Дочь императора - Стивен Дональдсон

Каждый из них уже давно бы покончил со мной, если бы на пути у них не стоял Райзель и если бы не опасение, что я могу оказаться Истинной Сущностью, способной управлять Тремя Королевствами вопреки их воле.

Коронация, ради которой и был устроен этот праздник, одновременно являлась испытанием. Сегодня в полночь я взойду на Трон, который создал Король-Василиск для своих потомков. Сидение Трона было вырублено из Истинного Камня, куска сланца, на котором может удержаться только Первозданная Сущность. Если Трон отринет меня, то я погибну от рук врагов. Возможно, еще до рассвета я буду мертва.

Райзель считает, что такой исход неизбежен. Вот почему он в печали. Он уверен, что я, как и моя бабушка, не обладаю даром Волшебства.

Поэтому все сегодняшнее утро маг провел в спорах со мной. Пока я делала вид, что не могу выбрать платья для пира, бала и коронации, он нетерпеливо расхаживал по коврам от стены к стене, уже в который раз пытаясь переубедить меня. Наконец терпение Райзеля лопнуло, и он воскликнул:

— Брось ты эту затею, Крисалис!

Но в ответ я только улыбнулась. Не так уж часто он называл меня по имени.

— Если мысль о смерти не может поколебать тебя, — не сдавался он, — подумай об Империи. Подумай о цене, которую пришлось заплатить твоему отцу, чтобы установить некое подобие мира на нашей многострадальной земле. Ты рискуешь не только своей жизнью. Мы должны действовать сейчас. Пока у нас есть хоть какая-то власть, пока мысль о том, что ты можешь добиться успеха, еще внушает страх. Когда твоя неудача станет фактом, у нас не останется ничего — ни страха, ни сомнений, мы не будем иметь возможности ни убеждать, ни обещать, чтобы сохранить тебе жизнь. И Три Королевства, как обезумевшие, помчатся навстречу войне и гибели.

Очень хотелось сказать ему, что эти доводы мне прекрасно известны. Райзель и Император-Феникс научили меня никогда не забывать о врагах. Но я продолжала делать вид, что чрезвычайно занята.

А маг был слишком разгневан, чтобы отступить. По правде говоря, Райзель показался мне даже более сердитым, чем того требовала ситуация.

— Послушай, мы подвергли тебя всем известным нам испытаниям. Я научил тебя тому, что знал сам. Ты не Истинная Сущность. И даже не маг. Ты не обладаешь талантом к Волшебству. Способность стать магом дается не каждому — это известный факт. И если она существует, то непременно заявит о себе. А ты даже не в состоянии удержать в руках мой жезл — какие еще доказательства тебе нужны? — Он говорил чистую правду: мои пальцы соскальзывали с волшебного Дерева, как бы сильно я ни пыталась за него ухватиться. — Ты не Истинна по своей сути — не являешься Сущностью, как твои предки, и не наделена даром, который позволил бы тебе иметь дело с Истинными вещами. Но мы не удовлетворились одним испытанием. И подвергли тебя другим. Ты и с ними не справилась.

— Это не все, — тихо проговорила я. — Я еще не пыталась взойти на Трон.

— Миледи, — Райзель вдруг заговорил более официально, — вы совершаете ошибку. А в нашем королевстве прощать ошибки не принято. Твой отец воспитал тебя как разумное существо, — он не выдержал и вернулся к своему прежнему тону. — Ты что, не понимаешь: мы оказались в очень серьезном положении! Граф Торнден собирает силы и готовится к войне. Король Тоун прячет урожай в тайных хранилищах, открыто бросая вызов приказу последнего Императора и угрожая своим врагам — а заодно и нам — голодной смертью. Королева Дамия плетет хитроумные интриги. Все трое не уверены, чем это может кончиться, и потому не предпринимают более решительных действий.

Пока он говорил, я перебирала драгоценности и украшения, подносила великолепные каменья к свету, а потом откладывала в сторону. Моя очевидная рассеянность разозлила Райзеля еще больше. Как раз то, чего я и добивалась: мне хотелось, чтобы в гневе он приоткрыл мне часть своих тайных замыслов.

Однако маг не сказал ничего нового. Лишь мрачно заявил:

— И это еще не все несчастья, которые нам грозят. С каждым днем разбойник Кодар и его мятежники становятся все смелее. Знаешь, чего они хотят? Покончить со всеми правителями сразу. Идиоты! — прорычал Райзель. — Они забывают, что Три Королевства познали мир и отказались от кровопролития и жестокости лишь благодаря Императорам, обладавшим достаточным могуществом, чтобы заставить правителей Трех Королевств прекратить бесконечные войны.

В очередном уроке истории не было никакой необходимости, однако я не стала прерывать Райзеля, пытаясь разгадать, что же он замышляет.

— В Ганне нет дерева. В Лодане — металла. Набал нуждается в продуктах питания. А этот дикарь Кодар верит, что каждый город, каждая деревня, каждая семья или, может быть, каждый человек прекрасно могут справиться со всеми трудностями и проблемами в одиночку. Неужели он думает, что Ганна станет безвозмездно обеспечивать продуктами Лодан и Набал? Рассчитывать на это не приходится. Они будут продавать свой товар самому выгодному покупателю — тому, кто обладает лучшими ресурсами. А каким образом можно получить такие ресурсы? Голодные города, и деревни, и семьи, и люди попытаются отнять их друг у друга. Точно так же поступит Набал, владеющий рудниками и рудой, и Лодан, имеющий великолепные леса. Кодар мечтает об анархии и разрухе, причем называет их свободой. Первый Император основал свою династию вовсе не потому, что стремился к власти. Он был Первозданной Сущностью и не нуждался в таких пустяках, как власть. Он объединил Три Королевства под своим началом, потому что устал от кровопролития.

Маг Райзель и сам ненавидел кровопролитие. Я достаточно хорошо его знала, чтобы не сомневаться в этом. И тем не менее мой отец предупреждал, чтобы я не доверяла Райзелю. А я видела собственными глазами, как Император-Феникс сбросил свою человеческую оболочку и превратился в ослепительную Сущность, наделенную крыльями и таким великолепием, что глазам было больно на него смотреть. Он не мог мне солгать — ни в чем. Даже верность Райзеля, посвятившего свою жизнь служению Империи, можно было подвергнуть сомнению, но ни единое, даже самое незначительное слово Императора-Феникса.

Мой отец, как живой, встал у меня перед глазами: впрочем, он всегда был со мной. Вспоминая острый ум, светившийся в его глазах, голубых, как небо, и ласковую, немного с горечью улыбку, я страдала оттого, что его больше нет со мной. Я не могла его вернуть. Но он мне обещал — разве нет? — что величие и слава Императора-Феникса будут и моими тоже.

Нет. Не обещал. Но его надежды были для меня все равно что обещания. Ведь он часто говорил со мной о коронации.

«Император — одновременно человек и Сущность, — объяснял он, — это самый настоящий человек, который одновременно является Сущностью. Достигнуть этого состояния совсем не просто. Тот, в чьей плоти и крови спит Волшебство — не простая способность творить заклинания, а само Волшебство, — должен прикоснуться к Камню. Другого способа нет. Именно так первый Император познал себя. И именно для этого создал Трон, чтобы его наследники могли пройти процесс перерождения у всех на глазах и чтобы королевство формально имело возможность признать их владычество.