Роковая партия (сборник) - Иван Любенко

Адвокат, не проронив слова, открыл саквояж, вынул из бювара большой конверт из вощеной бумаги, с помощью пинцета поместил в него письмо с надписью – С g4: d1, затем достал чистый лист, согнул вдвое и вложил в распечатанный конверт. За дверью слышались нетерпеливые голоса.

– Ну, а теперь мне хотелось бы пообщаться с родственниками и прислугой. Но прежде давайте всех пригласим сюда, – с этими словами Клим Пантелеевич отошел в неосвещенный угол комнаты и стал почти незаметен.

Врач отворил дверь, и в помещение, по одному, боязливо стали заходить незнакомые Ардашеву люди. Армянин с достаточно взрослым мальчиком и три женщины. Гимназист, увидев мертвого пса, кинулся к нему, обнял за шею, расплакался и, не переставая гладить собаку, запричитал: «Потапыч, миленький мой». Мужчина подошел к пареньку, бережно отстранил его от собаки, обнял за плечи и усадил на диван.

– Я присяжный поверенный Клим Пантелеевич Ардашев, – послышался голос откуда-то сзади. – Причина внезапной смерти хозяина этого дома вызывает некоторые сомнения. Именно поэтому я и нахожусь здесь. Мне придется вам задать несколько вопросов. Смею надеяться, что получу исчерпывающие ответы. Для начала попрошу всех представиться, – официальным тоном проговорил адвокат.

– Изольда Генриховна Манн – экономка, – недовольно произнесла не лишенная привлекательности женщина.

– Глафира Константиновна Зарубаева, горничная, – пропела стройная брюнетка лет двадцати трех.

– Аветисовы мы. Я – Саркис Аветисов, моя жена Ксения и наш приемный сын Григорий, живем у Казанской площади, – с еле заметным акцентом тихо проговорил невысокого роста мужчина.

Адвокат и доктор расположились в столовой, куда по очереди приглашали всех присутствующих. Саркис, его жена и приемный сын Григорий заходили по одному, но много времени их опрос не занял. Дольше всех задержалась Изольда Генриховна. Несмотря на то что адвокат дал ей понять, что разговор окончен, немка не могла успокоиться.

– Если здесь что и нечисто, так во всем виновата Глашка, подстилка бесстыжая. Молодая, да наглая. Ей все сразу подавай. Ни стыда, ни совести. Все к Ерофею липла! Да и покойник, прости господи, кобель кобелем, – вытирая платком раскрасневшееся лицо, возмущалась не потерявшая своей прелести полногрудая женщина.

– Скажите, а какие яды имеются в доме? – осведомился Клим Пантелеевич.

– Мышьяк в кладовой в жестяной банке. Крыс травить. Рядом ведь мясная лавка, вот они к нам в гости и ходят.

– А кто за цветами ухаживает?

– Опять же она. Да что-то плохо смотрит. Вон у этого все цветки обломаны, да и листья тоже. А когда ей? Стоит мне из дома выйти – она к нему и давай окручивать. Вот выучусь, говорит, в шахматы играть и назло тебе буду с ним с утра до вечера партии разыгрывать. Да где уж там! Умишко-то маловато, – с нескрываемым чувством обиды и ревности тараторила белокурая особа.

– Благодарю вас. Пригласите, пожалуйста, горничную, – сухо распорядился присяжный поверенный.

Глафира отвечала на вопросы адвоката с надменной, столь не характерной для обычной прислуги улыбкой. Своего бывшего хозяина она называла не иначе как «этот похотливый старикашка». Манера держаться и вести беседу никак не свидетельствовала в пользу ее непорочной застенчивости. Тем не менее спустя несколько минут она покинула комнату, оставив после себя узнаваемый аромат дешевой брокаровской «Сирени».

Любуясь стоящим у окна в кадке цветком, чьи душистые розовые соцветия плотными пучками облепили ветки высокого, почти в два аршина, кустарника, Клим Пантелеевич достал любимое монпансье, выбрал прозрачную конфетку, но потом почему-то передумал, положил леденец обратно и закрыл коробку.

– Что ж, уважаемый доктор, придется вызывать полицию. К сожалению, ваши подозрения полностью оправдались. Убийца находится среди нас, – спокойно изрек адвокат.

От неожиданности доктор поперхнулся дымом папиросы и закашлялся.

– И кто же?

– Дабы не повторять разъяснение дважды, я попрошу вас протелефонировать в полицейский участок и вызвать сюда кого-нибудь из подчиненных Поляничко. И попросите, чтобы прибыл городовой второго участка. А родственники и прислуга пусть дожидаются.

Уже через полчаса топот казенных сапог на лестнице оповестил, что подоспела сыскная полиция. Ардашев первым делом расспросил о чем-то городового, вежливо раскланялся с начальником губернского сыска, который не преминул явиться собственной персоной, чтобы воочию убедиться в новом разоблачении. Все вошли в кабинет, где еще находились тела хозяина и собаки. Трупы были накрыты простынями.

– Господа, я вынужден с прискорбием сообщить, что Ерофей Феофилович Вахрушев был сегодня убит довольно коварным способом. Злоумышленник стремился направить нас по ложному следу, чтобы все подозрения легли на партнера по шахматной партии, которая велась по переписке. С этой целью на конверте, дабы не определить убийцу по почерку, напечатали адрес и наклеили марку, а с помощью сваренного вкрутую очищенного яйца перевели со старых конвертов на новый почтовые штемпеля, что подтверждается слегка заметными, характерными желтоватыми пятнами. Далее, на уже пропитанном ядовитым веществом и затем высушенном листе написали шахматный ход, запечатали в приготовленный конверт и опустили в почтовый ящик Ерофея Феофиловича. Характер смеси таков, что, соприкасаясь с руками, он легко проникает через кожу в кровь и жертва мгновенно погибает. Тем более, если этот листок лизнуть, как сделал умерший от этого пес. Однако преступник допустил несколько серьезных просчетов.

Во-первых, надо сказать, что указанный в письме пятый ход, который якобы произвел играющий черными соперник покойного – С g4: d1, – сразу же ведет к проигрышу. С превеликим удовольствием и с вашего разрешения позволю пояснить с самого начала, – Клим Пантелеевич подошел к раскрытой шахматной доске, – итак, партия складывалась следующим образом:

1. e2-e4 e7-e5

2. K g1-f3 K b8-c6

3. Cf1-c4 d7-d6

4. K b1-c3 Cc8-g4

5. K f3:e5 …

А в случае хода черных… С g4: d1, ответ белых 6. Cс 4:f7+, черному королю остается единственный ход… Кр е8-е7, и последующий – 7.Кс3-d5+х – приводит к неминуемому мату. Теперь, я надеюсь, вам понятно, что такую ошибку в дебюте мог допустить только начинающий игрок, а не опытный участник матча по переписке. Таким образом, любые подозрения в отношении господина Безбрежного снимаются, – с этими словами Ардашев опять достал коробочку леденцов и, некоторое мгновение любуясь красной конфеткой, словно вознаграждая себя за блестяще проведенную комбинацию, отправил ее в рот.

Во-вторых, я заметил, что в кабинете произрастает рододендрон золотистый – опаснейшее ядовитое растение, а в столовой цветет яркими бутонами встречающееся на Кавказе так называемое волчье лыко. В нем содержится гликозид дафнин – тяжелый яд. Более того, оба растения лишились части своих листьев. Именно смесь соков, полученных из листвы этих представителей флоры, и образует высокотоксичное соединение. Но только если его выпить, а не нанести на кожу. Помните, Николай Петрович, – обращаясь к Нижегородцеву, продолжал Ардашев, – еще в самом начале я обратил внимание на присутствие в комнате характерного запаха лекарства или микстуры. Так пахнет диметилсульфоксид – препарат, полученный более пятидесяти лет назад как побочный продукт при производстве бумаги.

Особенно широко он используется как растворитель при кожевенном производстве. Как вы знаете, доктор, в небольшой пропорции его применяют в медицине, добавляя в разные лекарства наружного применения, поскольку это химическое соединение легко проникает в организм из-за способности растворять жир, покрывающий поверхность кожи. Но при большой концентрации и с добавлением ядов он вызывает мгновенную смерть.

Конечно, эту дьявольскую смесь следовало испытать. Я не случайно попросил пригласить городового второго участка, поскольку дом, где живут Аветисовы, относится именно к этому участку. И городовой подтвердил, что несколько дней назад на Армянской улице странным образом подохли кошки.

Вы успели заметить, что все посетители ко мне заходили по одному. Надев кожаные перчатки, я вручал вошедшему распечатанное письмо, ранее вскрытое погибшим, с уже вложенным туда моим безобидным листком, якобы для того, чтобы прочесть его содержимое. Понятно, что для этого его надо было вынуть из конверта. Побоялся выполнить это только один человек… внук убиенного, один из лучших учеников мужской гимназии по химии и биологии. Парень не предполагал, что его любимый пес лизнет выпавшее из рук старика письмо. Все видели, как горько оплакивал Гриша любимую собаку, именно собаку, а не своего деда, в случае смерти которого внук оставался единственным прямым наследником всего состояния, если, конечно, не было бы духовного завещания или дарственной в пользу третьего лица, например Изольды Генриховны, – закончил монолог Ардашев, и поймал на себе чей-то пристальный ненавистный взгляд. Он повернулся. В упор, не отрываясь, сжимая кулаки, на него смотрел Гриша. Его маленький, чуть заостренный нос, удерживающий окуляры толстых очков, делал его похожим на озлобленного крысенка.