Бездомный мрак - Михаил Март

– Вы совершили подвиг! Завтра потолкуем. Важно не переутомляться. Железный парень. Клянусь, я не шучу. Вы победили не только смерть, но куда большую трагедию.

Он появился вновь, как обещал, на следующий день, когда я уже выпил кошмарный жирный бульон. На сей раз он придвинул стул к кровати и сел. Мне показалось, будто он очень волнуется, как студент перед экзаменом.

– Пора нам познакомиться. Вы помните, как меня зовут?

– Доктор Розин, – ответил я слабым, но уверенным голосом.

– Отличная память. А как вас зовут?

По мне пробежал электрический ток. Спина похолодела, и я почувствовал влагу на лице. Вопрос застиг меня врасплох. Я знал только то, что я – это я.

Наблюдатель, созерцающий свое окружение и не имеющий имени. Мне не приходило в голову, что я могу из себя что-то представлять, и его вопрос, в первую очередь, поставил меня в равное положение с ним. Он человек с именем, и я человек. А значит, должен иметь имя. Прежние недуги пустились в атаку. Голова затрещала, виски застучали, и я испугался не услышать его голоса в кошмарном хаосе.

– Ну-ну-ну! Не надо так расстраиваться. В конце концов, вы только начинаете жить. Новорожденный. Поначалу многое будет непонятным, но вскоре все встанет на свои места. К счастью, ваши трудности преодолимы. Надо набраться терпения. У вас вся жизнь впереди. – Он поднял вверх руку и растопырил пальцы. – Сколько пальцев у меня?

И опять мой голос опередил сознание.

– Пять, – ответил я, не задумываясь.

– Блестяще! Старайтесь не напрягаться. Не знаете, так и не стоит мучить себя. Мы начнем с простых вещей. Школьная программа начальных классов. Потом перейдем к сложным задачам, логике, осмыслению. Вам будет интересно. Уверен. Судя по тому, как вы боролись за свою жизнь, вам захочется ее наделить смыслом и понять, что окружает вас. – Он показал мне вторую руку. – Сколько пальцев?

Я увидел две руки, но никак не мог сформулировать ответ.

– Больше или меньше?

– Нет.

– Что «нет»?

– Пять.

– Прекрасно. Вы превзошли все ожидания. – Склонив голову набок, он долго изучал меня, словно оценивал вещь – чего она может стоить. – На сегодня хватит. Вы устали.

Как только он ушел, я заснул. Наконец мне приснился сон, тяжелый и выматывающий, но это был сон, и я запомнил его.

Мне грезился пожар, полыхало пламя, а я метался в стальной клетке и задыхался от едкого черного дыма. Проснулся я от собственного крика. Женщина в белом сидела подле меня и вытирала марлевой салфеткой пот с моего лица. Я чувствовал невообразимую усталость, глаза слипались, но спать я не мог из-за страха. Приподняв отяжелелые веки, я увидел как перед глазами мелькнул шприц и струйка жидкости. Несколько мгновений, и очередной провал в никуда.

Все утро следующего дня я лежал и смотрел в потолок. Никакие мысли меня не беспокоили, я просто ждал.

Доктор Розин появился днем. Меня удивил его встревоженный вид. Он долго о чем-то разговаривал с моей сиделкой, стоя у окна. После беседы врач сменил маску на лице и, улыбаясь, подошел ко мне. Присев на край кровати, он взял мою руку и нащупал пульс, хронометрируя его по стрелкам часов. Мне нравился этот процесс, я чувствовал знакомое тепло и знал, что у часов есть стрелки. Меня ужасали сны с часами без стрелок в черном бесконечном пространстве, а теперь время потекло, что означало продолжение жизни.

– Где я?

Звук собственного голоса удивил меня.

– Вы в больнице. Это очень хорошая клиника для привилегированных пациентов.

Ответ я понял в общих чертах.

– Давно?

Он утвердительно кивнул головой.

– Давно? – повторил я свой вопрос.

– Здесь три недели, но в общей сложности два месяца. Это не единственное лечебное учреждение, где вы успели побывать.

– Что со мной?

– У… Об этом мы потолкуем потом. Вам необходимо набраться сил, встать на ноги и научиться думать, понимать, анализировать. То, что новорожденному не свойственно.

– Кто я?

– Хороший вопрос. Прогресс налицо. Вы уже научились хитрить. Ничего из этого не выйдет. Собственное имя вспомните сами, иначе все мои старания выеденного яйца не стоят.

– У меня сильно болит голова. Я не могу напрягаться. Мне тут же становится плохо. Я едва шевелю языком. Расскажите все сами.

– Настырный хитрец. А это уже характер. Излагаете правильно, логично. Я удовлетворен.

– Значит я серьезно болен?

– Причин беспокоиться уже нет. Самое страшное позади.

– Вы заставляете меня нервничать.

– А это уже шантаж. Не стоит на меня давить, не то я перестану к вам приходить.

– Почему? Я не требую многого.

– Ладно. Сами напросились. Расскажите мне, что вы помните?

– Я не понимаю вопроса.

– Тихо, тихо, не волнуйтесь. Вы обязаны мне подчиняться, я знаю, что делаю, а вы нет. Лечение в вашем случае – очень тонкий и кропотливый вопрос. Если я пойду у вас на поводу, мы застрянем на месте. В таком результате никто не заинтересован.

– Все так плохо?

– Наоборот. Вас же не надо учить разговаривать. Вы отлично соображаете и не делаете ошибок в речи, не заговариваетесь и не несете абракадабру. Называете меня на «вы», помните мое имя. Так?

– Доктор Розин.

– Прекрасно. Мы будем подниматься по одной ступеньке и, только почувствовав опору, перешагнем на следующую. Так и до вершины доберемся. Но нужно запастись терпением, а не прыгать скачками на неуверенных ногах. Так недолго и вниз скатиться. Мои предупреждения не пустые слова. Надо восстанавливать силы. Ваше спасение началось с пятичасовой операции на столе хирурга, и уверяю, профессор Фаин – великий хирург, однако никто не верил в благоприятный исход операции. Он вернул вам жизнь. Потом вы перенесли еще несколько операций по пересадке кожи, затем над вами работали пластические хирурги, и только потом вы попали ко мне. За это время вы потеряли двадцать два килограмма в весе. Теперь вы понимаете, чего стоило заставить вас открыть глаза и произнести первое слово. Вы сотканы из тончайшего хрустального стекла, и любое резкое или неправильное действие может кончиться крахом. Хотите взглянуть на себя?

– Как это возможно?

– Человек создал удивительную штуку под названием зеркало. Оно отражает все, что попадает в его поле зрения. Сейчас вы увидите себя, но не думаю, что останетесь довольны собственным отражением.

Он сделал знак женщине в белом, она встала и сняла со стены небольшое зеркало. Его поставили передо мной, и приподняли подушки под головой.

То, что я увидел, меня напугало. Сначала я даже закрыл глаза, но зеркало не убирали. Меня заставили любоваться чудовищем, так называемым отражением. Начать надо с того, что большая часть головы, руки и тело были забинтованы. Из зеркала на меня смотрело белое лицо, под стать бинтам, с тонкой, как папиросная бумага, кожей с розовыми черточками шрамов, очевидно уже заживающими. На месте бровей торчали колючки; щетина, как кустики, росла только в отдельных местах. Однако глаза выглядели вполне сносно. Крупные голубые глаза с красными прожилками на белках. Посиневшие губы сжаты в узкую черную щель, похожую на мухоловку…

– Уберите.

Доктор Розин спросил:

– Кого вы видите?

– Вероятно, себя. Другого человека здесь нет. Только человеком это пугало назвать трудно.

– Месяц назад вы были куда хуже. Можете дать имя своему отражению?

– Нет.

– Правильно. Ничего схожего с оригиналом не осталось. Вас и родная мать не узнает. Я вас предупреждал. Но такой стресс вас научит быть осторожным и осмотрительным. Теперь вы понимаете, что вам понадобится немало времени, чтобы встать на ноги и стать полноценным человеком. Многое зависит от вас. Вы должны мне помогать, а не рвать на себе бинты и требовать невозможное.

Он кивнул сиделке, и та убрала зеркало.

– Неужели я таким и останусь?

– Хирурги уверяют, что в течение месяца ваше лицо станет нормальным. Кожа на руках будет заживать медленно, так как руками вы постоянно работаете. Сжимаете, разжимаете, пользуетесь, одним словом. Ноги у вас в полном порядке. Обгорела только верхняя часть туловища, и сильно пострадала голова. Нашлись доноры, за хорошие деньги вам сделали пересадку кожи и починили помятые части лица. Серьезная работа. Большое чудо, что не пострадали глаза.

– Как такое могло случиться со мной?

– Давайте отложим этот разговор. На сегодня вы и без того узнали больше положенного. А теперь укол и сон.

– Теперь я не успокоюсь. Неужели не ясно?

Доктор встал и кивнул сиделке. Перед глазами возник все тот же шприц.

– Это издевательство!

– Не преувеличивайте. Медсестру зовут Рита. Она очень бережно к вам относится. Советую вам подружиться. Запомните ее имя.

Он ушел, а я увидел лицо Риты. Не знаю, сколько ей лет. Лицо ее меня не воодушевило. Оно было никаким, похожим на маску. Я не помню, чтобы она улыбалась. Ровное, спокойное, ничего не выражающее лицо. Волосы, убранные под чепец, очки и накрашенные губы. Куда интересней наблюдать за ее пальцами. Длинные, изящные и очень подвижные. Она ловко справлялась со шприцом и живо работала ими во время вязания.