Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Историческая проза » Пламенем испепеленные сердца - Гиви Карбелашвили

Пламенем испепеленные сердца - Гиви Карбелашвили

Читать онлайн Пламенем испепеленные сердца - Гиви Карбелашвили

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 103
Перейти на страницу:

Именно благодаря титаническим усилиям, сопряженным с муками и страданиями, Теймураза и Кетеван, благодаря мудрости и неустанным стараниям лучших представителей последующих поколений, было достигнуто русско-грузинское единение, которое положило конец бесчисленным бедам Грузии, в результате чего уже в начале XIX века были заложены основы возрождения грузинского театра, начала грузинской прессы, оживления издательского дела. На почве сближения с русской культурой выросла блестящая плеяда мыслителей, во главе которой стояли Илья Чавчавадзе, Акакий Церетели, Важа Пшавела, Григол Орбелиани, Александр Чавчавадзе и другие. Логическим следствием борьбы и мук великих предков было зарождение научной мысли, у колыбели которой стояли Якоб Гогебашвили, Нико Николадзе, Иванэ Джавахишвили, Андро Размадзе, Петрэ Меликишвили, Дмитрий Узнадзе и многие другие, подготовившие впоследствии почву для создания первого грузинского научно-педагогического храма — Тбилисского университета.

Именно усилия славных и далеких зачинателей русско-грузинского единения были с благодарностью оценены еще в XIX веке великим сыном грузинского народа Ильей Чавчавадзе, который благоговейно, всенародно заявил о мудрости русской ориентации Александра, Теймураза, Кетеван и других предков:

«Для чего скрывать: мы безусловно любим нашу родину, любим и Россию. Это так естественно, так ясно, что легко понять по существу — Россия спасла нашу страну от уничтожения, она и сегодня спасает ее от повторения былых мук и страданий…»

Георгиевский трактат, который был заключен между Россией и Грузией в 1783 году, 24 июля, явился результатом более чем векового тяготения Грузии к России. Известно, что царизм не всегда протягивал руку помощи своему подопечному, за что и хватались «благожелатели» народа, у которых и поныне имеются юродивые наследники. Но кто думает, кто говорит, что царизм был для Грузии благодетелем, кто изобразил царизм сеятелем добра? Какой мыслящий человек мог бы требовать от царизма выполнения каждого пункта трактата, непреходящий, поистине великий смысл которого заключается в историческом сближении двух народов? В этом сближении огромная заслуга наших предков и самого трактата, а с царизмом, с его экспансионистскими, хищническими повадками и тиранией боролась и сама Россия — Россия Пушкина, Грибоедова, Лермонтова, Герцена, Добролюбова, Белинского, Чернышевского, Некрасова. Да, с присоединением Грузии к России грузинский народ, против воли царизма, стал на путь прогресса, и вторжение полчищ Ага-Мохаммед-хана в 1795 году было последним вторжением иноземцев в Грузию, ибо грузинская территория с начала XIX столетия больше никогда не была полем брани и местом разгула южных соседей. Это — историческая правда.

Сведущий читатель обратит внимание на то, что образы царя Теймураза I и его матери Кетеван в романе трактуются по-новому.

Если до сих пор Кетеван изображалась далекой от земных забот великомученицей, то здесь ее образ осмыслен по-иному. Сегодня нам ясно, что подвижничество это было рождено ее же политической мудростью и дальновидностью. Для царицы Кетеван, выдающейся государственной деятельницы того времени, христианство было не целью, а важнейшим оружием в борьбе за спасение Родины.

Царь Теймураз, деятельность которого проходила в непрестанных трудах и сражениях во имя создания единой Грузии и спасения ее от гибели, не мог при жизни разрешить стоявшей перед ним проблемы так, как того хотели он сам и его народ, но бесспорно, что шах Аббас не смог одолеть ни Теймураза, ни его непокорной страны. В романе Теймураз наделен теми неотъемлемыми чертами характера, без коих он не сумел бы заставить шаха Аббаса признаться в предсмертной исповеди: «Двоих не сумел победить — Теймураза и смерть».

Георгий Саакадзе принес в жертву родине сына Паату. Теймураз же — мать, царицу Кетеван, своего первенца Левана, второго сына Александра и младшего Датуну, а затем и самого себя. Смертельный поединок между Теймуразом и Георгием Саакадзе, являющийся исторической реальностью, был вызван не притязаниями кого-нибудь из них на престол и не личной неприязнью. Объяснять их непримиримую, бескомпромиссную борьбу и ее кульминацию — Базалетскую битву — социальными причинами значило бы упрощать, а правильнее — извращать проблему. Нет, в лице этих двух выдающихся деятелей столкнулись две концепции спасения родины, две политические ориентации, два пути: один — намеченный Теймуразом и нацеленный на Россию, а другой — замысел Георгия Саакадзе объединить, укрепить Грузию, опираясь на шахско-султанские противоречия и разногласия. Второй путь был, как показала история, бесперспективным. Всякий раз, когда Грузия делала усилия к объединению, шахская Персия и султанская Турция — два непримиримых соперника — находили общий язык и всячески препятствовали объединению страны.

Именно на основе данной исторической правды, в соответствии с реальным анализом фактов прошлого, и трактуется в романе образ Георгия Саакадзе. Такая трактовка образа, разумеется, не означает принижения его личности.

Автор надеется продолжить рассказ об историческом пути русско-грузинского сближения, ибо убежден, что правильное художественное осмысление прошлого, заботливый уход за корнями великого древа единения двух народов будет способствовать развитию и совершенствованию того братства и единства, которые на современном языке именуются миром, дружбой, интернационализмом.

Гиви Карбелашвили

Посвящается светлой памяти славных сынов отечества, с далеких времен пролагавших пути единения Грузии с Россией.

Мать непокоренных

В ту ночь царь не сомкнул глаз. То ложился, не снимая одежд, на покрытую оленьей шкурой тахту, то присаживался к столу и глядел на чистый пергамент, тщетно теребя в пальцах гусиное перо. Потом снова вставал, прохаживался по залу медленно, неторопливо. Выходил на балкон и отрешенно смотрел на Алазанскую долину[2] освещенную звездами, на осиянные лунным светом вершины Кавкасиони.

Потом снова возвращался, прислушиваясь к проникавшему сюда через открытые двери и окна мрачному безмолвию ночи, которое было таким влекущим в детстве и отрочестве и которое, казалось, так резко изменилось с тех пор, как он взошел на престол.

Сегодня его особенно угнетала, душила своей непостижимой тайной тишина, время от времени вспарываемая криком совы или воем шакала… Этот вой упорно напоминал ему плач голодных детей кахетинских крестьян-беженцев, которые скрывались в лесу от охотившихся за ними кизилбашей[3]. Он слышал этот плач, возвращаясь из Имерети, когда в сумерках ехал Гареджийским лесом, куда враг, по пятам преследовавший беженцев, все же не посмел сунуться. В этом ночном безмолвии особенно явственно слышался протяжный вой, терзавший царя, истомленного бессонницей.

С третьим криком петухов царь попытался вздремнуть, хоть на время рассеять мучительную тревогу, передохнуть, но ничего не получалось: терзаемая невеселыми мыслями, голова непрестанно гудела, как взбудораженный пчелиный рой.

…Тяжким был каждый день его царствования, каждый час, но после смерти царицы Анны — дочери князя Гуриели — лишь раз испытал он такую страшную муку, когда воинство озверевшего шаха Аббаса саранчой накинулось на Кахети и Картли. Шах забрал тогда в Персию картлийского царя Луарсаба, брата Лелы — любимейшей из своих трехсот жен, — а Теймураз укрылся по ту сторону Лихского хребта ·, нашел приют у имеретинского царя Георгия. Вконец взбешенный тем, что упустил Теймураза, шах предал Кахети огню и мечу, но, умиротворенный покорностью Луарсаба, пощадил Картли, не тронув ее пальцем в назидание бунтующим кахетинцам. Шах сначала попытался обратить шурина в свою мусульманскую веру, но так ничего и не добившись, велел умертвить спящего Луарсаба именно в ту ночь, когда сам предавался наслаждению с его сестрой — признанной в его гареме первой и любимой женой…

Шах умел изощренно унижать, вдохновенно истязать людей, особенно же был жесток с близкими, ибо именно их, больше чем других, подозревал в измене. Люто ненавидел он грузин за их несгибаемую волю, острый ум, душевное благородство и ту завидную прозорливость, которая часто помогала им находить путь к спасению в самых, казалось бы, безнадежных случаях жизни. Шах Аббас, бабушка которого, по преданию, была грузинкой, хорошо знал цену мудрости этого народа и, чтобы сокрушить его волю, пускал в ход самое изощренное коварство.

Нелегко было Теймуразу править Кахети. Вот теперь третья беда обрушилась на него, а поскольку для истерзанного бедами человека каждое последующее несчастье тяжелее предыдущего, царь не находил себе места…

…В нечеловеческих муках простилась с жизнью супруга царя — умная, красивая, чуткая, но на редкость своевольная царица Анна. Именно это своеволие, упрямство и погубили ее. Разрешившись от бремени вторым сыном Александром, царица стала страдать зобом. Пользовали ее многочисленные лекари, придворные и пришлые, но безуспешно. Сорок дней она глотала сухие корки хлеба и запивала чачей[4], внушая себе, что острые края корок вскроют зоб, а водка очистит рану. Близкие давали другие советы, но она никого не слушала, с самим царем не считалась. Уединившись в летних покоях на вершине горы, даже новорожденного видеть не пожелала — пусть, мол, привыкает к сиротству, — почти теряя сознание, сказала она царице Кетеван, своей свекрови. Как-то поздней ночью призвала она придворного лекаря и приказа вскрыть зоб, ни у кого не спросясь. С тем и сошла в могилу.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 103
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Пламенем испепеленные сердца - Гиви Карбелашвили торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит