Моряна - Игорь Смирнов

А однажды, когда сидели они вдвоем под плакучими ракитами у устья Чистых Струй, вышла из воды в чешуйчатом плаще уродливая подружка Моряны и стала строго выговаривать ей:

— Когда образумишься, когда прозреешь, сестра? Неужели до сей поры не уяснила, кого избрало твое извращенное чувство? Пусть он красив, пусть будет лучше всех туземцев, но у него же нет хвоста! А нижние руки — это позор, это истинное уродство, и нет ему оправдания! — Глянула потом косо на Человека, лицо еще больше позеленело. — Он никогда не научится мыслить по-нашему, он никогда не научится жить в море, и никогда мы не поймем друг друга! Покорись, сестра. Что делать, если ты обижена судьбой? Но видеться с бесхвостыми мы тебе не позволим. Идем отсюда!

Подошел к ней Мурло — отшатнулась она в испуге, тонкие руки перед собой выкинула: «Не подходи!». А он сказал ей тихо:

— Моряну судьба не обидела — красивше не сыщешь на свете! А вот на нашей с тобой плоти сам дьявол пахал да сеял.

— Как смеешь так говорить со мной, с первой красавицей Рубиновых Вод!.. Ну, скоро ты не увидишь своей чудовищной избранницы! — Молнией сверкнул чешуйчатый плащ на солнце, хвост, как плеть, хлестнул по воде, и волны — одна за другой — набежали на прибрежный песок.

Встревожился Мурло:

— Чего тут брехнула она? Больно тоскливо стало.

— Не верь ей. — Опять словно что сжало горло Моряны. — Мы не расстанемся. Ведь правда не расстанемся, милый? — Горесть разлуки почуял он в ее голосе, горесть, которую стал подмечать с некоторых пор в ее усталом виде, в припухших веждах. — Послушай! — Обняла крепко, с силой, — казалось, на век хотела удержать возле себя. — Мы все скоро улетим на нашу родину — это далеко, очень далеко, возле Малиновой звезды! Вода там красная, как россыпь рубинов, теплая и ласковая, как руки любимого… Поедешь с нами? Совсем?.. Ну, прошу тебя?

— Вон оно как…

Нахмурился Мурло, уронил голову и долго-долго сидел неподвижно. Потом поднял заблестевшие глаза, и она увидела ответ, что заставил вздрогнуть ее. Ждала, готовилась к этому ответу, знала, что иначе-то он и не решит, да вот поди ж ты — сердцу-то не прикажешь!..

На другой день стал опять проситься Мурло на сушу. Как никогда, увещевала его Моряна не уходить — мало ли что может произойти за это время! — но тот настоял на своем и пообещал вернуться к полудню и даже раньше. Задолго до назначенного часа выбралась она на берег, поднялась выше по склону и улеглась в тени ракитника, откуда неплохо просматривалось широкое поле: рядом, по правую руку — деревня, старая мельница и хутор — чуть, дальше…

Неспокойно было на душе Моряны. Привязанность к Человеку вынуждала ее оставаться здесь, а разум звал туда, к подругам, которые были особенно хлопотливы в тот день. Много раз наведывались они к ней. Торопливо упрашивали вернуться, торопливо угрожали, торопливо хотели унести силой, а потом нежданно-негаданно оставили одну и не тревожили больше.

Н-да!.. Знала ведь Моряна, что последует за этим, и от горести лютой сжалось ее сердце. Волнуясь, спустилась она вниз, окунулась в реку, почувствовав отрадную прохладу, но выбралась оттуда уставшая, обессиленная, с тоской во взгляде, метнувшемся за низовье — там в открытом море уже всколыхнулась, вскипела вода, вытолкнув высокую черную пирамиду в далекое облачное небо… По щекам Моряны покатились горькие слезы, она не могла оторвать взгляда от того, что еще совсем недавно было малой частью ее далекой неведомой родины, которой она теперь уже никогда не увидит!

И вдруг взметнулась Моряна, будто ужалил кто, хотела подняться наверх, на склон, но сильный надежный хвост впервые отказал ей. Закрыла она лицо руками, закричала протяжно и жалобно и упала на горячий песок…

Поди пойми: как она почувствовала, как поняла, что в ту самую минуту осатаневшая, слепая в своей вере толпа прихожан жестоко, бесчеловечно убивала бедного Мурло на Диком Лугу, что возле леса…

Вот откуда взяла начало дивная сказка о русалках. Но неправда, что Моряна многих заманивала к себе, нет. У нее был только Мурло. Один только Мурло, уж вы мне поверьте.