Лифт - Таня Иванова

– Я вижу человека, который держит эту монету.

Андрей засмеялся.

– Ты идешь в верном направлении. И что это за человек. Какой он?

– Какой он? Ты хочешь узнать мое мнение о себе?

– Продолжай…

– Хорошо. Я вижу наглого человека, который любит доставать других людей бессмысленными беседами. Это пустозвон, который не умеет доказывать то, что он говорит. Философ – недоучка…

– Довольно, – вскрикнул Андрей. – Этого уже вполне достаточно. – Он сделал паузу. – Позволь теперь мне сказать, что я вижу. – Максим кивнул утвердительно. – Я вижу человека, который умеет смотреть, но не умеет видеть. Ему даны глаза, уши, нос, язык, руки. Он получает информацию, но все, что он получает, он сначала обрабатывает там у себя в голове. И то, что он получил, и то, что он сохранил в своей голове – совершенно разные вещи.

– Конечно, это нормально. На основе своего прошлого опыта мы воспринимаем действительность так, как мы это можем. Каждый из нас видит этот мир по-своему.

– Верно, – Андрей опустил монету.

Максим подумал, что загнал в тупик своего оппонента, но следующая его фраза дала понять, что напротив, он сам загнал себя в ловушку.

– Верно, – повторил Андрей. – Только не каждый из нас видит этот мир по своему, а каждый из нас видит свой мир. Мы можем читать одну газету, но статьи, которые мы запомним – будут разные. Потому что одна статья может вписываться в твой мир, и не вписываться в мой. Мы можем ехать в метро и слышать разговоры людей или треск вагона. Мы живем в настолько разных, созданных нами же, мирах, что в итоге у нас появляется так много мнений, что это даже смешно. Общеизвестное правило: если свидетели преступления описывают ситуацию совершенно одинаково, то это значит, что они сговорились. Т. к. два человека не смогут жить в одном мире – им там будет слишком тесно.

– Я считаю, что ты не прав.

– Почему же? – ласково, как у ребенка-первоклашки спросил Андрей.

– Потому что это не так. Мир – один. И мы в нем живем.

– Это в учебнике так было написано?

– Это общеизвестно.

– А ты не думал о том, что мнение большинства не всегда верно.

– Но в данном случае оно верно.

– Ты просто не хочешь соглашаться с тем, что мои слова – верны. Это обычная обида.

– Что?

– Ты уже знаешь, что я прав. Я читал много книг о позитивном мышлении, и именно они привели меня к этому выводу. Поэтому я сильно удивлен, что ты – такой умный, начитанный, по крайней мере на первый взгляд, человек не сделал того же вывода.

Максим молчал.

– Нам дана возможность жить каждому в своем мире, изменяя его под свои нужды. Это великое благо, которое нам дано. Его нужно не отвергать, а принимать с благодарностью. Ты же знаешь про великую силу благодарности? Правда?

– Конечно, я благодарю каждый день за то, что у меня есть, было и будет. И сегодня, когда я выйду из этого лифта, то поблагодарю за то, что мы больше никогда не увидимся.

– Тебе нужно быть осторожным в своих желаниях.

Андрей поднял глаза наверх, на лице его при этом была улыбка.

– Ты что издеваешься? – нотки злости сопровождали эту фразу, сказанную Максимом.

– Отнюдь. Итак, мы выяснили, что бог может создавать новый мир, и человеку это тоже доступно. Согласен, что на этом вопросе можем поставить точку?

– Согласен.

– Вот и замечательно. Приятно иметь собеседника, который поддерживает тебя.

– Я тебя не поддерживаю. Я считаю, что с этим надо заканчивать.

– Ты, что до сих пор не веришь?

– Во что не верю?

– Что мы – боги.

– В это не поверит ни один здравомыслящий человек.

– Почему же? На мой взгляд это можно доказать, как простое подобие треугольников. Я думаю, что лучше здесь использовать третий признак подобия. Помнишь его?

– Если стороны одного треугольника подобны сторонам другого треугольника, то такие треугольники подобны. Только вот мне интересно. Что ты возьмешь в качестве сторон?

Максим снова улыбался.

– В качестве сторон я возьму свойства, которыми обладает бог и человек. Одно свойство уже доказано – мы умеем создавать новые миры. А вот то, что будет в качестве второй стороны, я предлагаю выбрать тебе. Я об этом очень долго думал и пока не нашел ни одного дела, с которым мог бы справиться бог, но не мог бы справиться человек. Хотя, возможно, что я мыслю несколько однобоко, поэтому и предоставляю тебе такую возможность. Пожалуйста.

Андрей развел руками впереди себя, приглашая Максима начать новый раунд.

– Хорошо. Тогда первое, что пришло в голову: воскрешение из мертвых. Что ты об этом скажешь?

– Это очень просто. Люди умеют воскрешать, поверь мне. Это умеют делать врачи. Они воскрешают намного больше, чем Иисус Христос, когда он был жив.

– Они лечат, но воскрешать не умеют.

– Умеют. Как же те, кто не дышит, а затем начинает дышать просто потому что, оказался рядом человек, умеющий делать непрямой массаж сердца? Или те, кто был спасен с помощью реанимации, проведенной врачами скорой помощи. Или те, кому пересадили сердце другого человека. Ты правильно сказал, что они умеют лечить – это третье свойств, которым обладает бог и человек. Ты сам его назвал. И ты сам его доказал.

– Твои доводы не очень-то убедительны. Ведь Лазарь лежал четыре дня. А ты всего-то описываешь воскрешение после клинической смерти.

– Да, это так. Но скажи мне, как трактовать фразу: «Лазарь, друг наш, уснул; но я иду разбудить его»? Что это по-твоему?

– Известно же, что он пролежал четыре дня, даже уже начал смердить.

– Нет. Известно другое. Слова Марфы: «Господи! Уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе». Таким образом она лишь сделала предположение, основанное на ее прошлом опыте, она не заходила туда. Значит нам известно точно лишь то, что он пролежал четыре дня. И еще то, что Иисус пошел его будить. Может быть не стоит додумывать? А просто нужно принять то, что есть: Лазарь спал летаргическим сном. То, что совпали моменты, когда Лазарь проснулся и приход Иисуса Христа – это обыкновенное везение. Вот и все.

– А как же остальные? Он же не единственный. Неужели тоже повезло?

– Ну, возможно. Например, девочка двенадцати лет, дочь Иайра, воскресла почти сразу после смерти. Но… Но Иисус, идя в их дом прямо сказал: «Не плачьте. Девочка не умерла, а только уснула». Ребенок был болен, слаб. А ты знаешь, что у некоторых людей почти не видно то, как они дышат? Ты же должен об этом знать, если изучал всякие там науки об управлении людьми. Вполне вероятно, что она лежала и спала, слабо дыша, а кто-то решил, что она умерла.

– Как же у тебя все просто.

– Все становится проще, когда не начинаешь придумывать. Понимаешь? Ты же играл в глухой телефон в детстве? Что вы имели в итоге? – Андрей посмотрел на Максима, улыбаясь. – Вот. Это тоже самое. Трактовать можно по-разному. Но, возможно, нужно читать не между строк, а просто сами строки.

Максим усмехнулся.

– Итак, подведем подитог, – произнес торжественно Андрей, – т. к. до итога нам еще далеко. Мы имеем следующее: человек, как и бог, может создать свой мир, воскресить, вылечить. Только заметь, я не уменьшаю заслуги бога, я лишь хочу сказать, что мы – люди, обладаем той же властью. Просто потому, что мы созданы по образу Божию. В каждом из нас заложена определенная частичка власти. Доктора – власть над смертью, болезнью, судьи – власть наказывать, философы – власть над размышлением, инженеры – власть создавать новое. Обычно это называется талантом, но, по-моему, это не что иное, как власть. – Андрей торжествующе смотрел на Максима. – На мой взгляд, я доказал подобие бога и человека. Не так ли?

– Это не математика. Нельзя складывать груши и яблоки. Из этого ничего не выйдет.

– Ты говоришь, как учитель в школе. А, если посмотреть чуть выше? А?

– Что значит чуть выше?

– Яблоки и груши – это фрукты, поэтому их легко можно сложить. Как ты считаешь?

– Фрукты складывать можно, но яблоки и груши – нет.

Андрей тяжко вздохнул.

– Ты же согласишься со мной, что яблоки и груши – это фрукты? Так?

– Да так.

– Значит их можно сложить. Просто нужно себе разрешить это сделать. Вот и все. Я себе разрешил. Если ты сам не можешь, то я могу тебе помочь: я разрешаю тебе складывать яблоки и груши. – Андрей засмеялся.

– Ты, что мне решил провести сеанс психоанализа? – с ухмылкой спросил Максим.

– Можешь считать, что да. Это сеанс, причем бесплатный. Кстати, – задумавшись, произнес Андрей. – Должно быть поэтому у тебя нет сильного рвения в нем участвовать.

– Спасибо тебе, конечно, большое, но у меня с головой все в порядке.

– А я и не сомневаюсь. Твой прагматизм удивителен. Ты слушаешь меня, задаешь вопросы, отвечаешь, а на лице – безразличие. Правда оно иногда сменяется удивлением, либо раздражением, но это никак не говорит о том, что твои взгляды хоть сколько-нибудь меняются.