Мама Нади Рушевой - Зоя Донгак

– Нас собрали тогда в большом зале театра и, толком ничего не разъяснив, сказали, что по документу у каждого из нас должны быть имя, отчество и фамилия.

В группе у многих были одинаковые фамилии – по названию рода, а нам сказали, что не все должны иметь одну и ту же фамилию. Итак, моя фамилия Салчак стала Ажикмаа, а имя моей мамы Дойдал стало отчеством – Дойдаловна.

Типичная для Тувы история: подобное при получении паспортов происходило и с членами других семей. Вот такая путаница. Так что по паспорту я стала – Ажикмаа Наталья Дойдаловна, а фамилия – Салчак вообще отсутствует.

В раннем детстве мне казалось, что моя бабушка никогда не спит: встаёт раньше всех, ложится позже всех. Я каждое утро видела, как бабушка брызгала чай тос-караком – девятиглазкой (деревянной ложкой) сначала в сторону обруча дымового отверстия, потом выходя из юрты в сторону восходящего солнца, гор, реки и произносила слова благословения:

«Помилуй нас, тайга моя! Помилуйте нас, девять небес моих!

Помилуй нас, солнце! О милости Вашей прошу вас!

Тос дээрим, Долаан Бурганым!

Всё плохое пусть покинет нашу стоянку раз и навсегда!

Пусть всё хорошее, доброе приходит к нам на счастье!».

После завершения молитвы бабушка, вернувшись в юрту, наливала чай в пиалу и подавала мне. Остальные её внучата часто сладко спали.

Мне вспоминается такая картина: вот я босиком выбежала из юрты. Вокруг горы: Чоолен, Эглип-Келген, Бай-Даг, Маа-Шашкан, а за ними высокие белоголовые хребты. Увенчанные никогда не тающими шапками льда, они, кажется, нависают над окружающим миром. С вершины Маа-Шашкана видны озеро Чедер и длинная цепочка гор Танды-Уула. Везде луга и пашни. Везде юрты. Журчит чистая прозрачная речка Биче-Баян-Кол, на берегу которой растет черная и красная смородина. А рыбы было тьма-тьмущая. Ребятишки рыбачили от случая к случаю, по настроению. При заходе солнца отблеск солнечных лучей отражается на горах Танды-Уула, как радуга. Затем я бегу мимо местечка Уш-Кожээ. Там есть действительно три каменных изваяний. Поляны здесь покрыты высокой травой, усеяны цветами и ягодами. Воздух насыщен незабываемым ароматом. Светит солнце. А небо такое голубое-голубое, высокое-высокое – аж дух захватывает. Даже облака здесь какие-то особенные: густые и гладкие, как сливочный крем. В предгорье пасутся овцы, козы, чуть в стороне от них ходит табун лошадей, телята. Где-то там, вдалеке, всадник мчится за табуном. Около отары овец, коз слышится горловое пение. Это поет Доржат-ирей. Дядя Балдып тоже что-то вдохновенно напевает, вспоминая о своей молодости, а высоко в небе – жаворонок. Какая красота! На такую красоту надо молиться. Теперь мне понятно, почему моя бабушка долго по утрам молилась. Именно около нашего сайзанака, почему-то мне вспомнился бабушкин наказ: «Ты ведь знаешь, Ажык, летом мы живём здесь – в местечке Уш-Кожээ, весной – в Хову-Аксы, зимой – в Одектиг-Ой, осенью – снова в Хову-Аксы, где жили мои предки. Внученька, бабушка твоя стареет, Коргудар, Чысынмаа они тоже скоро уедут работать в Кызыл, а ты – самая младшая – остаешься в юрте со мной. Мне одной трудно будет справляться с хозяйством, поэтому ты должна помогать мне. Ты ведь умница. Я в тебя верю». И я тогда твёрдо решила: всегда буду слушаться бабушку. Я научусь трудиться так, как она, буду пасти ягнят и козлят, варить обеды, помогать ей во всем.

Я всегда замечала, что в любой юрте встречают человека очень гостеприимно. И я знала, что каждому гостю обязательно нужно предложить традиционное тувинское угощение – чай, лепёшки или творог со сметаной, причем независимо от того, знакомый это человек или совсем чужой. Такая испокон веков у тувинцев традиция.

Я снова пришла в квартиру Рушевых. В комнате Нади почти ничего не изменилось, только на её кровати теперь спит Наталья Дойдаловна. На полке с любимыми книгами, на её рабочем столике – цветные фломастеры, карандаши, подарки. На тумбочке, на столе – её куклы, кактусы, цветы, радио, книги Наталии Владимировны Масловой «Графика Надежды Рушевой» и Николая Константиновича Рушева «Последний год Надежды», публикации в разных средствах массовой информации, поздравительные телеграммы, открытки с днём рождения. 20 ноября 2013 года Наталья Дойдаловна Ажикмаа-Рушева отметила своё 87-летие. В коридоре – книжные шкафы до потолка, а в соседней комнате, среди шкафов с рисунками – стеклянный секретер с книгами отзывов.

В Туве Надю Рушеву, по праву, считают своей землячкой. Её мама – Наталья Дойдаловна Ажыкмаа – одна из первых тувинских балерин, первая солистка танца «Звенящая нежность».

Н. Д. Ажыкмаа – хранительница дома, этого живого очага любви и светлой памяти. Именно она явилась тем организатором порядка и распорядка времени, который позволил создать дочери и мужу необходимую атмосферу для творчества в тех скромных условиях быта. До сих пор Наталья Дойдаловна хранит этот порядок, дом, который, по сути, стал музеем Надежды Рушевой. «Наша мамочка», «Наташенька» величали Наталью Дойдаловну дочка и муж. Она дважды пережила в этом доме печальные дни прощания с ними: 6 марта 1969 года – с Надей и 23 октября 1975 года – с мужем. Твердая духом, всегда идущая вперед, уравновешенная, скромная, мужественная Наталья Дойдаловна, потеряв дочку и мужа, ради которых жила, потеряв зрение, продолжает жить, где жили и творили они. И также безмерно любит их она.

Я слушала эти воспоминания мамы Нади Рушевой, и верила, что сильнее материнской памяти и материнской любви нет на свете силы. Я попыталась не пропустить ни одного слова Натальи Дойдаловны, и ещё, её рассказ мне был так дорог потому, что я сама – тувинка, и что я понимаю, какую генетическую красоту передала она душе своей дочери.

– Однажды, – продолжает рассказ Наталья Дойдаловна: – После полудня со стороны Ооруга начала подниматься темная туча. Затем подул сильный ветер, подняв вдоль степи густую пыльную завесу. И через несколько минут послышался громкий стук падающих на землю градин. «Октаргайда бызыр-бызыр, оът-сиген бызыр-бызыр, делегейде догдур-догдур, теве мыяа догдур-догдур. Тос дээрим оршээ! Долаан-Бурганым оршээ!» – молилась бабушка. («Во вселенной звёзд, созвездий – видимо-невидимо, трав-растений – видимо-невидимо, в целом мире звонко бьёт по земле град – дзень-дзень, глухо падает на землю верблюжий помёт – бух-бух. Девять небес моих, Большая Медведица – Чеди-Хаан – Семь Ханов моих! Пощади нас!»).

Гулкий грохот стоял такой, словно беспрестанно гремел гром.

– На всё воля бургана (Божья), Ажык, – успокаивала меня бабушка.

Мне было совсем не страшно, ведь рядом со мной бабушка, которая ничего не боится. Бабушка ко мне относилась ласково как к самой младшей и часто болеющей, и я в свою очередь на ласку бабушки была отзывчива. Она никогда не заставляла делать то, чего не хотят делать дети. Она спокойно мне говорила: «Всегда слушай старших, научись тому, что я делаю. Дорогая Ажык, человеком становятся с детства».

Двоюродный шустрый младший брат Курбу был озорным, непоседливым, очень подвижным, и этим отличался от сверстников. Иногда он давал мне подзатыльники. Тогда бабушка с Курбу была строже, требовательнее.

Когда нам было семь или восемь лет, в Доге-Баары впервые увидели грузовую машину. А когда нас покатали, мы так радовались, как будто побывали в космосе, и постоянно вспоминали об этом случае.

Я, и ростом маленькая, все равно как могла, помогала старшим, училась шить. Бабушкины пословицы: «Не привыкай к неге, а привыкай к трудностям» – я запомнила на всю жизнь. Бабушка знакомила меня с раннего детства с близкими родственниками: «Хотя у тебя нет мамы, отца, но от сиротства не умирают». Действительно потом я поняла, что связь с родней делает человека сильным, уверенным в себе. Поэтому я подробно расскажу о своих родственниках.

У моих родителей было пятеро детей. Это мой старший брат Седип, я его совсем не помню – он скоропостижно скончался от оспы вместе с мамой. Второй ребенок, самая старшая моя сестра Кок – это бабушка моего внучатого племянника Тайбына. Их семья – сестра Кок с мужем Бадарчы честей жили в Кара-Суге. У них, кроме юрты, был дом. Дети – Апын, Хандыжаа, Севээн, Барба, Каадыр-кыс, Доржукай. Кок угбай умерла в 1950 году, у нее остались шестеро детей, в том числе дочь Апын. В детстве я нянчила Апын, она всегда, как привязанная, ходила за мной. Чтобы не отстать от подруг, мне приходилось таскать её на спине. А она была крупной и крепкой, поэтому, ох, как было тяжело.

Третий ребенок – Ошку-Саар угбай. Она бабушка другого внучатого племянника Тимура – Тимур Кызыл-оолович Ховалыг работал начальником юридического отдела Управления Россельхознадзора, сейчас работает в Парламенте, у него трое детей. У сестры Ошку-Саар ещё есть дети Делгермаа, Лора (у неё муж русский, жили на Дальнем Востоке, как туда уехала, больше не знаю).