Дыхание осени - Наталья Ручей

— Тот, что спиной к тебе, очень хорош. Светлые волосы, глаз не видно — только что выразительные. Не франт, но такой весь из себя… при деньгах, в общем. Второй темноволосый, худой, намного красивей. Какой из них хотел на девственнице жениться? Он?

Ее глаза недовольно сужаются, имитируя ревность, и я едва сдерживаю смех. Я придумываю сказки и записываю в тетрадь, Лариса придумывает и живет ими в реальности.

— Тот, что спиной ко мне, — успокаиваю ее взбунтовавшие чувства.

— Фух, — она принимается за коктейль. Допивает, еще раз прохаживается в дамскую комнату, возвращается с таким загадочным видом, что в пору спасаться. — А знаешь…

Жаль оставлять коктейль, но лучше сбежать до того, как Лариса втянет меня в очередную авантюру. Она мастер по неприятностям, а у меня еще гудят ноги от кросса на каблуках по булыжной мостовой и в ушах до сих пор звон разбитой витрины и ментовских сирен. Вчера был внезапный протест против буржуев, потому что приличному человеку никогда не собрать на такую шубу, а что будет сегодня, мне знать не хочется.

— Нет, постой! Это же шедеврально! — Лариса хватает меня за руку. — Злата, только представь! Ты! Замужем! За богачом!

Представляю. Не впечатляет.

— И ты в шуубе! — тянет с восхищением подруга, ее глаза загораются, будто она уже видит меня в мехах, и как я по-царски сбрасываю их и передариваю ей. Впечатляет еще меньше.

— Пока.

Лариса догоняет меня почти у выхода.

— Злата! — трясет за плечи, по глазам вижу, не верит, что ухожу. — Тебе что, совсем наплевать на деньги?! Такой шанс, дуура! Два мужика навеселе, всерьез поспорили, такие словами на ветер не бросаются, раз сказал, что женится, значит, женится, а ты…

— Предложи им себя!

— А что я предложу им вместо твоей девственности?!

Она почти кричит мне в ухо, но я счастлива, что если и оглохну, то в одиночестве. Не хотелось бы разделить эту участь с другими посетителями бара. Что они подумают, узнав, что я девственница? Правильно, что со мной что-то не так. Лариса не отвяжется, а мне надоело торчать у всех на виду, в дверях. Кажется, все прислушиваются к маленькой тайне, которую громко шепчет подруга.

— Чего ты от меня хочешь?

— Чтобы ты перестала быть дурой! — Отпускает мою руку, кивает в сторону, где сидят те двое. — Спорим, что это не развод? Ты ведь не веришь, да? Спорим, что они говорили всерьез?

— Да, не верю, но какой мне смысл спорить?

— А главный приз — свадьба с богачом тебя не прельщает? Ах, да, ты же не веришь… Хорошо. Если все это развод, и они дадут тебе от ворот поворот, ты три месяца не платишь за квартиру. Ну как?

Серьезная экономия и весомый аргумент. Квартплата съедает большую часть заработка, несмотря на то, что Лариса берет с меня по-Божески. За три месяца я могла бы собрать на пальто, но вслух этого не говорю, не хочется в очередной раз услышать, что я дура, и думаю о пальто, когда могу выти замуж и ходить в шуубе.

— Думаешь, я не подойду?

— Думаю, что ты провинциальная и закомплексованная клуша.

— Как и ты! — вспыхиваю и под насмешливым взглядом подруги марширую к столику двух разболтавшихся незнакомцев. Злюсь на них, на себя, на бамбуковые заросли, за которыми их не видно. А если это правда, и один из них согласится на мне жениться?

Спотыкаюсь, чудом не падаю, слышу смешок Ларисы, — идет следом, — но не оглядываюсь. Три месяца без квартплаты… Три месяца без квартплаты… Моя новая мантра…

Мужчины при моем появлении замолкают. Перевожу взгляд на того, что с пшеничными волосами: хорош, черт! Волна жара, идущая от него, бьет по коленным чашечкам. Хватаюсь за стол, копирую Ларискину наглую улыбку и выдавливаю из пересохшего горла… хрип. Глоток из чужого бокала, решаюсь и, боясь, что взбунтуются коктейли и только что опробованный коньяк, выпаливаю на одном дыхании:

— Мне двадцать два, высшее образование, я девственница, у врача можем проверить. Так что, когда свадьба?

Лариса притихла за соседним столиком. Мужчины смотрят на меня как на сумасшедшую и молчат, а я повторяю мысленно свою мантру: три месяца без квартплаты, три месяца без квартплаты…

— Расцениваю как отказ, — облегченно улыбаюсь, машу разочарованной подруге рукой и иду к выходу. Июньский ночной ветер успокаивает разгоряченную кожу. Не верится, что я смогла устоять на ногах после бреда, который несла и после взгляда этого незнакомца.

Приваливаюсь к стенке бара, у входа.

Пшеничные волосы и темные глаза — как-то неправильно… Прикоснись он ко мне — я бы упала в обморок. И что говорить о свадьбе?

Смеюсь.

Хорошо, что он отказал мне. И вдруг слышу вкрадчивый мужской голос, совсем рядом, у левого уха:

— И куда так спешить? Мой врач и загсы не работают за полночь.

Нервная дрожь проходит, мне становится интересно, как далеко готов зайти незнакомец? Как далеко готова зайти я? Если не врет и согласен жениться, согласна ли я? Повернув голову, встречаюсь с ним взглядом, и тут же ускользаю прочь, к пшеничным волосам, которые при фонарном свете кажутся почти каштановыми, к расстегнутому вороту синей рубахи, к закатанным рукавам и длинным пальцам, которые медленно тянутся к моим локонам. Накручивают спиралью, отпускают. Вспыхиваю, когда взгляды встречаются снова и радуюсь, что он не заметит моего смущения.

Его пальцы исследуют мое лицо, спускаются к шее — мой пульс замирает и ускоряется в бешеной гонке. Губы его складываются в довольную улыбку, наверное, ему нравится то, что он видит. Не то, чтобы мне было важно, просто… почему-то приятно. Впервые мне хочется нравиться мужчине, впервые мне его хочется.

Удержать, взять, отдаться…

Не внешность, вернее, не только внешность притягивает, как магнитом. Есть что-то магнетическое в нем самом. Пульсирующая сила, аура власти, богатства. Не деньги — нет, что мне с его денег? Он на меня их не тратит. А именно притяжение человека, который их себе подчиняет. Я раньше не встречала таких — в глубинке, где я выросла, таких не бывает. А, может, он один такой. Я не знаю. Не хочу знать. Он здесь, рядом, прикасается ко мне, и я тоже к нему прикасаюсь.

Хочу…

Наваждение…

Исследую его лицо нервными пальцами, он ласкает ладонью мое. Его больше интересуют мои глаза, меня — его губы. Обвожу пальцем по контуру, неожиданно проскальзываю в жаркую влажность и льну к нему, отодвигаюсь от прохладных камней стенки.

Улыбка незнакомца становится шире, одно быстрое движение и я снова чувствую за спиной прохладу, а перед собой жар. Мой палец отпускают на волю, а губы берут в плен, и я подаюсь вперед, делая выбор в сторону жара. Руки самовольно запутываются в пшеничных волосах, дыхание сбивается, иногда вырываясь с предательским стоном. Я хочу его. Здесь. Сейчас. Все равно…