграда силами команды, и команда в трудах по ремонту должна не растерять свои боевые качества впереди поход); Горбунов много думает о сути коллективизма, о человеческом достоинстве, о принципиальности и чести офицера. Размышления эти - не резонерство, а убеждение, и читатель, раздражаясь по временам на несколько неуклюжее желание героя все договорить до конца, тем не менее верит в то, что принципами своими Горбунов не поступится. Горбунов - человек страсти и преданности идее, и автор поворачивает сюжет так, чтобы герой на деле сумел подтвердить верность собственным принципам. Горбунов не борется сам с собой, ничего в себе не преодолевает, он честен и убежден, и сила его в том, что окружающие, друзья, команда, близкие заражаются его страстностью и принципиальностью, он выдерживает испытания - и дружбой с Кондратьевым, и враждой с Селяниным, приспособленцем и прохвостом, и борьбой за свою лодку, и, наконец, непосредственно в бою. В спектакле МХАТа, который шел долгие годы, характер Горбунова "поправлен". Монологи героя показались театру излишне страстными и назидательными, а сам он недостаточно мягким и лиричным, патетику местами попритушили, подчеркнули сердечность и теплоту характера, сгладив острые его углы; Горбунов стал доступнее и понятнее с самого начала, стал более симпатичен, но и более зауряден.

Александр Крон превосходно знает среду, о которой пишет. Писатель-коммунист, он с первых дней и до конца войны служит на Балтийском флоте. Пьесы "Офицер флота", "Второе дыхание" родились не из сторонних наблюдений, а из собственной жизни военных лет. На Балтфлоте Крон редактирует многотиражную газету бригады подводных лодок, работает в "оперативной группе писателей" при Политуправлении флота: в условиях блокадного Ленинграда и воюющего флота эта "оперативная группа", руководимая Всеволодом Вишневским, делала все - корреспонденции, очерки, заметки, маленькие новеллы, рассказы о подводниках, передачи для радио, листовки "на противника", а когда понадобилось - даже текст музыкальной комедии.

"До войны я был далек от журналистики, - пишет А.Крон, предваряя свой однотомник 1972 года. - Несколько театральных рецензий, опубликованных в предвоенные годы, - не в счет. Война заставила меня пройти ускоренный курс газетных наук. Много раз я проклинал редакционную текучку, мешавшую мне остановиться и подумать. А вернувшись с войны, уже не мог расстаться с публицистикой, она прочно вошла в мой обиход и стала душевно необходима... Я никогда не верил в плодотворность пассивных наблюдений, только активное вмешательство в жизнь создает литератору жизненную позицию..."

Единомышленники в главном, герои Крона тем не менее вступают в конфликты друг с другом, и автор убежден, что так будет всегда, что самый честный, хороший, искренний человек проходит через искушение - компромиссом, жизненными удобствами, благами и проч., так же, как человек скверный, непорядочный, разница в том, с чем - нравственными приобретениями или потерями - он из этих искушений выходит.

В пьесе "Офицер флота" Горбунову противостоит не только проходимец Селянин, трус, наживающийся на беде народа, но и Кондратьев - человек поразительной храбрости, личной отваги. Это характер обаятельный, у Кондратьева есть все, чего недостает Горбунову: он общителен, открыт, сердечен, в нем просто некоторый перебор житейского здравого смысла, он торопится жить - и хочет жизни удобной, не обремененной конфликтами с начальством, в бою он бог, там он одержим и собран, а в зимней паузе его раздражает категоричный аскетизм Горбунова.

Крон - психологический писатель, ему важна не столько победа Горбунова над Кондратьевым, сколько победа Кондратьева над самим собой. Кондратьев честный человек, в нем живо недовольство собой, душевное неустройство, неуспокоенность. Характер написан в движении, в развитии, чувство собственного достоинства возвращается к Кондратьеву в борьбе с собой - тем достовернее победа...

"Театр преодолел недостатки пьесы..." - этот критический пассаж сопровождал успех почти всех пьес Крона. Спектакли получали Государственные премии, пьесы издавались и переиздавались, а "Глубокая разведка" и "Офицер флота" давно стали золотым фондом советской драматургии, входили и входят во все антологии лучших советских пьес.

"Глубокая разведка" написана до войны. Для драматургии эта пьеса значила примерно то же, что для прозы о рабочем классе повесть Юрия Крымова "Танкер "Дербент".

Производственный конфликт пьесы достоверен и прост: в погоне за рекордом начальник нефтеразведки Гетманов допускает искривление скважины. Вместо того чтобы исправить кривизну, он пытается ее скрыть. А когда это оказывается невозможным, выступает за прекращение работ. Вмешательство Майорова изменяет ситуацию, скважина дает нефть. Почувствовав, что им доверяют, считают их людьми, а не манекенами, всерьез становятся работниками окружающие Гетманова прежде робкие, безликие люди, в первую очередь - его заместитель Гулам, подавленный командирским и инженерным превосходством Гетманова. Понять полностью возможности социального разреза жизни, заложенные в характере Гетманова, зрители, да и сам автор смогли значительно позднее.

В пьесах А.Крона чувствуется будущий прозаик, романист. Пьесы заселены густо, по-романному, насыщены судьбами и событиями. Кто-то из критиков даже сетовал на то, что Крон не умеет соблюсти пропорции величины основных героев и ролей эпизодических, что фигуры фона путаются с основными фигурами, что мысль, которую при соответствующей ситуации можно было бы выразить одной репликой, порой растянута на целый диалог. Да и проблемность вещей явно тяготеет к романному, всестороннему, неторопливому исследованию. Не случайно, закончив пьесу "Офицер флота", писатель снова и снова возвращается к своим героям, живущим уже самостоятельной сценической жизнью. Он знает об этих людях так много и они для него так много значат, что с ними Александр Крон связывает свой первый опыт романа.

Я не случайно употребляю здесь это слово - "опыт". Первый роман, - а "Дом и корабль" писался уже зрелым человеком и литератором, после войны, заставил А.Крона художнически постигать законы прозы. Сам автор забавно рассказывает о том, как он хотел облегчить себе жизнь, взяв за основу будущего романа героев и события пьесы "Офицер флота", и как усложнил себе жизнь, потому что "глаз писателя... подобен фотообъективу, для различной натуры существуют разные типы объективов, более того: одна и та же натура, снятая различными объективами, дает несхожие изображения" (А.Крон. Смена объектива. "Театр", 1979, № 5). Представление об "объективе" для прозы далось нелегко, пришлось шаг за шагом вытравливать из романа целые сцены, даже самые удачные реплики пьесы, в процессе работы над романом писатель понял, что романное и сценическое время - совершенно разные категории, что четкость, афористичность и отточенность диалога, так необходимые драматургии, в прозе кажутся искусственными, натужными, что в пьесе главным героем мог быть только Горбунов - человек сложившийся, зрелый, волевой, а роман может отразить процесс становления человека, роману по силам подробная, ступенька за ступенькой, история характера - психологическая, социальная, с отступлениями в прошлое, и главным героем "Дома и корабля" стал лейтенант Туровцев, юный и поначалу незадачливый помощник беспощадно требовательного Горбунова.