Александр Крон и его герои (Вступительная статья) - Д Тевекелян

Именно этим проблемам посвящен роман "Бессонница", опубликованный в 1977 году в журнале "Новый мир" и вышедший вслед за тем отдельной книгой.

Второй большой роман - это ли не доказательство прочности "смены объектива"? Однако опыт драматургии ощутим в романе, именно этим опытом продиктованы редкая выразительность речи героев и композиция, четкость, естественность, с которыми выстроен сюжет. Сама архитектура этого здания несет существенный замысел: она должна передать плотность времени, в самом построении вещи скрывается чувство историзма, поднимающего роман над уровнем привычной бытописательской прозы. Реальное действие "Бессонницы" занимает всего три дня 1957 года, но конкретные события этих трех дней, необходимость решить судьбу Института после внезапной смерти его главы и основателя заставляют профессора Олега Антоновича Юдина, записки которого и составляют роман, с добросовестностью ученого, непредвзято ищущего истину, восстановить в памяти всю историю Института и собственной жизни, а следовательно, и страницу общей нашей истории.

"Бессонница" - современный городской роман. О чем бы ни думал герой, над чем бы ни мучился, читателя не оставляет ритм жизни большого города, герой не мыслит себе жизни вне привычной обстановки, хотя и стремится к тишине и уединению - они так необходимы для работы, город - его малая родина, как, впрочем, для героев "Страстной площади" Н.Евдокимова, "Кафедры" И.Грековой, "Берега" Ю.Бондарева, как для героев Д.Гранина, Ю.Трифонова, В.Каверина, В.Маканина - на наших глазах появилась и развивается существенная городская литература. "Бессонница" - роман из жизни интеллигенции, это впечатление не меняется, и когда читаешь о старике-стороже Антоневиче с его обостренным чувством собственного достоинства (Антоневич - фигура в романе далеко не эпизодическая, влияющая на самочувствие и самооценку почти всех действующих лиц), и о житейски мудрой Евгеше, добровольно взявшейся опекать холостяка Юдина в его бестолковом и суетливом плавании по городскому быту.

Сложная форма романа не вызвала затруднений у читателей, они приняли условия, предложенные автором, и отнеслись к запискам Юдина так, как, очевидно, рассчитывал писатель: соотнося судьбу Юдина с собственной судьбой и понимая, как трудно, рассказывая о самом себе, сохранить объективность любому человеку, и особенно герою "Бессонницы" с его скрупулезным, дотошным стремлением к объективности. Этим объясняется, что читатель, узнавая о каком-то факте из жизни героя, оказывается в курсе разных точек зрения на этот факт, и далеко не все эти точки зрения высказываются друзьями Юдина, герой с щепетильной точностью передает и мнение своих недоброжелателей. Да и сам он, при ироническом складе характера и неизменной способности посмеиваться прежде всего над самим собой, готов снизить, приуменьшить, представить в смешном виде те свои поступки, которые другой человек, настроенный к себе менее критично, оценил бы как нечто из ряда вон выходящее.

Писавшие о "Бессоннице" нередко почему-то не задумываются над тем, что как о достоинствах, так и о недостатках героя этого романа они узнают от него самого, из его ночных - бессонница! - записей, и не делают на это поправку. Больше того, Олегу Антоновичу отказывают кто в "беззаветности", кто в "энтузиазме", кто, пользуясь незакавыченной цитатой, не называя имени Юдина, пытается дать понять читателю, что герой "Бессонницы" сродни леоновскому Грацианскому. Все успехи героя с готовностью приписывали могучей протекции его власть имущих друзей, Юдина, весьма скромного в быту человека, обвинили в барстве, его однокомнатную квартирку в последнем этаже весьма отдаленного от центра нового московского дома всерьез посчитали "башней из слоновой кости" - с легкой руки самого Олега Антоновича. А ведь нет оснований предполагать, что Юдин ищет в своей "башне" спокойствия, стремится спрятаться от жизни, тишина и спокойствие нужны ему для работы, как самоограничение, как строгий режим, который он сам себе предписал. Олегу Антоновичу немало отпущено природой, но надо сказать, что природа не ошиблась и семя попало на благодарную почву. Юдин - из породы одержимых своим делом людей, и сколько бы он над собой ни иронизировал, значительность им сделанного очевидна.

Читатели увидели в профессоре Юдине добросовестного человека, настроенного вполне демократично, для которого его "гипотетический читатель" - такой же, как он сам, думающий, неравнодушный, хотя и не святой человек, умеющий подняться над сиюминутными интересами, вглядывающийся в перспективу, ровня. Критики же заподозрили профессора Юдина в высокомерном пренебрежении к своему "гипотетическому читателю", в желании вполне благополучного человека (редко кто писавший о "Бессоннице" не процитировал фразу о "слишком благополучном" Юдине из письма Ильи Славина) навязать этому читателю свой образ мыслей, разделить с ним грех компромиссности и конформизма, а автора - в подыгрывании герою, в создании для него режима наибольшего благоприятствования. Оказывается, автору это понадобилось для того, чтобы увести Юдина от моральной ответственности и добиться взаимной амнистии от читателя, хотя так и осталось невыясненным, в чем же должен оправдываться читатель.

Олег Антонович Юдин - человек талантливый. Ученый - проблемы геронтологии занимают его всю сознательную жизнь. Признанный педагог, лектор. Выдающийся экспериментатор. Известный хирург. Человек собранный, организованный. Младший товарищ и помощник самого академика Успенского основателя Института, после смерти Успенского - его научный наследник, способный, по общему мнению, быть генератором идей. Верен школе Успенского "школа эта под страхом научной смерти запрещает группировать и окрашивать факты применительно к своей заданной версии". Научный авторитет профессора Юдина внушает уважение, для читателя он подтвержден не только биографией героя, но и его способностью на наших глазах задумываться, к примеру, о том, что делает человека - человеком, личностью, о "лишнем" мышлении, то есть о способности человека отвлекаться от действительности и обобщать явления. Именно эту способность академик Павлов назвал лишним, специально человеческим высшим мышлением. "Только гениальный человек, - добавляет не склонный к восторгам Олег Антонович, - мог позволить себе такую прелестную вольность".

Герой "Бессонницы" стремится осмыслить опыт собственной жизни. Так полководец перед битвой собирает и оценивает свои силы, изучает резервы. Юдин тоже собирает силы и резервы - ему предстоит принять, может быть, самое ответственное решение в жизни, решение, от которого зависит будущее Института. Он постоянно вспоминает и оценивает прошлое, сопоставляя себя тогдашнего и нынешнего, и это не ностальгия, не страх надвигающейся старости, не самокопание, это настоятельная потребность понять свое время и себя в нем, опытом пережитого направить будущее.

Попытка реализовать заложенную в каждом способность к "лишнему мышлению".

"Именно это лишнее мышление, - читаем мы в романе, - составляет основу личности, становится источником недоступных животному духовных радостей и жесточайших страданий, по сравнению с которыми отступают голод, элементарное половое влечение и физическая боль, - оно обогащает человека пониманием прошлого и способностью предвидения, рождает неведомые зверю нравственные понятия подвига и преступления, позволяет человеку далеко отрываться от своих непосредственных, диктуемых здравым смыслом выгод и потребностей, превращает труд в творчество, биологический инстинкт в любовь. Личность зарождается, развивается, старится и умирает принципиально иначе, чем всякое другое живое существо".

Вот с этим критерием подходит к оценке окружающих профессор Юдин, по законам, установленным самим героем, и читатель получает право судить его. Для многих читателей и критиков Юдин безоговорочно проигрывает рядом с Успенским - масштабным, страстным, обаятельным человеком, диктующим обстоятельства другим. Как-то забывается то, что составляет муку самого Успенского - в нем организатор науки, ее представитель на всевозможных международных форумах постепенно, шаг за шагом, вытеснил действительно великого ученого, главу направления, щедро, не глядя, способного дарить идеи и не оскудевать при этом. В заботах о престиже Института, желая навести "порядок в мозгах - после войны в Институте началось великое брожение умов и переоценка многих ценностей", именно Успенский оказался инициатором и организатором дискуссии, которая, по собственной его оценке, разъединила научные силы, разожгла темные страсти и надолго отравила атмосферу в Институте. Вдовин, практически проводивший дискуссию, был все же в ней на вторых ролях. А Олег Антонович Юдин, по сравнению с Успенским, действительно менее открытый и обаятельный человек, в этой дискуссии защищал с трибуны Илью Славина - самого талантливого и, вероятно, в связи с этим, самого завирального своего ученика.