Книга - Ефимия Летова

…Здравствуй, новый день! И да хранят меня каменные драконы от постели Его Величества!

Глава 2. Наш мир.

К счастью, помимо надоедливой Маринки, у которой вечно меняются планы, со мной работает и любимая коллега — Валентина. Пепельные волосы, уложенные в узел на макушке, и очки в немодной толстой оправе делают её в её всего-то сорок с лишним лет почти старушкой, хотя, на мой взгляд, веселая юморная Валя с тонкой почти девичьей фигуркой и изящными — под очками — чертами лица, как у какой-нибудь поэтессы Серебряного века, могла бы ещё так тряхнуть стариной, что самая юная в нашей компании Маринка язык бы проглотила от зависти. Но разведенная, как и я, Валентина Петровна ничем таким трясти не собирается, работает со мной в библиотеке, вытирает пыль с огромного дородного фортепиано, читает запоем любовные романы и на своей личной жизни поставила иерусалимский крест.

— Почему иерусалимский? — глупо спросила я в первый раз, как услышала от неё этот перл образованной одинокой женщины.

— Потому что там один большой крест и четыре маленьких. Пять в одном. И вообще, прежде чем учить меня жить, о себе бы подумала. Тебе еще только тридцать, ладно, тридцать четыре, вся жизнь впереди.

Это как посмотреть.

Маринка, хоть и работает в библиотеке, книгам предпочитает позависать в соц. сетях, а вот мы с Валей, читающей в основной современные любовные романы, заключили негласное соглашение обмениваться сюжетами прочитанного, когда в читальном зале пусто — то есть, большую часть первой половины дня. Наша библиотека гордо именуется «городской», но нынче горожане предпочитают сидеть дома, на диване, поджав ноги и водрузив на пузики персональные ноутбуки, ну или не дома, а в кафе за чашечкой капучино, и я их понимаю. Библиотека — это позавчерашний день. Сама бы сюда никогда не пошла, если бы не зарплата. Книжки Кнары и остальных моих любимых авторов надо покупать, да и обед в столовой сам за себя не заплатит.

Сегодня дождливо, и даже пенсионеры и загадочные асоциальные фрики, разговаривающие сами с собой — две самые постоянные категории наших посетителей — предпочли остаться дома, а мы с Валей налили чаю в кружки — самые обычные, скучные, без каких-либо надписей, с тёмными разводами от дешёвой заварки внутри — и приступили к долгожданному ритуалу обмена информацией. У Валентины — сюжет про очередную Золушку, родившую в восемнадцать от местного капризного принца-мажора, который за пять последующих лет умудрился знатно взрасти мозгами и знаниями до уровня генерального директора суперкрупной фирмы, занимающейся неизвестно чем. Я мерно киваю Валиным словам, доподлинно зная каждый следующий поворот сюжета — не потому что читала этот любовный шедевр, а потому, что он, как и большинство его собратьев, предсказуем от корки до корки. Но Валентине не нужны сюжетные виражи, напротив, ей так гораздо спокойнее.

А я, закусив печеньем, кажется, телепортировавшимся прямиком из моего детства — прямоугольным, рассыпчатым, безвкусным, пересказываю сюжет «Каменного замка».

Пока что сюжета как такового и нет, но меня и остальных постоянных читателей Кнары это не смущает: её книги всегда начинаются очень неспешно, неторопливо, а потом события несутся, точно камни с горы.

Валентина тоже размеренно кивает, макает печенье в чай. Фэнтези она никогда не читает, но меня слушает внимательно и даже задаёт вопросы — бесценная привычка бывшей школьной учительницы.

— Это продолжение того же цикла?

— Да! Заключительная часть. Но она совершенно автономная, это особенный мир. Стихия земли, огонь, вода и воздух уже были. А там сплошь каменная пустыня, ресурсов хронические не хватает, воды там, еды…

— Если у них такой дефицит воды, как они там моются? — озабоченно спрашивает Валя, доставая из сумки нарезанное на дольки слегка потемневшее яблоко.

— Сухой шампунь? — предполагаю я.

— Ну, ладно, волосы. А вообще? Критические дни же у них бывают?

— Не знаю, — я фыркаю. — Тоже сухой шампунь?!

— Вот поэтому я и не читаю фэнтези, — пожимает плечами Валентина. Протягивает яблоко мне.

— Героини в твоих мылодрамах тоже в туалете ни разу не были, — беззлобно отвечаю я. — Кажется, эта книга будет давно обещанной драмой, постапокалиптика и все дела.

— Зомби? — ёжится Валентина и смотрит в окно: голые ветки берёзы беззастенчиво лупят по стеклу, словно уговаривая впустить их погреться.

— Да нет, ничего такого. Хотя пока что мало информации… Короче, сто пятьдесят лет назад жизнь магического мира Криафар разделилась на «до» и «после». Долгое время он вполне счастливо существовал, правила королевская династия, были какие-то школы и Королевская Академия, библиотека и театр, были маги, которые заседали в Совете Одиннадцати, то есть, на самом деле только девять магов, а десятым и одиннадцатой участниками Совета была правящая королевская чета. Мир Криафара охраняли духи, называемые каменными драконами, ну, там как бы не обычные драконы, это просто название, как я поняла. Дар общения с духами считался самым редким и почётным из магических даров, того, кто им владел, назначали служителем, который жил в огромной пирамиде в центре мира, то ли окруженной лабиринтом, то ли самой представляющей лабиринт, короче, Кнара обычно выкладывает карту мира, но где-то в конце первой трети книги.

— И что, духи не защитили свой мир?

— Вот, смотришь в корень! Именно драконы полтора века назад вырвались на свободу и уничтожили большую часть Криафара, обратив её в мёртвый камень.

— С ума сошли или служитель налажал? — натренированная моими пересказами Валя зрит в корень.

— Жена служителя. Молодая прекрасная магичка по имени Лавия. Она каким-то образом активировала древнее проклятие, в результате чего обезумевшие духи разнесли полгорода, а сама Лавия была вплавлена в камень внутри подземного лабиринта. Обожание и поклонение драконам сменилось страхом и ненавистью, а те, кто обладал даром общения с ними, стали не героями, а изгоями, скрывающими свой дар. Служитель погиб, нового назначать не стали. Огромным трудом, благодаря оставшимся восьми магам, каждый из которых получил какое-то увечье, драконы были возвращены в пирамиду и магическим образом запечатаны в ней.

— А Лавия?

— Она погибла, став частью скалы. Вплавилась в камень, чтобы другим неповадно было древние проклятия активировать, я же говорила.

— А-а-а, я думала, она