Кто эта Сильвия? - Стивен Данстон

Генри. Да. И Сильвия…

Анджела. Да, и Сильвия, конечно. (С легким смешком.) Странно, мне даже не верится, что раньше мы жили без нее.

Генри. Да, она нам большая поддержка.

Анджела. Очень.

Генри (снова помрачнев). Но всегда оставалось это ощущение…

Анджела (твердо). Неправда.

Генри (не замечая ее слов). Всегда оставалось ощущение… чего же?… Не знаю? Ощущение, что мы чего-то не поняли.

Анджела. Успокойся.

Генри. Может быть, это потому, что на прошлой неделе неожиданно исчезли Кен с Дорин и их Дэррен.

Анджела (упоминание о соседях ей неприятно). Не надо, Генри. Конечно, у них тоже могут быть свои несчастья, но…

Генри (перебивает). Не только могут быть, но и есть. В конце концов, они такие же тараканы, как и мы.

Анджела. Нет, Генри, здесь ты не прав. Ложной сентиментальности надо избегать. Все это время я постоянно помнила, что мы – другие. Это давало мне силы. Если мы действительно хотим когда-нибудь вернуться к нормальной жизни, мы должны сохранить свои принципы. Я не отрицаю, они тоже пострадали, но у них осталось четверо, а у нас, с тех пор как мы лишились Сары и Элизабет, только трое. К тому же обе их девочки и этот противный мальчишка – все время забываю, как его зовут – очень мало развиты. Никогда не слышала, чтобы кто-то из них сказал что-нибудь умное. Генри (уклончиво). Но…

Анджела. А Дэррен? Он откровенно неприятный. Какой-то грубый, вульгарный. Я даже рада, что его забрали. Знаешь, я не исключаю (понизив голос), я не исключаю, что отец их бил.

Генри. Да что ты!

Анджела. Но я и не думаю их жалеть. Они и не того заслуживают.

Генри. Но, дорогая, едва ли это их вина.

Анджела. А чья же? Ведут себя как настоящие вандалы, мальчишки подбивают девчонок делать всякие… нехорошие вещи. Кто в этом виноват? Могли бы по крайней мере разговаривать повежливей. Хотя бы девочки.

Генри. Мы не должны забывать, в какой среде они воспитывались.

Анджела. Как раз этого я и не забываю. Помнишь, как мы впервые представились друг другу: «Очень рада с вами познакомиться. Меня зовут Анджела, а это Генри, мой муж». И что она мне ответила: «А-а-а, чао, Андж!» Андж! Только что меня увидела и сразу – Андж! (Подражая Дорин.) «Чао, Андж, я Дорин. А это вот – Кен, Кеннет». (Имитирует Кена.) «Здорово, Андж, привет, Генри». (Анджела столь живо представляет сцену знакомства, что Генри невольно начинает хихикать.) «Рада с вами познакомиться, Кеннет. Откуда вы?» (Имитируя Дорин.) «Мы токо щас с вокзала – мы там раньше в ресторане жили. Ваще там здорово, тепло, ваще отлично. Ваще у вас тоже ничё – тепло». – «Вообще-то мы тоже не отсюда – только вчера приехали». – «Ну все равно, но на вокзале было просто прелесть, особенно в уборной, где мы жили». Подумать только! Они жили в уборной! Разве я могла сказать ей, что наши предки из обеденной залы Кэмбриджского колледжа святой Магдалины?

Генри. И все-таки сказала.

Анджела. Правда? Ну может быть. Все равно на нее это, кажется, не произвело никакого впечатления. А как она смеется! Просто неприлично! Как мы могли их так долго терпеть?

Анджела наконец осуществляет долго подавляемое желание спародировать смех Дорин: слышен режущий ухо, визгливый хохот. Генри, по природе более добродушный, не в силах удержаться от смеха. Анджела повторяет представление. Оба хохочут. Приближается Сильвия, смех постепенно смолкает.

Сильвия (в ее манере говорить слегка заметно нежелательное «постороннее» влияние). Пап-мам, привет.

По тому, как Анджела и Генри с ней разговаривают, ясно, что Сильвия – любимица. Они до сих пор относятся к ней как к маленькой, хотя она уже давно не личинка, а вполне взрослая.

Анджела. Здравствуй, детка. Вы ходили прогуляться? Тебе понравилось?

Сильвия. Да. Классно! Уф, я так бежала, совсем запыхалась. Джеки и Трейси…

Анджела (с заметным охлаждением). Джеки и Трейси? Сильвия, как ты…

Сильвия. Мам, дай я договорю. Мы просто…

Анджела. Сильвия, довольно того, что ты о них упоминаешь.

Ясно, что… Сильвия (перебивает). Мам, ты не права.

Анджела. Не перебивай меня. Кажется, я достаточно ясно объяснила…

Сильвия (снова перебивает). Я уже взрослая, сама могу решить, что мне делать.

Анджела. Взрослая или нет, но некоторые вещи тебе еще только предстоит понять. Мы с твоим отцом много испытали. Ты знаешь, мы поселились здесь только на время и надеемся вернуться в общество, к которому принадлежим по рождению и воспитанию. Мы не можем допустить, чтобы наша дочь…

Сильвия (снова перебивает). Бредятина!

Анджела (пораженная грубостью выражения). Сильвия!…

Сильвия. Мам, ты пойми…

Анджела (перебивая, строго). Нет, Сильвия, здесь нечего понимать, я просто…

Генри (перебивая ее). Ради Бога, не ссорьтесь. (Пауза. Обращаясь к Анджеле, мягко.) Анджела, давай все-таки выслушаем ее. Потом будем решать.

Анджела (ледяным тоном). Что ж, хорошо.

Сильвия. Собственно, ничего особенного. Я только хотела сказать, что Джеки и Трейси… то есть я им сказала, что вы не против… В общем, я пригласила их к нам… ведь Кена и Дорин забрали. (В камере воцаряется тяжелое молчание. Снаружи за стеклом звучит Моцарт.) Все равно Себастьян и Энтони сейчас у них. Себастьян бывает там гораздо чаще, чем вы думаете. Ему нравится Трейси.

Семейная сцена прерывается: снаружи слышны тяжелые шаги, кто-то поднимает стеклянную крышку камеры (музыка стала громче, раздаются истошные крики: «Нет», «Это ОН!», «Генри, сделай что-нибудь!»

Анджела. Генри!

Генри. Успокойся, дорогая. ОН на той стороне. Отдаленные крики о помощи.

Анджела. Но ОН может…

Генри (перебивая, нарочито спокойно). Нет, дорогая, нам ничто не грозит. А вот Джеки и Трейси и этого… как его… Одним словом, мальчика стоит пожалеть.

Анджела (с огромным облегчением). Да, Генри, да. Мы должны состра… Генри! Генри! (С нарастающим ужасом.) Генри-и-и! ОН взял Себастьяна! Себастьяна!!! (Истерически рыдает.)

Шаги удаляются. Генри не в силах сказать ни слова. Сильвия всхлипывает. Анджела рыдает. Звучит Моцарт. Шаги возвращаются, кто-то опускает что-то в камеру и закрывает крышку. Музыка звучит глуше. Шаги удаляются. Всхлипывание прекращается, все разглядывают то, что было принесено.

Сильвия. Что это ОНИ принесли?

Анджела (в потрясении). Это… это… Нет, не может быть. Это они!

Генри. Не может быть.

Сильвия. Кто это?

Анджела. Ты не узнаешь? Это твои сестры Сара и Элизабет воскресли из мертвых. О…о…о-о-о… мне кажется, я…о…о-о-о. Все сразу и так неожиданно, это выше моих сил… Я… кажется, я сейчас… (Падает в обморок.)

Генри. Посмотри, что ты наделала. Ладно, что теперь стоять. Иди поздоровайся с сестрами.

Музыка становится громче и завершается бравурной каденцией в ми мажоре.

Ресторан. Никаких особенно резких звуков – это первоклассное заведение. Майкл наливает себе бокал вина. С удовольствием пробует.

Майкл (навстречу приближающемуся Плэкетту). А, сэр Арчибальд.

Плэкетт (его голос звучит чуть тише, чем голос Майкла). Привет, Майкл! Хорошо, что взял вино. Я надеюсь, ты уже все заказал.

Майкл. Да. Скоро подадут.

Плэкетт (садясь). Что? Говядину?

Майкл. Да.

Плэкетт. Что ж… это хорошо. Пауза.

Майкл. Э-э… как себя чувствует леди Мери? Надеюсь, ей не хуже?

Плэкетт (устало). В общем-то нет. Но, знаешь, Майкл, она так на меня смотрит…

Майкл. Ничего, что мы обедаем здесь? Она не против?

Плэкетт. Господи, должны же мы где-то есть. Я готовить не умею, а она не может. И прислуги у нас теперь нет. Одна Алиса. Еду для Мери она приносит, но двоих обслуживать ей не под силу. Нет, дело не в этом, она никогда не возражала против моего режима. Не всякая жена потерпит, чтобы муж отсутствовал весь вечер и большую часть ночи, но она всегда говорила: милый, на первом месте должна быть твоя наука. Нет, она смотрит не с упреком, а со страхом… Вот что. Сегодня вечером она впервые заговорила об этом. Сама. Говорит: «Арчи, ведь у меня рак?» Рак. Первая сказала.

Майкл. Но… вы оба давно этого боялись?

Плэкетт. Да.

Пауза.

Майкл. Может быть, нам лучше на время оставить работу, чтобы вы могли быть с ней?

Плэкетт. Боюсь, что будет хуже. Она решит, что умирает, что я уже все знаю и только скрываю от нее.

Майкл. А, понятно.

Плэкетт. Тонкое дело…

Майкл. Да, конечно.

Плэкетт. Естественно, если анализы покажут, что она, то есть что у нее, тогда… сам понимаешь… ночные дежурства… Наверное, придется притормозить. (Желая взбодриться.) Но не будем об этом. Что пьем? «Вон романэ»? Мм.