Морской волк - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще к нам перед самым выходом в море зачем-то прикомандировали девятерых подводных диверсантов, да еще с полным техническим обеспечением, под командой коренного мурманчанина, капитана третьего ранга Большакова Андрея Витальевича. Что они собираются на Средиземном море делать, я не в курсе. У них свой приказ. И он будет зависеть от конкретной обстановки. Может, нашим адмиралам не дает спокойно спать слава князя Боргезе.
Перед походом провели учения, на которых нас гоняли наши противолодочники, изображая корабли охранения авианосной группы. А нам предстояло прорваться как можно ближе к изображающему американца «Кузнецову» – чтобы в реале был шанс, если наши ракеты не успеют перехватить. Наверху четыре БПК плюс самолеты и вертолеты с «Кузнецова», а у нас, сами понимаете, какая лодка, это вам не «Лада», которую натовцы прозвали «черной дырой», – железнодорожный вокзал, погруженный под воду. Ежу понятно, что нас слышно за сто миль, но и мы не лыком шиты. Трое суток мы пытались прорваться к условному противнику, а нам мешали – все было как в реале, кроме, естественно, боевой стрельбы. В итоге мы заработали оценку «хорошо» – хотя, я думаю, ее нам поставили авансом. Но все же на 120 миль нам удалось подойти незаметно. Короткая стоянка в базе, пополнение всех припасов – и вот наш поход начался!
План наших действий в вариантах был обсужден заранее. Или сразу на север подо льды, посидеть несколько дней там, пока окно в космосе на пару часов закроется, выскочить между Шпицом и Гренландией – и потихонечку-полегонечку на юг к Гибралтару. Или внаглую сразу на запад, вдоль Норвегии, между Англией и Исландией выходим в Атлантику. Так быстрее, но там нас сосусовская система засечет, цепь датчиков, которую амеры через океан протянули, – значит, горячий прием обеспечен! Окончательный выбор пока еще не был сделан – мы беседовали с Петровичем, когда штурман объявил:
– Тащ командир, подходим к точке погружения! Завершайте – наверху!
– Все вниз, погружение! – объявляю я.
Пока все идет точно по плану[1].
Атлантика возле побережья США.
Подводная лодка U-215. 3 июля 1942 года
«Ну до чего же хорошо так воевать… – размышлял штурман Эдгар Херманн, разглядывая спокойный океан, блестящий в лучах солнца. – Шарим тут, как лиса в курятнике! И хоть бы одна собака нас заметила и прогнала».
Но Херманн был неправ. Довольно далеко, на трехкилометровой высоте, прошла летающая патрульная лодка, с которой заметили на поверхности моря длинный продолговатый предмет. Но так как горючее было на исходе, летчики лишь передали на базу координаты. И после информация кочевала по линиям связи из одного штаба в другой, пока решали, кого именно направить в тот район. Летом сорок второго противолодочная оборона флота США еще не была организована так, как станет всего через год, и очень много времени уходило на всякого рода согласования. Так что у немцев, до появления противолодочных сил, было еще достаточно времени, чтобы уйти, даже не заметив, что их обнаружили.
Но судьба распорядилась иначе, и в этот промежуток времени случилось очень много всего.
Херманн этого не знал. И самолета не заметил. Оттого продолжал благостно размышлять: «Нет, все ж хорошо воевать с таким командующим, как наш “папа” Дёниц! Бережет корабли и людей. Ведь что есть субмарина на море? Не солдат, который идет в атаку на пулемет или сидит в траншее, ожидая танков, – а партизан, диверсант, нападающий там, где его не ждут, и потому наносящий противнику большие потери при минимальных своих. Стало тяжело вблизи Британии – “папа” оперативно перебросил нас к Америке, где эти тупые янки словно не знали, что наш фюрер, вообще-то, объявил им войну!»
Казалось, вернулось жирное время, лето сорокового! Горели маяки, все навигационные огни, и транспорты шли без всякой охраны, с положенными огнями ночью! Никакой ПЛО не было в природе. Можно было даже высадиться на берег, посидеть в ресторане, сходить в кино, снять девочку и под утро вернуться на подлодку сытым и довольным! Некоторые парни наглели настолько, что ходили на берег в форме кригсмарине со всеми регалиями. И сорили долларами, которые совсем нетрудно было достать в оккупированной Франции на черном рынке[2]. А потом – топили суда этих кроликов-янки. Часто работали артиллерией, жалея торпеды. Делали в тех водах, что хотели. Нет, до чего же славно быть доблестными героями кригсмарине! Время пройдет – и о нас легенды будут слагать, о «белокурых рыцарях морей».
Боже, помилуй! Шкипер, не сдрейфь!
Да перископ след не выдай!
Нас одарили: скоростью – верфь,
И торпеды – победой.
Боже, пошли нам британский конвой,
Дабы сработать на славу:
Орден «с дубовыми» в боевой
Рубке сверкает по праву.
Крутит винты рурский мотор
С рокотом чертовых мельниц.
К дьяволу фюрера! Наш командор –
Морем просоленный Дёниц.
Мы не потоплены. Что нам до них,
Пышно сидящих в Берлине?
Капитуляция?! Teufel fur dich!
Мы на родной субмарине!
Мы будем драться, пока соляр
Плещется в наших цистернах,
Покуда команду не душит угар,
Покуда винты без каверны.
Лишь бы удача не встала спиной,
Да скрыла б наш след пучина…
Боже! Пошли нам британский конвой –
И охрани кригсмарине.
Нет, сейчас стало хуже. Огни погасили, стали все чаще встречаться противолодочные самолеты и корабли. Правда, самолеты обычно были безоружны и могли лишь сообщить об обнаруженной лодке, а корабли часто представляли собой наспех вооруженные траулеры и даже яхты, ну а взаимодействие и организация этих «сил» вызывала лишь ухмылку «волков» Дёница, уже знакомых с беспощадной травлей в английских водах. Но все
