Почем нынче Ван Гог - Александр Астраханцев

— А тем, — торжествующе ответил Андрей, подняв палец, — что мой УИКГМ, несмотря на неблагозвучную аббревиатуру, работает как часы! Знаешь, почему у тебя родился грандиозный план? Сказать?

— Ну, скажи.

— Потому что я включил и настроил его на тебя! Видишь: действует и на пьяные мозги!

— Прекрасно, — кисловато, безо всякого воодушевления отозвался Мамонов. — Можешь теперь переключить его на себя, чтобы лучше усвоить мою мысль. И послушай внимательно. А перед этим давай-ка еще вмажем, — он наполнил рюмки и поднял свою. — За успех нашего безнадежного предприятия, которое я хочу тебе предложить!

Выпили, выдохнули разом, сложили по бутерброду с колбасой и взяли по помидору; Мамонов откусил от того и другого, прожевал и стал развивать свое предложение, начав, впрочем, издалека:

— Ты вот не знаешь, сколько получишь за него — и получишь ли вообще? А ведь с его помощью, как я понял, можно уже сегодня… ну, не сегодня, а, скажем, уже завтра заработать бабки…

Кузин хотел возразить, но Мамонов движением руки остановил его:

— Нет, ты дослушай — я тебя слушал. И, между прочим, не перебивал! Знаю, что ты скажешь: что ты не имеешь права, ты не один над ним работал…

— Но я действительно не имею права!

— Нет, имеешь, потому что Олег — всего лишь твой прямой начальник и руководитель темы, а ты, ты — главный исполнитель, ты — автор этого ящика!

— Я действительно много сил вложил, но Олег…

— Не надо! Знаю, сколько ты над ним бился — ты ж еще студентом мне о нем уши прожужжал! И прекрасно знаю, сколько сил ты на него убил: у тебя даже семьи нет, от тебя жена ушла — ты не мог ее обеспечить! Посмотри, как ты одет, чем питаешься, в какой дыре живешь! А у твоего распрекрасного Олега Скроботова, между прочим, и жена, и квартира, и машина есть, и зарплата, наверное, раза в два побольше! А результат вы поделите как? Пополам? Или он как начальник урвет больше?

— Нет, пополам — мы уже говорили.

— Ой, свежо предание! А если долларами запахнет — тут столько сразу набежит, что тебе и места у пирога не хватит!

— Но это ты так думаешь… Так где твоя идея?

— Ну вот, значит… Нет, давай сначала еще по одной!

Выпили еще по одной.

— А теперь рассмотрим меня, грешного, — продолжал Мамонов, уже более свободно и раскованно. — Да, кандидат искусствоведения. Казалось бы, должен неплохо жить — но как может жить кандидат искусствоведения в нашем с тобой городе при нашем убогом музее, плюс две-три лекции в пединституте, плюс одна-две статейки в газете? Это ж — чтоб только с голоду не сдохнуть!..

— Не прибедняйся! Ты ж иконами приторговываешь, и неплохо, вроде бы, а? — Андрей, улыбаясь, погрозил ему пальцем.

— А куда деваться? Ты ж вон тоже телевизоры чинишь!

— Чиню, — признался Андрей. — Да силком всучивают!

— Ну, приторговываю, уличил. И знаю как облупленных всех этих торгашей картинами, иконами, раритетами! Если им в лапы приплыло что-то интересное, к кому, думаешь, они бегут на консультацию? Ко мне, конечно! Так почему я, специалист, знающий настоящую цену этому, должен жить намного хуже их? Ты можешь мне ответить?

— Но так и должно быть! Честные всегда будут хуже жуликов жить!

— А я считаю, что так быть не должно!.. Так вот, у одного из этих торгашей я видел вчера небольшой холстик; представь себе: подлинный Ван Гог, из серии провансальских пейзажей! Можешь себе представить? Под-лин-ный!.. Не вижу удивления на лицах!

— А откуда, интересно, он у него взялся?

— А хрен его знает!.. До сих пор выплывают. Даже у нас. Я, конечно, обязан был взять его для нашего музея — но он же нищий, наш музей, он бедней церковной мыши! Я попросил мужика оставить его для меня. Он оставил. Но расплатиться с ним я должен сразу, без расписок — чтоб никаких следов. Кстати, ты деньгами не богат?

— Да откуда, Серега — я не богаче твоего музея.

— Вечно у тебя ничего нет.

— Но я найду, если надо…

— Можно бы даже так: выкупить его вместе, а потом толкнуть за бугор: в Москве сейчас этих скупщиков — как воронья на свалке, — да толкнуть с умом. Я думаю, на много годочков подпитал бы нас с тобой Ваня Гог. И хорошо бы — провернуть это с помощью твоего усилителя!

— А причем здесь он?

— Не понял? Да он же, торгаш мой, хоть в Ван Гоге ни уха ни рыла, но слыхал, что дорого, а потому будет драть безбожно.

— Кто он такой, этот твой торгаш?

— Да-а, недоделанный один, и фамилия подходящая: Ханыкин. Выставили в свое время из худучилища: подделывал и загонял иконы. Я ж ему теорию искусств и преподавал. Тот еще жох!

— А этот его Ван Гог — не подделка?

— За кого ты меня держишь? Я ж на постимпрессионизме зубы съел, у меня диссертация по «мирискусникам», а ноги у них оттуда растут! Да, я тебе скажу, слабо ему подделать — я с лупой ее осмотрел, поверь на слово!.. Но надо вдвоем: я б мозги пудрил, а ты бы с этой своей штукой поддержал мой напор. Может твой УИКГМ такую операцию выполнить?

— В принципе, может, — помолчав, ответил Кузин. — Но неудобно: что-то вроде шантажа получается?

— Брось ты!

— А, потом, я слово Олегу дал.

— Ну вот, опять про белого бычка! — фыркнул Мамонов. — «Слово дал»! Да что такое слово в наше время? А твой Олег тебе слово дал? Ты уверен, что он тут же не нарушит его, как запахнет монетой?.. Я ж тебя не прошу денно и нощно эксплуатировать прибор — нужно-то всего один-единственный раз прийти, спрятавши его, к тому же, в портфель, так что его и в глаза никто не увидит, побыть полчаса и снова уйти; остальное беру на себя. И ничего больше не надо — только настроить его и побыть около. Это, я тебе доложу, не более нечестно, чем обучать кретинов. Да нас боженька еще благодарить будет, что накажем прохвоста!

— Ты считаешь, мы с тобой имеем право наказывать?

— Конечно! — решительно ответил Мамонов.

— Серега, ты толкаешь на преступление.

— Да чего тебе втемяшилось? Никакого преступления тут нет — еще такой статьи для тебя не придумали в Уголовном Кодексе!.. Кстати, хорошая проверка твоего аппарата!

— Ладно, уговорил, — махнул Кузин размякшей после выпитого рукой — его, похоже, забавляла внешняя сторона дела: проверка детища и почти детективный план действий. — Давай — за успех нашего безнадежного предприятия!

Они чокнулись и выпили.

— Сколько наличности ты можешь дать? — спросил далее Мамонов.

— А сколько надо?

— Да сколько можешь. Имей в виду, тут доллары нужны.

— Попробую поклянчить у предков: хвалились, что дадут, если женюсь, — рассмеялся Кузин. — Вот и огорошу! А потом скажу, не получилось, — и верну.