Вспомнить всё - Лианна Бэнкс

— Пожизненная благодарность — это шаг вперед по сравнению с неизменным презрением, пробормотал Дилан, вспоминая, как Алиса вела себя с ним последние несколько лет. Но он желал не просто благодарности, а гораздо большего. В этом он боялся признаться даже себе, не говоря уже о друзьях. Он отпил из стакана и почувствовал странную уверенность в том, что его опасное начинание будет успешным. — Я никогда еще не был так уверен в своих поступках, как сейчас. Может быть, потом она меня возненавидит, но сейчас я ей нужен.

Глава первая

Интересно, какая она: любит поговорить или, наоборот, молчунья? С удовольствием флиртует с мужчинами или больше стесняется? Серьезная она или хохотушка? Девушка рассматривала свое отражение в зеркале, стоя в ванной комнате больничной палаты, и пыталась разглядеть в нем знакомые черты. Она молила Бога о неожиданном озарении, но, увы, воспоминаний не было. Зеленые глаза, прямые светлые волосы, чистая кожа, за исключением нескольких побледневших синяков на лбу. В двух местах на голове проплешины: это врач обрабатывал раны.

Ей сказали, что ее зовут Алиса Дженнингс. Она знала, что хорошо говорит по-французски, так как до этого чудовищного происшествия работала переводчиком в крупной корпорации. Как-то раз, когда ей было особенно печально и одиноко, ее постоянный посетитель принес рисовальные принадлежности, и Алиса с удивлением обнаружила, что у нее есть небольшой талант.

Она знала, что ей двадцать шесть лет и рост у нее пять футов шесть дюймов. А вот перечисление вещей, которых она о себе не помнила, могло бы составить большую книгу. И от сознания этого Алисе хотелось кричать. По правде говоря, она позволила себе проронить несколько слезинок во время последнего сеанса у психотерапевта. Этот врач держался так подчеркнуто невозмутимо, что Алисе захотелось швырнуть в стену поднос с завтраком.

Алиса многого не помнила, но она чувствовала, что знание самого себя, своей жизни, собственных сильных и слабых сторон делает человека крепче. У нее ничего этого не было, и молодая женщина ненавидела сложившуюся ситуацию.

Ее раздражали постоянно возникающие вопросы. Кто она на самом деле? Может быть, жестокая и эгоистичная особа? Хотя вряд ли, учитывая, при каких обстоятельствах с ней приключилась вся эта история. По рассказам врачей, она ловила убежавшую от малыша собаку.

Так что же получается: она — полная растяпа? Это, пожалуй, еще хуже, чем быть жестокой.

Алисе нужны были ответы на эти вопросы, причем немедленно, но ее мозг отказывался работать, несмотря на все отчаянные усилия.

Она скорчила своему отражению рожицу и показала язык.

— Как же все ужасно и больно!

— У тебя что-то болит? — раздался позади знакомый мужской голос.

Алиса не помнила о многих годах дружбы, которыми, по словам Дилана, они были связаны, но этот мужчина навещал ее каждый день, с тех пор как она попала в больницу.

— Я думала о том, чтобы побиться головой об стену. Вдруг мне удастся вытрясти что-нибудь из молчащей памяти!

Дилан подмигнул ее отражению в зеркале.

— Мне кажется, твоя голова и так уже изрядно пострадала. — Он протянул руку и осторожно дотронулся до синяка у нее на лбу.

Алиса стояла неподвижно, наблюдая за его действиями. Он был выше ее, с широкими плечами и отлично тренированным, загорелым телом. В его каштановых волосах как будто запутались солнечные лучи. Дилан, скорее всего, много времени проводил на свежем воздухе. Он двигался с непринужденной грацией и источал истинно мужское очарование, которое, по наблюдениям Алисы, не оставило равнодушным женский персонал больницы. В глубине его выразительных карих глаз таилась бесшабашная улыбка.

Этот ее старый друг казался настоящим плейбоем. Алиса недоумевала, как за все эти годы она не влюбилась в него. Она обязательно его об этом спросит, но в другой раз. Алиса в который раз печально подумала, что во всем следует винить амнезию, но тут же одернула себя: все, что ни делается, к лучшему.

— Ты готова?

Алиса вздохнула. Дилан предложил ей пожить у него в доме, пока она окончательно не выздоровеет. Хотя девушка чувствовала в себе достаточно сил для того, чтобы вернуться в собственную квартиру, он убедил ее повременить с возвращением к повседневным обязанностям. Пока Алиса лежала в больнице, ее навещали несколько человек, но только Дилана, похоже, абсолютно не волновала ее потеря памяти.

— Да. Послушай, я всегда была такой нетерпеливой?

— В каком смысле?

— Мне не дают покоя вопросы о моей прошлой жизни, а еще мне надоело постоянно чувствовать себя усталой и нуждаться в послеобеденном отдыхе, — с отчаянием произнесла она, поднимая небольшую дорожную сумку.

Дилан сделал попытку взять сумку у нее из рук, но Алиса воспротивилась.

— Ты уверена, что не хочешь спросить, всегда ли ты была такой независимой и категоричной? — скептически поинтересовался он, жестом приглашая ее на выход.

— А ты привык вдаваться в детали? — парировала она. Алиса помахала на прощание медсестрам: она никогда не забудет их доброты.

— Нет, просто я на твоем месте не стал бы употреблять слово «нетерпеливая», — ответил Дилан, вызывая лифт. — Мне кажется, тебе подходит другое определение: ты любишь контролировать ситуацию, хотя сейчас тебе это ни к чему.

Войдя в лифт, Алиса исподлобья посмотрела на него.

— Какая же я? — спросила девушка.

— Ты независимая, а иногда бесстрашная.

— Бьюсь об заклад, последнее качество создало мне кучу проблем.

— Есть немного, — подтвердил Дилан.

Алисе захотелось узнать, не имеет ли он в виду какое-нибудь романтическое приключение.

— Как я вела себя с мужчинами? — поинтересовалась она.

Дилан недоверчиво посмотрел на нее.

— С мужчинами? — переспросил он.

— Да. По отношению к мужчинам я вела себя уверенно? Знаю, что никогда не была замужем, но, может быть, я была помолвлена? Я тихоня, которая все субботние вечера проводила в одиночестве дома, или привыкла использовать мужчин, а потом бросать их? Может, кто-то разбил мне сердце?

Дилан почувствовал, что от ее настойчивых расспросов у него сжимается все внутри.

— Однажды ты собралась выйти замуж, но разорвала помолвку, и думаю, в тот раз тебе действительно разбили сердце, — сказал Дилан, чувствуя себя виноватым во всех ее бедах. — Я никогда не считал тебя тихоней, но по поводу твоей личной жизни в последние годы ничего не могу сказать, потому что ты не очень-то откровенничала со мной на эту тему.

— Значит, я скрытная? — удивилась Алиса. — Ну ладно, так что произошло, когда мне разбили сердце?