Камень на счастье - Надежда Салихова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообще-то Веру нисколько не напрягали такие поздние походы, да по пустынным местам. Ни бандитов-злоумышленников она не боялась, а уж нечисти какой и подавно. Но меру все-таки знать надо – идти такое длительное расстояние пешком, да под дождем, испытание не из легких, да и не девочка она все-таки. Вот если бы попутка подвернулась! Вера снова машинально сжала в кармане камушек, подаренный Левой.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………..
Вдалеке мелькнул огонек и погас. Вера оглянулась. Через полминуты появилось свечение, идущее словно из-под земли. А потом над взгорком показались желтые огни фар. Машина, первая машина, проехавшая по этой дороге, с тех пор, как Вера отчалила от остановки. Подберет, не подберет? Но руку, чтобы остановить машину, Вера не подняла. Она продолжала идти дальше, каждой клеточкой тела ощущая приближение машины.
С грохотом и лязгом мимо нее промчался старенький дребезжащий КамАЗ, обдав Веру запахом солярки. Но вот взвизгнули тормоза, и машина остановилась. Вера на мгновение тоже остановилась, словно решая что-то в уме, и тут же двинулась дальше. Как только она поравнялась с кабиной КамАЗа, дверца распахнулась, и из кабины высунулась голова водителя. При слабом освещении разглядеть что-либо было сложно, да и лицо водителя скрывал капюшон. Глухим и хрипловатым голосом мужчина спросил:
– Ну, что, красавица, подвезти?
И увидев, что Вера колеблется, усмехнулся:
– Не боись, девушек не ворую. Надобности нет…
Как ни странно, Вера не испугалась. А то, что водила принял за ее нерешительность и страх, была обыкновенная усталость. Вера ухватилась за дверцу, поставила ногу на ступеньку. И казалось, сил нет, подтянуть вторую, ноги, словно свинцом налились. Вере показалось, что она не сможет затащить себя в кабину, но тут водитель протянул ей руку. Рука была черная, или так казалось из-за плохого освещения? И, что Веру сильно удивило, очень и очень холодная. Он что, замерз? Ну, да, на улице не май месяц, сыро, промозгло, но в кабине по всему должно быть тепло. Если уж не от печки, то от работающего мотора точно.
Водила легко, точно пушинку потянул Веру на себя, и вот, она уже сидит на машинном сиденье, покрытом старым, вытертым ковром (от которого, кстати, исходил запах сырости и плесени). Женщина содрогнулась от озноба – в машине и правда было холодно. Видимо печка не работала, а мотор не мог нагреть воздух до нужной температуры. И поэтому такая рука у водителя… ледяная. Но, несмотря на холодную погоду, одет мужчина был довольно легко – на нем была болоньевая куртка с капюшоном, по всей видимости тоненькая, не утепленная. Капюшон был опущен низко и закрывал все лицо, как будто натянутый так глубоко мог защитить хозяина от холода.
Вера надеялась, что сев в машину она согреется, но не тут-то было. Она почувствовала холод… который даже сравнить ни с чем не могла. Избитое слово «леденящий» и то не отражало всей картины. Женщина даже зимой так не мерзла. Сейчас ей казалось, что холод атакует ее не снаружи, а идет изнутри. Руки и ноги отказывались ей подчиняться, она не могла даже пошевелить пальцами.
И еще одна странность – обычно, от сидящего рядом человека идет тепло. Пусть небольшое, но его можно ощутить. Даже, если человек очень сильно замерз. Но от водителя вместо тепла шел холод. Словно от каменной, промороженной стены. Но эта странность почему-то прошла по краю сознания, и не насторожила нисколько. Просто Вера отметила это, как факт, и не более. Видимо она так сильно устала, что ей уже было все равно.
В мыслях мелькнуло сожаление, что ей не удастся согреться, но она подумала, что тут ехать всего ничего. Автобус проходит этот путь за пятнадцать минут, и то, останавливаясь на остановках, но КамАЗ летел, и не думал останавливаться, а Вера какую-то часть дороги все же прошла пешком, так что ехать по ее меркам было минут пять. Не успеет замерзнуть.
Машина неслась стрелой, лязгая и гремя, как будто кузов был наполнен металлоломом. На кочках КамАЗ подскакивал, и Веру мотало из стороны в сторону. Она, то валилась на хлипкую дверь, то на водителя. Мужчина был настолько худ, что ощущения были одинаковые, что от соприкосновения с дверцей машины, что с его боком. Подскочив в очередной раз, и больно ударившись локтем, Вера вдруг подумала – а почему такая неровная дорога? Тут же недавно, буквально этим летом новый асфальт положили? Или это просто особенность машины – уж больно она старая, кажется, что вот подпрыгнет и тут же распадется на разные детали. Но все-таки, лучше плохо ехать, чем хорошо идти, а шла она, к тому же тоже не хорошо.
С натугой и ревом КамАЗ одолел очередную горку. Эта дорога напоминала американские горки – то вниз, то вверх. И как они только достигли вершины, прямо перед ними показалась луна. Огромная, серебряная, она занимала почти все пространство перед ними, ее свет заполнил кабину. Это Вере показалось странным – неужели дождь уже закончился, и все тучи разошлись? Только что хлестал, как из ведра. А сейчас вот, луна светит во всю Ивановскую…А на фоне холодного белого свечения водитель казался совсем-совсем черный – куртка, штаны, кисти рук и те черные. А лица все-таки не разглядеть, потому что капюшон скрывает все лицо…
Черт! Все лицо! А как он смотрит на дорогу?! Веру пронзила дрожь. К леденящему холоду прибавился еще и страх, прямо замораживающий страх. Она почувствовала себя куском льда, несущемся в черном, бездушном космосе, который летит в бесконечности бесконечное количество времени. И в голове возник закономерный вопрос – а который час? Они едут подозрительно долго, а до Чкалова, улицы, по которой ходят автобусы, троллейбусы и прочий транспорт, так и не доехали.
Язык слушался с трудом, когда Вера решилась задать вопрос:
– А сколько сейчас времени? – хрипло спросила она.
Водитель молча мотнул головой куда-то вверх. Вера проследила взглядом, и увидела электронные часы, закрепленные над лобовым стеклом. Красные циферки сменялись с неимоверной быстротой. Это секунды так бегут? А…
