Сердцевина - Алексей Смирнов

- Вот здесь? - тот громко прочитал: - "Сенсация! Секс-миссия вглубь России: зоофилия".

- Да нет же, рядом! - расстроился старик.

Ваня, думая о неизвестном пилигриме, который присел на дорожку, потом со вздохом встал, перекрестился и пустился вглубь России с непростой и ответственной миссией, послушно прочел: "МЫ СЛЫШАЛИ АД!" Именно об этом оповещал читателей заголовок. Еженедельник являлся дайджестом, и передовая статья была украдена у солидного центрального издания, пользовавшегося беспрецедентной популярностью.

- Дальше, дальше читайте! - настаивал Иван Валерьянович.

Ваня присел на лавочку, Таня пристроилась рядом. Повинуясь мудрому старцу, они прочитали следующее.

"Слухи о таинственной скважине в окрестностях поселка N полностью подтвердились. Такой вывод сделала специальная экспедиция, которую снарядила наша редакция с целью проверки полученных сведений. Поясним, что жители поселка неоднократно обращались к местным властям с жалобами на странные события, происходящие в окрестностях одной из заброшенных угольных шахт. По ночам из скважины, которая открылась сама по себе, без видимой причины и людского участия, доносились жуткие, душераздирающие крики, а кое-кому повезло заметить клубы дыма и языки пламени, вырывавшиеся из разверзшихся недр. Некоторые также утверждали, будто видели стаи диковинных черных птиц, похожих на стервятников, которые вылетали из-под земли и тут же растворялись в ночном небе. Наша редакция сочла своим долгом лично разобраться в происходящем и направила в поселок группу сотрудников для проведения журналистского расследования. Сразу скажем, что нашим корреспондентам не удалось получить подтверждения слухам о птицах и огне. Правда, вся земля вокруг скважины оказалась усыпанной пеплом, а из самого отверстия исходил сильный запах серы. После того, как руководитель экспедиции приложил к земле ухо и расслышал далекий невнятный гул, было принято решение спустить в шахту на длинном шнуре сверхчувствительный микрофон. В результате в наших руках оказались поистине сенсационные записи скрежета, напоминающего зубовный, невразумительных страдальческих воплей, металлического лязга и монотонных далеких песнопений на неизвестном наречии. Приходится признать, что в земных глубинах скрывается неизвестная доселе реальность, знакомство с которой способно полностью перевернуть наши привычные представления о мировом устройстве..."

- Как вам это нравится? - осведомился Александров, пританцовывая от возбуждения.

Растерянные пионеры не нашлись с ответом и только пожали плечами.

- Я ждал чего-то в этом духе, - торжественно признался Иван Валерьянович. - Для начала мне приснилась радуга, а когда она мне снится, это верный знак важных изменений в самом близком будущем. Правда, она ни с того, ни с сего вдруг превратилась в полукольцо краковской колбасы. Не знаю, что и думать. Так или иначе, с самого утра я ждал судьбоносных перемен. И не ошибся - вот, вот она статья!

И Александров с такой силой щелкнул по газетному листу, что пропорол на самом интересном месте рваную дыру.

- А почему это так важно? - пискнула Танечка.

Изобретатель хитро заулыбался, затряс головой, разбрызгивая капельки слюны.

- Что, любопытство одолело? Еще бы! Пойдемте со мной, я покажу вам кое-что совершенно невероятное.

Таня, не сдержавшись, пихнула спорщика локтем. Ваня ответил ей тем же, лихорадочно решая про себя, какую в изменившихся условиях предпочесть фотографию. Иван Валерьянович тем временем спешил к сараю, то и дело оборачиваясь и подманивая ребят энергичными жестами. Те послушно двинулись вслед за ним по плешивой тропинке, что медленно, но верно зарастала осмелевшей травой. Обогнули дом - старый, но чистый и аккуратный, за которым обнаружился сарай, в сравнении с домом выглядевший не лучшим образом: приземистое, дряхлое сооружение. Сразу было видно, что хозяина мало заботит внешний вид его творческой лаборатории. Замшелые стены, облупленная синяя краска, больше похожая на неизвестную науке грязь, проржавевшие шляпки гвоздей, немытые, перечеркнутые толстыми трещинами оконные стекла, почерневшее трухлявое крыльцо, изъеденное жуками. Не лучше оказалось и внутри: древесные опилки, смешанные с металлической стружкой, верстаки, заваленные ветошью и слесарным инструментом, причудливые вместительные сосуды неизвестного назначения, густо покрытые копотью, повидавшая виды центрифуга и многое другое. Затесавшиеся в общество этих предметов микросхемы, мониторы, подержанные процессоры и справочники по всем возможным областям знания окончательно запутывали посетителей. Случайный гость так и не смог бы дать ответ, в каком же именно направлении ведутся здесь круглосуточные работы. Танечка с Ванечкой даже и не пытались ответить - да и не особенно внимательно рассматривали они окружившие их машинные джунгли. Осторожно, стараясь не споткнуться и не пораниться, продвигались они к дальней стене постройки, возле которой покоилось что-то очень большое, скрытое от сглаза брезентом.

Иван Валерьянович переминался с ноги на ногу, держась за шедший от края брезента шнур. Как только ребята к нему приблизились, Александров дернул, и покров слетел, открывая детскому взору огромный конус, отливавший мутной сталью. Конус лежал на боку, и днище его откровенно пялилось на гостей неплотно притворенной дверцей.

- Это что - звездолет? - спросили пионеры в один голос, безотчетно находясь под воздействием недавнего фильма.

Александров замахал руками.

- Что вы, что вы! Как раз наоборот! Это специальный аппарат для путешествия в земные глубины. Вообразите, какое знаменательное совпадение: не успел я его достроить, как тут же мне снится вещая радуга, а дальше почтальон приносит газету с той самой заметкой! Стечение обстоятельств? Нет, друзья мои, - Иван Валерьянович погрозил им пальцем. - Рок! Провидение! Перст судьбы!

- Неужели вы хотите спуститься в эту дырку? - догадался Ванечка.

- Именно! - воскликнул старец. - Тут и обсуждать нечего! Причем как можно скорее, покуда лавры не достались ловкачам и халтурщикам.

- Мы хотим поехать с вами! - вырвалось у Танечки.

- Разумеется, юные храбрецы! - кивнул Иван Валерьянович. - Аппарат, правда, рассчитан на двоих, но - взрослых людей, так что я думаю, сложностей не возникнет.

Ваня с жалостью взглянул на Танечку.

- Ну что ты городишь? Кто нас отпустит, подумай?

Та отреагировала столь же жалостливым взглядом:

- Трус! Мы и не спросим никого, убежим - и все.

Но Таня сказала это не так уверенно, как ей хотелось. Она понимала, что заходит слишком далеко, и вряд ли им удастся убежать всерьез при современных возможностях сыска. Она приуныла, однако Александров, видя ее огорчение, лукаво подмигнул.

- Проблемы? - спросил он участливо. - Не бойтесь трудностей, друзья! Трудности нужно преодолевать! Для этого и рожден человек! Мне кажется, я уже придумал, как помочь делу.

Глава 3

С первых же шагов Иван Вальрьянович Александров столкнулся именно с трудностями, преодолеть которые было нелегко. Добиться аудиенции у губернатора оказалось делом ужасно трудным. Его отсылали и посылали, крутили ему пальцем у виска, предлагали отправляться на три буквы, а также в четыре и пять, вежливо отказывали, заставляли писать длинные заявления и ходатайства, проверяли на благонадежность, приходили к нему на дом и вынюхивали. Иван Вальрьянович оставался бодрым и целеустремленным. Он обвешался медалями и знаками почета, написал в газеты, после чего власть раздраженно капитулировала: ему назначили день и час.

Изобретатель приоделся, расчесал бороду, взял под мышку футляр с чертежами и засеменил в начальственный особняк. Каменное трехэтажное здание, украшенное снопами и звездами, было построено в середине тридцатых годов, и размещался в нем обком партии. Теперь же особняк был занят губернатором, что ничуть не отразилось на доме ни снаружи, ни изнутри. И назначение особняка осталось, если разобраться, прежним.

У входа Александрова проверили металлодетектором, изучили внутренности футляра, похлопали по карманам.

Он долго сидел в приемной, глядя прямо перед собой и тихо напевая под нос песенку времен упорхнувшей молодости - про веселый ветер. Наконец, отворилась тяжелая дверь; на пороге обозначился высоченный, грузный мужчина лет пятидесяти, стоявший к просителю вполоборота и державшийся за кованую дверную ручку: губернатор.

- Заходите, Иван Валерьянович, - пригласил единогласно избранный феодал, повернулся и потопал к столу, подавлявшему своими размерами. Усевшись в кресло, он указал на ближайший стул, обитый красным бархатом, и Александров скромно присел на краешек. Губернатор скользнул глазами по орденам и медалям, распорядился доставить чай. Иван Валерьянович осторожно осматривался. За спиной хозяина был развернут флаг с городской символикой, а на стене висел портрет. С портрета за ними внимательно следили пустые, но внимательные глаза молодого голема, похожего на хорька. За плечами зоркого кумира маячил второй портрет. На нем угадывались обутые в сапоги ноги императора Николая Второго. Или Первого.