Дом - Даниэла Стил

По его словам, единственное, о чем он сожалеет, так это об отсутствии у него детей. К Саре он относился как к внучке, которой у него никогда не было, но которая могла бы быть, если бы он нашел время жениться. Она была именно такой внучкой, какую ему хотелось иметь. Она была умненькой, забавной, интересной, сообразительной, красивой и хорошо знающей свое дело. Иногда, когда она приносила ему документы, он любил сидеть и смотреть на нее и мог разговаривать с ней часами. Он даже держал ее за руку, чего никогда не делал с сиделками. Они действовали ему на нервы и раздражали его, потому что относились к нему покровительственно и суетились вокруг него, а он этого терпеть не мог. Сара никогда этого не делала. Она сидела рядом, молодая и красивая, и говорила с ним о вещах, которые его интересовали. Она все знала о новых законах, регулирующих налогообложение. Ему нравилось, что у нее всегда были свежие идеи о том, каким образом сэкономить его деньги. Сначала он относился к Саре настороженно, потому что она была слишком молода, но постепенно проникся к ней доверием. Обычно она поднималась по черной лестнице, держа в руке свой кейс, незаметно входила в его душную комнату в мансарде дома на Скотт-стрит, усаживалась в кресло рядом с кроватью, и они разговаривали, пока Сара не замечала, что он утомился. Каждый раз, когда она приходила к нему, Стенли было страшно, что это в последний раз. Но потом он звонил ей, чтобы поделиться какой-нибудь новой мыслью или новым планом, который пришел ему в голову за последнее время. Все, что он делал, всегда способствовало увеличению его капитала. И в свои девяносто восемь лет Стенли Перлман, словно Мидас, не разучился превращать в золото все, к чему прикасался. Но самое приятное заключалось в том, что, несмотря на огромную разницу в возрасте, Сара и Стенли за годы совместной работы стали друзьями.

Такси миновало кафедральный собор на вершине Ноб-Хилл, и Сара, выглянув в окошко, откинулась на спинку сиденья, задумавшись о Стенли. Может быть, она и впрямь едет к нему в последний раз? Прошлой весной у него дважды была пневмония, но он всякий раз чудом выживал. А вдруг это больше ему не удастся? За ним ухаживали опытные сиделки, но рано или поздно в таком возрасте какая-нибудь болячка его одолеет. Это было неизбежно, и Сара очень этого боялась. Она знала, что ей будет не хватать его, когда он уйдет из жизни.

Ее длинные темные волосы были аккуратно собраны на затылке, а большие глаза были почти василькового цвета. Стенли обратил на них внимание при первой встрече и спросил, не носит ли она цветные контактные линзы. Она рассмеялась и заверила его, что не носит. После нескольких уик-эндов, проведенных на озере Тахо, кожа Сары загорела, и она стала еще смуглее. Сара любила пешие прогулки по окрестностям, плавание и езду на горном велосипеде. Уик-энды за городом всегда приносили большое облегчение после долгих часов, проведенных в офисе. Партнерство в юридической фирме она заслужила благодаря своему трудолюбию. Сара окончила Стэнфордскую юридическую школу с отличием и была уроженкой Сан-Франциско. Она прожила здесь всю свою жизнь, не считая четырех лет обучения в Гарварде. Ее данные и трудолюбие произвели хорошее впечатление на Стенли и партнеров. Стенли подверг ее продолжительному допросу с пристрастием и заметил, что Сара выглядит скорее как модель. Она была высокой, стройной девушкой спортивного вида, и у нее были длинные ноги, которыми он втайне всегда восхищался. Сегодня на ней был надет ладно сидевший темно-синий костюм. Впрочем, она всегда так одевалась, когда навещала его. Единственным ювелирным украшением были маленькие бриллиантовые серьги, которые Стенли сам подарил ей на Рождество. Он лично заказал их для Сары по телефону в «Ниман-Маркус». Обычно он не отличался щедростью и предпочитал давать сиделкам к празднику деньги, но к Саре он питал слабость, как и она к нему. Она подарила ему несколько кашемировых шарфов, чтобы ему было теплее. В его доме всегда казалось холодно и сыро. Он отчитывал сиделок всякий раз, когда они включали отопление. Стенли предпочитал накрыться лишним одеялом, чем, как он считал, зря транжирить деньги.

Сару всегда удивляло, что он не пользуется основной частью дома, ограничиваясь комнатами под самой крышей, которые когда-то предназначались для прислуги. Он говорил, что приобрел этот дом в качестве капиталовложения с намерением впоследствии продать его, но так и не продал. Он сохранил дом скорее из-за лени, чем какой-нибудь глубокой привязанности к нему. Это был огромный, красивый, некогда роскошный дом, построенный в 20-х годах. Стенли рассказывал Саре, что семья, которая его построила, сильно пострадала во время Великой депрессии, и он купил дом в 1930 году. Он поселился тогда в одной из комнат для прислуги, где стояли старая латунная кровать, комод и кресло, пружины которого давным-давно утратили упругость, так что сидеть на нем было все равно что отдыхать на бетоне. Лет десять назад латунную кровать заменили больничной койкой. На стене висела фотография с изображением пожара после землетрясения, но ни одной фотографии какого-нибудь человека в его комнате не было. В его жизни не было людей, а были лишь капиталовложения и поверенные в делах. И во всем доме не было ничего личного. Мебель была продана на аукционе первоначальными владельцами тоже за бесценок. Стенли, переехав сюда, так и не потрудился меблировать дом. Он говорил, что из дома было вынесено все еще до того, как он его приобрел. Комнаты там были просторные и некогда элегантные, судя по остаткам штор, висевших на некоторых окнах. Остальные окна были заколочены досками, чтобы туда не могли заглядывать любопытные. Сара узнала также, что в доме имеется бальный зал, хотя она его не видела. Она никогда не ходила по дому, а приехав, направлялась прямиком к черному входу и поднималась по лестнице в чердачную комнату Стенли. Единственной целью ее визитов была встреча со Стенли. Ей было незачем осматривать дом, хотя она знала, что после его смерти именно ей придется продавать его. Все его наследники жили во Флориде, в Нью-Йорке или на Среднем Западе, и никто из них, видимо, не будет заинтересован в том, чтобы стать владельцем огромного «белого слона» в виде дома в Калифорнии. Каким бы красивым ни был некогда этот дом, он не был нужен ни одному из наследников, как не был нужен Стенли. Трудно поверить, что он прожил в доме семьдесят шесть лет, так и не удосужившись ни меблировать его, ни даже переехать с чердака. Таков уж был Стенли. Возможно, несколько странный, непритязательный, скромный, постоянный и уважаемый клиент. Сара Андерсон была его единственным другом. Остальной мир забыл о его существовании. А друзей, которые у него, возможно, когда-то были, он давно пережил.