Магадан — с купюрами и без - Владимир Данилушкин

Он был взрывником — массовая профессия в горняцком краю. Взрывчатых материалов у нас столько, что остается лишь уповать на волю Всевышнего, секретность и всеобщее благоразумие, ну и на небольшое подразделение ВОХР. А ведь один боец оттуда уже убит на въезде в резиденцию взрывников Старую Веселую, у шлагбаума, и никто на этот пост заступить не пожелал. В поселок потекли посторонние — за грибами-ягодами, горбушей в ручье, да и талоны на водку отоварить сподручнее. И я там был не раз, приезжал на новенькой «восьмерке». И за ягодами, и за спиртным.

Правда, подальше от бараков по берегу бухты, за ручьем у колючей проволоки охранники стреляют без предупреждения. Сам чуть не схлопотал пулю. А ведь любого из нас могло в центре города задеть взрывом. С лагерных времен в бухте Гертнера оборудован спецпричал для перевалки взрывчатки. Здесь ее складировано по тротиловому эквиваленту на 78 Хиросим. Мы с конторой косили осоку для пригородного совхоза прямо у опломбированных контейнеров, и меня не покидало незабываемое ощущение сапера. Норму мы выполнили на три часа раньше срока. Выпили немного: для того и выбираемся на сено и картошку, чтоб неприятное с бесполезным, но не брало.

Осенью 47-го года в другой бухте, имени Нагаева, заключенные захватили пароход с грузом динамита, а когда энкавэдэшники не дали хода в Америку, ушли, как наш фермер, облаком праха над свинцовой водой. Возможно, это рекордный случай массового суицида на Севере. В районе морского порта лежит среди зарослей брусники на высоком скалистом берегу несколько корабельных обломков, настолько огромных, что даже алчным охотникам за металлоломом новейшего времени те оказались не по зубам.

Фермер закрепил заряд на теле, не смущаясь присутствием дочери-школьницы: дело обыденное, семейное. Много месяцев последовательно требовал компенсации за снесенный несколько лет назад, еще при прежней политической ситуации, свинарник, построенный без соответствующего разрешения. Не он один был охвачен стихией самостроя, северяне — трудоголики в душе, им только давай, несколько окраинных улиц выросло нахалом, потом задним числом оформляли разрешения. А здесь нашла коса на камень, низзя! Два-три десятка домов, возведенных без согласования, уже в новом веке заливало потом в половодье, и уже свежие журналисты кляли в хвост и в гриву нерадивых градостроителей. Требовали затопленных переселить в нормальные дома.

Ангелина, мисс КПСС, применила бульдозеры, чтобы изжить пережитки капитализма в сознании ряда магаданцев, борьба с пережитками социализма была еще впереди, и она в этом не участвовала. Дачи на морском берегу, материальная база браконьерства, использование бесплатной рабочей силы бичей! За это не похвалят наверху. Попутно звероводам досталось на орехи. В холодном климате Магадана умельцы разводили песцов в подворьях. Партийные власти «переориентировали» частников на кролиководство, чтобы отрапортовать, где надо, в русле соответствующей компании. Кролики мерзли в своих реденьких шубейках, а строить для них капитальные помещения с отоплением — овчинка выделки не стоит. Так что ни песцов, ни кроликов. Ни свиней. А несколько лет спустя и соболей извели. Лишь черные вороны по привычке кружат над разграбленным зверосовхозом.

После разгрома прошло несколько лет, партийная власть мимикрировала, Рубцов решил взять реванш, победить переродившихся партократов. Не на словах, как те, кто собирал митинги у «Восхода» с мегафоном и листовками, а на земле, чтобы от нее плясать, как от печки. Он называл себя непривычным словечком «фермер», проникшим в лексикон исполнительной и особенно представительной власти. Хотя таких, как он — свинарей, при коммунистах называли частниками и барыгами, поскольку прибыль они имели примерно такую, как от торговли наркотиками.

Уверенности в собственной правоте магаданцу придавало трехмесячное пребывание в США: погостил у родственников, осевших в Штатах на постоянное проживание, поднабрался духа свободы. Его убеждали остаться. Нет, устремился домой, в СССР. Хотел что-то доказать. Тем более что железный занавес (такое театральное слово) пал. Лезть обратно в бутылку, как тому джинну, не хотелось. Но и просить политического убежища не стал: перевесил азарт борьбы…

Трагическое событие владело умами магаданцев долгое время. Много было толков и кривотолков, хотя уверенности в том, что ухватишь истину за хвост, не было, и нет.

Одна бывшая комсомолка, владелица православного канала, вскрыла мистическую подоплеку происшедшего: самоубийство — он же публично заявил, что покончит с собой. Сказал и отдал себя в лапы сатаны. Дальше — дело техники. И для примера рассказала о подруге из радиокомитета. Ляпнула та сгоряча: не дадите жилье — поцелуете мой хладный труп. И ей квартиру дали. Однако обратного хода в таких случаях нет. Обустроилась на новой жилплощади, улетела в отпуск на материк. Радовалась жизни, совершала экскурсии на поезде. Давно мечтала посмотреть достопримечательности Родины. Замешкалась на станции, состав тронулся, прыгнула, да под колеса. Сына осиротила.

Пятью годами позже, работая в мэрии, видел я гражданина средних лет с мокрой головой, от него несло, как от бензоколонки. Мэр к нему спустился, но не сразу. Пока сигнал по вертикали власти шел с первого этажа на третий, то да се, горючее растеклось, попало протестанту в глаза, слезы ручьем. Только и смог потребовать — умыться. Шепотом. Проводили его в служебный туалет и дали мыло. Полностью удовлетворили потребности трудящегося человека. Где он теперь, не состоявшийся самосожженец? Надеюсь, не лег на рельсы. В Магадане этот номер не проходит.

Взорвавшийся фермер, как сказали потом газетчики, стал в Магадане первопроходцем диалога власти и граждан. Политический театр пребывал в становлении, от «актера» требовалась гибель всерьез. На иное и сам бы не согласился. Это уж потом, в новом веке, житель колымского поселка угнал самолет с помощью куска мыла и батарейки, и никто не пострадал в поисках консенсуса.

Фермер слишком круто взял. Нет бы, для начала объявить голодовку! Кстати, в пору задержек зарплат обобранные монополистами рыбаки и авиаторы так и делали. Видел по телевизору их потухшие от безысходности лица, вспоминал фермера. Иная эпоха настала: и демократы с мегафоном куда-то подевались, и американцы с «Кодаком». Как рыба об лед бейся, никто тебя не будет дергать за штаны, ограничивая свободу самовыражения.

В центре Магадана с советских времен оборудовано ритуальное место: чугунные плиты с фамилиями павших фронтовиков, бронзовые фигуры памятника, среди которых выделяется боец с автоматом — летящий, словно жители Витебска на картинах Шагала. В пятидесяти шагах на газоне кровавым фейерверком взлетел человек из плоти и крови. Мысли погибшего вместе с его мозгом разлетелись облачком и, казалось, проникли мне в мозг. На лососевой рыбалке, когда пойманную горбушу приласкаешь по башке колотушкой, чтобы не дергалась, у самого мигрень разливается.

Фрагмент черепа шмякнулся сверху, с высоты птичьего полета под колесо мокика, на котором восседал мичман Александр с подводной лодки, ставший вскоре известным кулинарным писателем. «Отвернул, — гордился он потом. — Отмахнул водителю автобуса, что следом ехал, тот отвернул, не допустили мы надругательства».

Взорваться при стечении народа и чтобы никто иной не пострадал — разве это не Божий промысел? На первом этаже залитого кровью здания располагался детский сад, ребят, к счастью, вывезли на дачу. А, случись взрыв раньше, в помещении городской управы, были бы разрушения и жертвы немалые.

Глава исполкома пребывал в отпуске и заглянул в служебный кабинет на полчаса, чтобы потолковать с фермером — по его просьбе. Город выделял свинарю кредит для завоза с материка продуктов. На этом все наваривают деньги, а он сплоховал, погноил товар. Чтобы погасить кредит, требовался новый. Сказочка про белого бычка, теперь ею никого не удивишь, а тогда…

(Нотабене. Один партократ ушел в бизнес, просрочил платеж, пометался по городу в поисках денег и голову в петлю. А директора еще как выжили, повысасывали соки).

Градоначальник пообещал фермеру продать грузовик по остаточной стоимости. И вообще у города есть реальная продовольственная программа: в Амурской области создается совхоз-кормилец из магаданских пенсионеров. Есть шанс!

Свидетели утверждали, что человек-бомба вышел из исполкома сияющий, явно не спешил на тот свет. Он лишь поправил сползающий динамит, — сокрушался потом диссидент, будто видел событие вблизи. Потом иномыслеходец издавал газету, клеймил магаданскую прокурорско-милицейскую мафию, эмигрировал и вскоре стал закатывать падучую, как ему невыносимо без Марчеканской бани. Не поладил с женой, такой же диссиденткой, и она развелась с ним уже по американским правилам, а сын служил в армии США.